48 минут, чтобы забыть. Фантом (СИ) - Побединская Виктория. Страница 9

Дежурный оглядывается.

— Мы в противоположной части комплекса, — шипит рация.

— Черт! Надо бы северные ворота проверить.

— Я тоже так думаю, — поддакиваю, сама не знаю зачем.

— Мы закончим обход и вернемся.

— Лишь бы Максфилд не вернулся первым, — бубню я себе под нос. — Надеюсь, просто электроника неисправна. Хорошего дня.

Охранник еще секунду медлит, а потом все же топает в противоположную сторону. А я успеваю придержать дверь до того, как она захлопнется.

Внутри темно, и только свет от экрана освещает панель управления. Я застываю, рассматривая кнопки, рычаги и мониторы, располагающиеся рядами справа и слева, вверху и внизу, и, кажется, нет их числу конца. Внутри поднимается паника.

— Вот же черт, Шон! То, что не надо, ты вываливал на нас с Артом тоннами, а о самом важном, где эта проклятая кнопка, не сказал!

Зная, что у меня немного времени, я бросаюсь к панели, пытаясь прочесть надписи снизу.

— Давай же, давай, где ты? — шепчу я, как вдруг дверь за спиной открывается и чужой голос произносит: — Виола?

Все внутренности подпрыгивают и с гулким хлопком падают вниз.

Я сглатываю и медленно разворачиваюсь. В проходе стоит человек. Мужчина.

«Только не выдавать себя… Только не выдавать!»

Он подходит ближе, и свет падает на его лицо.

На вид не меньше сорока, куда ниже местных военных. Волосы темные, глаза водянистые, глубоко посаженные, в сочетании с широким носом придают ему сходство с ястребом. Я бросаю взгляд на погоны — майор.

— Блэйк, — одеревенев от страха, я хватаюсь за висящий на шее пропуск, как за парашют. — Меня зовут Блэйк, сэр. Вы ошиблись.

— Не валяй дурака, — говорит он, закрывая за собой дверь. — Ты меня не помнишь, верно?

Майор умолкает, продолжая пристально меня разглядывать.

Ни один из нас не шевелится.

— Тебе нужны те, что справа. Они накрыты пластиковым колпаком.

Такого я не ожидала.

— Что? — мой голос похож на мышиный писк.

— Вряд ли ты явилась сюда в одиночку, а так как парней персонал знает, наверняка они пойдут в обход. Электрическая защита, я прав? Ты ведь ее ищешь?

Я неуверенно киваю.

— Третий ряд снизу. Справа. Под пластиковым колпаком, — повторяет он.

— Откуда вы узнали?

Майор поднимает голову:

— Поверь мне, Виола, я знаю тебя очень давно. Практически с рождения.

Осмелившись, я делаю пару шагов вперед и, разглядывая его щербатое лицо, прищуриваюсь:

— Альфред Торн, полагаю?

Незнакомец едва заметно улыбается. Но ответа я, разумеется, не получаю.

— Ты меня здесь не видела, — говорит он и выходит из кабинета.

Становится тихо. Я прислушиваюсь к шагам, но только жужжание проводов окутывает комнату, создавая фальшивую уверенность в безопасности. Я опускаю глаза и замечаю, что все еще обеими руками цепляюсь за пропуск. Что бы поведение Торна не значило, лучше не думать об этом. По крайней мере, пока не выберусь отсюда.

Я выключаю защитное поле, захлопываю крышку, собираясь уйти поскорей, но останавливаюсь. Совершенно безумная мысль приходит в голову. Учитывая обстоятельства, только один вопрос «Где выход?» должен волновать меня сейчас, но я не могу не думать, что ключ к произошедшему в день побега совсем рядом. Только руку протяни.

Я прикусываю губу и оглядываюсь на дверь, будто ожидая чьего-то ободрения. Сверяюсь с часами. Если задержусь всего на пару минут, ничего ведь не случится. Все равно парни должны выйти позже, и мне придётся ждать их в машине. Спертый запах и шипение мониторов давят на психику, но если я не посмотрю сейчас, возможно, не узнаю никогда. И я устремляюсь к компьютеру.

Глаза поочерёдно выхватывают имена документов, пока не останавливаются на папке с названием «Камеры наблюдения: Декабрь». Я дважды щёлкаю на дату побега. Значок загрузки начинает вращаться. Мое дыхание ускоряется, а волнение наполняет до кончиков волос. Еще секунда ожидания, и лопну.

Около десятка экранов загораются одновременно. Центральный холл, двор, палаты, кабинет кого-то из руководителей, километры коридоров, ещё и ещё.

Включив перемотку, я перепрыгиваю от одного экрана к другому, пока взгляд не цепляется за знакомый угловатый силуэт. В животе медленно стягивается узел.

Ник стоит в центре комнаты, засунув руки в карманы. Рядом жмется щуплый парнишка с выбритым виском и стянутым на затылке крошечным хвостом, совсем молодой. Судя по всему, доктор или лаборант, потому что на плечи его накинут белый халат. Прислонившись к стенам, развалившись в креслах и на подоконниках, чего-то ждут не меньше двух десятков парней.

Пишут ли камеры звук?

Я щелкаю по вкладкам, пытаясь отыскать в настройках громкость.

— Главное не паникуйте, — раздается знакомый голос из крошечного динамика на панели, и я поднимаю голову. Услышав его спустя месяц, меня резко бросает в жар, потому что здесь, в тесноте этой комнатки, кажется, будто он совсем рядом. Голос Ника, чуть хрипловатый, лениво растягивающий гласные, ни с чьим другим не спутаешь. — Приготовьте коммуникаторы, в которых ведете дневники, и записи заранее. Любые подсказки, которые помогут вам не растеряться в первые минуты после внедрения Эхо в нервную систему. У вас будет почти час, чтобы подготовиться. Если сделаете все верно, ничего ужасного не случится.

— Ничего, кроме потери собственной памяти, — хохмит один из солдат. Тощий, большеротый и какой-то неопрятный в своем растянутом спортивном костюме.

— Спустя полтора часа ты не будешь даже в половину таким остроумным, Стив.

Ребята хохочут. Сидящий в кресле Шон хмурится. Арт отрывается от вытягивания ниток из собственного свитера и с любопытством поднимает голову.

— Эндрю слышал разговор двух медиков, — толкает локтем один солдат другого, — поговаривают, вся эта затея с потерей памяти — никакая не побочка, а идея полковника.

— Да Эндрю напуган, как девчонка, вот и мелет бред!

Артур хрюкает. Очень выразительно.

— Всем заткнуться! — рявкает Ник, пресекая болтовню. — Первая пятерка заходит через полчаса.

Парни хаотично разбредаются по помещению, как раскатившиеся по бильярдному ковру шары. Хлопает дверь. Стучат каблуки.

В комнату входит девушка с подносом в руках и начинает сервировать на небольшом столике закуски и кофе. Возвращается и уходит. Снова возвращается, напрягаясь и краснея под смущающими пристальными взглядами.

— Когда первая пятерка потеряет память, не впускайте к ним остальных, — наклонившись, говорит Ник лаборанту. — Лучше вообще изолируйте на время. И передай доктору Хейзу, что я пойду в последней.

Тот кивает и поспешно уматывает. Наверняка ему неуютно находиться в компании, где самый мелкий из ребят выше его почти на голову и шире в плечах минимум вдвое.

Шон провожает парнишку взглядом до самой двери. Ник встает рядом, не без удивления посмотрев на друга.

— Какого черта я им это говорю? — произносит он, снимает с цепочки на шее кольцо, и надевает на палец.

Это оно — то самое. Я инстинктивно дотрагиваюсь до собственного безымянного пыльца, только там пусто.

Ник же продолжает:

— Все равно через пару часов они имени-то своего не вспомнят, не то что наставлений не переубивать друг друга, напугавшись до смерти.

Шон пожимает плечами и снова утыкается взглядом в сцепленные на коленях руки. Действительно, вопрос риторический.

— Вот это сервис, — сняв кофе и посыпанный сахарной пудрой пончик прямо с подноса, Арт пристраивается рядом, опираясь ногой о стену. Подмигивает уходящей официантке.

— Как тебе кусок в горло лезет? — удивляется Рид.

Арт многозначительно смотрит на него. Его широкий рот вымазан в сахаре. Он ничего не отвечает, лишь помахивает откусанным пончиком перед лицом у друга. Тот закатывает глаза.

Ник не обращает на них внимания, а неотрывно и безучастно смотрит в огромное, от пола до потолка окно.

— Лейтенант, вас Максфилд вызывает.

Ник оглядывается на парней, минуту медлит, потом кивает друзьям и уверенно шагает к выходу.