(не) беги от меня, малышка (СИ) - Анина Татьяна. Страница 5
То-то удивился! И разозлился. Теперь вообще вопрос – буду ли я в компании работать, или попросят быстренько.
И на фоне вот этого всего сообщать, что я – та самая санитарочка, с которой он утешился после разрыва с невестой десять лет назад… Да ещё и про сына говорить…
Мелодрама идиотская.
Глупость. Опасная глупость.
А ещё большая глупость – разрушать у моего чудесного мальчика светлый образ отца.
Тревожить его.
Пусть уж лучше Богдан думает, что его отец - герой. И пример хороший, мальчик мой собрался стать пожарным и спасать людей.
Решено. Извини, Пётр Григорьевич, но поезд ушёл , и ты пошёл нахрен.
– Привет, Лада, – как-то мрачно здоровается Иришка, отодвинув в сторону от экрана моего мальчика.
Я переключаюсь со своих грустных мыслей и замираю от удивления. А потом не выдерживаю и смеюсь.
Иришка выглядит унылой лисой.
– Мам, смотри, у неё хвост!!! – Богдан сует в камеру лисий хвост, потянув хрупкую Иришку вверх.
Ему хоть и девять лет, а силён мальчишка, как подросток. Большой, крепкий… Весь в папашу, который вот так вот просто женщинами вертит.
Да, что за наваждение!
Как выкинуть его из головы?
Нет, однозначно надо беречь сына от встречи с этим нахальным бабником.
– Ир, что такая невесёлая? – успокоившись, спрашиваю я. – Что стряслось? Тяжело сидеть с моим сыном?
– Ничего ей не тяжело! Приходил её жених и бросил нас, – тут же докладывает мой мальчик.
Ирка длинно всхлипывает, лисья мордочка жалко кривится.
– Богдан! – командую я, – отойди, дай я поговорю с тётей Ирой.
– Ты же мне звонишь, – голос ребёнка обиженно удаляется. Послушный мой мальчик!
– Мы поговорим ещё! – кричу я. – Заряди телефон!
– Иришка, – переключаюсь я на подругу, уже стащившую с головы лисьи уши, – поговори со мной.
Она шмыгает оранжевым носом, из серых лисьих глаз текут слёзы на красные разводы, изображающие мордочку зверя.
До чего же она хорошая и добрая!
А с мужиками не везёт.
Ира начинает мямлить, что у какой-то там Лизы зарплата больше, что у неё собственное жильё, именно поэтому её долбанный Андрей свалил к другой.
Где в этом мире справедливость? Мужчинам не нужна нежная и ласковая девушка, подавай обеспеченную.
Иришку я знаю с детства. Она младше меня на четыре года, но мы всегда дружили. И наши соседние квартиры в том страшном пожаре выгорели дотла. Они с мамой уехали в деревню, Ира через год вернулась в город и поступила в училище на швею. Высшее получала по профессии «дизайнер одежды». Сейчас работает в ателье и мечтает о своём личном деле. Квартиру она снимает, хотя я уже год прошу её переехать к нам.
Глупенькая, думает что помешает нам с Богданчиком. А на самом деле, мы – близкие люди. Семья.
– Мы - семья, – повторяю я свои мысли, – и глупости не говори, что ты мешаешь мне устраивать личную жизнь. Если найдёшь достойного парня, уедешь. А пока вещи собирай - и к нам. Комната отдельная есть.
– Я всё слышал!!! – доносится откуда-то сбоку, и я невольно усмехаюсь, – переезжай к нам, тётя Ира!
Иришка – море позитива. Она не привыкла отчаиваться. Только вот сердечные дела её сильно подкашивают.
Она печально улыбается и ничего мне не отвечает.
Самостоятельная.
Ну ничего.
Меня ещё несколько дней не будет, и , судя во возбуждённым пискам за пределами камеры, всю работу по уговорам сделает Богдан.
– Сама-то как? – спрашивает Иришка, переключаясь на более безопасную, по ее мнению, тему.
– Всё хорошо, командировка не напряжённая, – немного смущённо рассказываю я, – местные юристы делают за меня почти всю работу. Два семинара. Конференция. И два судебных слушания, на которые у меня будет доступ. Практика, Ириска, самая настоящая. Посмотрю, как местные юристы работают по конфликтным делам, опыта поднаберусь. И Харитонов просил закинуть удочки для менеджеров. Нашим тренинги нужны. Вернусь в понедельник утром.
Подруга кивает, лисья мордочка улыбается.
Мы ещё долго говорим. И я радуюсь тому, что моя Иришка потихоньку начинает забывать свои неприятности. Прощаемся только через два часа.
Стоит мне закрыть крышку ноутбука, как в дверь стучат.
Я иду открывать. Это может быть курьер с приглашениями или документами.
Как в квартире, в номерах отеля глазков не водится. Да и не ожидаю я такого сюрприза.
Дверь распахиваю и замираю на пороге.
Алексеев.
Его почти не видно из-за невероятно нежного огромного букета цветов.
И будь это обычные розы или лилии, я бы пришла в себя быстро. Но в руках Петра Григорьевича благоухает настоящее радужное облако.
Я невольно ахаю.
Гипсофила - маленькие, нежные, пушистые цветочки на веточке, вкупе образуют нечто воздушное и восхитительное. И если цветы белые, то это вызывает невероятный восторг. А если они разноцветные и выложены по цветам, как радуга, то просто дух захватывает, и хочется в умилении запищать и потрогать это чудо.
Возможно потому, что Алексеева плохо видно из-за букета, я невольно делаю шаг назад в комнату. А наглец Пётр Григорьевич шанс не упускает и тут же двигается вперёд, заходя ко мне в номер.
И захлопывая за собой дверь.
Атака неприятеля.
Скорее всего, именно после этого визита, если при мне будут обсуждать опасность нахождения в одной клетке с хищником, я смогу кивать со знанием дела.
Потому что буду в полной мере знать, о чем говорят.
Петр Григорьевич, проведя артобстрел гипсофилой, спокойно внедряется на территорию противника.
Сразу проходит в центр комнаты, кладет цветы на стол, разворачивается ко мне, так и застывшей у двери столбом.
Любуется на , наверняка, невероятно глупое выражение лица.
И обезруживающе улыбается.
Бабах!
Залп огневого орудия!
Колени начинают дрожать.
Щеки краснеют, дыхание прерывается. Приходится буквально с силой загонять воздух в грудь.
Ловлю наглый взгляд в вырезе халата, спешно подтягиваю полы, запахиваясь глубже.
Черт! Лада! Приди в себя! Противник на твоей территории! Оккупация грядет!
– Чем обязана?
Хочется выговорить холодно. Получается жалко.
– Лада Леонидовна… – опять мурчит, опять медом течет, да что же это такое? Сил нет! – Мне кажется, мы не с того начали…
Этот мягкий голос, в сочетании с совершенно не мягким взглядом, буквально рубит меня, взрослую, серьезную женщину, с ног.
Если бы он так умел тогда, в свои двадцать три… Хотя, наверняка, тогда ему этого не требовалось.
Достаточно было просто улыбки. И взгляда.
Да и сейчас тоже… Можно не напрягаться, да.
– В самом деле? – язвлю я из последних сил, суетливо перебирая ворот халата, осознавая, что выдаю этим себя по полной программе… Но, черт! Я же тоже живая! И я с ним сексом практически каждую ночь занималась все эти десять лет!
Во сне.
Чему удивляться, что с ума схожу?
Тут, скорее, надо удивляться, что еще не запрыгнула на него… Не обняла, не позволила этим сильным рукам распахнуть ворот халата, не пустила наглые губы путешествовать по разгоряченной, болезненно чувствительной коже…
Ох… Ладка, держись. Просто держись, дурочка…
– Да… Я понимаю вашу враждебность… Но, Лада Леонидовна… Вы же должны меня понять… Вы – невероятно привлекательная женщина… Я не смог устоять…
Он говорит это все, голос течет сладко-сладко… А сам продвигается ко мне!
Незаметно, по чуть-чуть, но как-то настолько шустро, что я успеваю моргнуть пару раз – и вот они!
Войска противника под твоими стенами!
Обманный маневр! Окружение!
И от близости голову дурманит, кружит, кровь в ушах бьется, уговаривая сдаться на милость завоевателя! Сладкое, такое сладкое поражение…
Искушение…
Чертов соблазнитель! Ничего не делает! Просто стоит, даже не касается! А я уже… Готова.