Злодейка чужого мира (СИ) - Белова Екатерина. Страница 4

— Очищающий угол я сделал в комнате у четвёртой стены, — вернул любезность слуга, но усилий встать не сделал, после без перерыва добавил: — Ты больна и не справишься с меткой. Это будет самая глупая смерть на свете.

Она беспардонно уставилась на него, словно практикуя игру в переглядки, но совесть в слуге не пробудилась. Она только плечами пожала.

Конечно-конечно. Лучше она умрет от метки, чем от трёх озверевших мужчин за грехи предыдущей владелицы тела.

— Пожелай мне удачи, — нежно сказала она.

Она отвернулась и не увидела, как изменилось его лицо.

***

В комнате было холодно и темно. Солнце ушло на другую сторону, и через окно на пол натекла лужица от начинающегося дождя.

Она забралась в тёплую траву прямо в платье. Ложе, словно угадав ее желания, перестроилось в подобие кресла, деревянные прутья мягко текли под ней, ложились гибким полотном, считывая анатомию тела. Это больше не пугало. Даже больше, это было комфортно. Ей нужно сосредоточиться. Понять. Научится жить в этом мире, просто потому что другого выхода нет.

Снова и снова она перетряхивала память, но кроме далекой картинки оставленного мира, в ней не было ничего. Серые высотки, летний парк, озеро, через которое перекинут резной мост, жёлтый, умытый дождем автобус, солнце — такое же, как здесь. Она сама, бредущая в институт, после домой, вечно с книгой в руках. Забавно, но при всей своей замкнутости, она была весьма успешным конфликтологом. За неё боролись три института, но она предсказуемо выбрала столичный. Все же приятные деньги.

Вот и все воспоминания. Ни одного лица в памяти, кроме собственного, открытого в памяти краткими и разрозненными фрагментами.

Впрочем, она помнила прочитанные книги. Читала она много и без перерыва, мешая профессиональную литературу с художественной. Она вполне могла бы прочесть и инструкцию к туалетной бумаге, если бы у неё кончились книги.

В ее копилке даже был приятный роман со злодейкой, сумевшей обмануть судьбу, получить принца, королевство и тысячу поцелуев в придачу. Сказка, которую приятно читать, даже зная, что на самом деле злодейка умерла, просто автор не хотел расстраивать своих читателей.

И она тоже умрет.

В одиночестве, в чужом мире, с украденной личностью, вымаранная со страниц собственной биографии.

Но она так отчаянно хотела жить!

В комнате стало холоднее, и она поёжилась. Милая тёплая травка уже не спасала. Темнота столпилась у ее ложа, словно здесь, на отдельном взятом квадратном метре началась ночь.

— Помоги мне, — тихо сказала она этой темноте. — Просто кто-нибудь, все равно кто…

И некто отозвался.

— Не бойся, — шепнул голос в голове. — Ты поможешь мне, я помогу тебе. Ты пройдёшь испытание, я верну потерянное на семь дней. Это договор. Ты держишь слово, я держу слово.

Шёпот был тихим и далеким, в звук вплетались щелчки и низкое, едва уловимое человеческим слухом гудение, от которого ныло в груди. Она резко выпрямилась, забыв о холоде и темноте. У неё в голове — голос. Она совершенно точно слышала чей-то голос.

Да у неё неврология! Ей нужно мрт головного мозга! В этом мире делают мрт?

Отключённые стрессом чувства мгновенно вернулись, обостряя зрение и слух. Она затряслась от ужаса. А после затряслась ещё сильнее, потому что шипение плохой связи, как бывает при звонке в другой регион, продолжалось.

Ей не было страшно, когда слуга смотрел ей в лицо, не было страшно, когда кричал номер Два, даже пережитая боль уже не казалась такой сильной.

Потому что только сейчас она поняла, что такое «страшно».

— Договор? — спросила он тонким голосом.

— Договор, — подтвердил голос.

Тут она уже и про неврологию забыла. С документами она всегда была аккуратна. Все-таки не с соломой работает. Но голос…

Она действительно, будучи в здравом уме и твёрдой памяти, заключила договор со звуком голоса? Ну, хотя бы не с виниловой пластинкой. Хотя…

При страхе юридической кары страх перед полтергейстом слегка отступил. Рациональная часть активно включилась в разбор полетов.

— Эм, — вежливо спросила она. — А как мы э… познакомились?

Если голос скажет, что по винилу, то можно не волноваться. Она просто сошла с ума. Время такое. Многие сходят.

Но голос тихо и страшно засмеялся, и нервы у неё снова натянулись, как струны на покалеченной арфе.

— Я не Ясмин, — попыталась она снова.

— Ясмин — это я, — усмехнулся голос. — Слушай меня, иди к солнцу, — шёпот вплетался в нейроны, шёл противной дрожью по всему телу. — Всегда на юг, где жаркий бересклет соединяет ветви с горькой рябиной, цветут синие травы и спят пески, в каменной долине ты возьмёшь своё и отдаёшь мое…

Она закрыла глаза. Под веками текли белые башни Варды — единой страны, взявшей в тиски половину мира. Золотые, зелёные, алые вьюны взбирались атласными телами по колоннам, сжимали разноцветный шёлк распахнутых в вечно юные сады покоев. Волшебной красоты сады, перемежались парками, солнечными аллеями, перетекали в леса и чистые, словно выточенные из цельного куска малахита луга. И снова были сады — декоративные, тематические, плодовые, цветочные, лечебные, чайные… Им не было числа.

Четыре ведомства, делившие Варду на профессиональные сообщества, гнездились в столице страны — Астрели. Ясмин принадлежала к мастерам научного ведомства. Одного из самых влиятельных.

Ведомства дробились на части, части на отделы, отделы на мастеров, а стать мастером мог лишь прошедший экзамен и давший жизнь своему оружию. Иногда совсем маленькому и смешному, но ценному своим наличием. Научное, военное, ремесленное и административные ведомства соединялись в великий совет, чтущий право и ненасилие, а выше Примула — единоличного владетеля Варды — было только небо.

Все было подвластно Варде, кроме Чернотайи, лежащей чёрным пятном на репутации предыдущего и давно низвергнутого Примула, лишенного поста и жизни, и вычеркнутого всем тотемом с карты страны. Масштабный эксперимент, закончившийся массовыми смертями и магическим биовзрывом, когда днк растительного и животного миров сплелись воедино в бесконечном множестве новых форм жизни.

Проблема была лишь в бесконечно милостивых законах Варды, которая милосердно давала второй шанс росткам павших тотемов. И Ясмин, узаконенное дитя тотема Бересклета, была одним из таких ростков. Поэтому, даже получив статус мастера, продолжала операции в Чернотайе, рискуя жизнью во имя выгоды всей Варды и ее Примула, в частности.

— Есть что-то очень милое в том, чтобы работать на человека, уничтожившего твой Тотем, — шептал голос. — Но тебе будет легче, ты не всегда будешь мной.

Голос шептал, но все тише, пока от него не осталось и тени звука.

Она тяжело встала с кресла, стряхивая страшный морок и несколько секунд практиковала технику глубокого дыхания.

Этого не может быть. Не должно быть. Такие, как она, не заключают договоров с голосами, не верят в другие миры и уж, конечно, не попадают в них. А если и попадают, то не в героинь и злодеек, а в персонажей третьего плана, которых не видно на галерке. Тихие, скромные и стеснительные, вечно погружённые в свои исследования и книги.

Но она сорвала джек-пот. Попала в местную злодейку. Настоящая мисс удача, взяла первый приз по невезучести.

— Ненавидят-то тебя за что? — хмуро спросила она.

Но голос, принадлежащий истинной Ясмин, не ответил. Он давно ушёл.

Глава 3

Оставшись в одиночестве, она несколько секунд горевала о своей судьбе, но потом бросила это занятие.

Дела сами себя не сделают. Первое, а также второе, третье и единственное, что ей нужно сделать в этом мире — это убраться из этого мира. Она не боец, не ангел и не юрист, у неё нет супер способностей. Ей просто не на кого рассчитывать.

Но если верить Ясмин, в этом мире ее держит договор. Что именно она попросила, если в обмен согласилась пойти в другой мир и рисковать своей жизнью? Чудо?

— Я пройду этот дурацкий квест, — сказала она зло. — И вернусь домой.