Пилот (СИ) - Оченков Иван Валерьевич. Страница 53

— Да, в военной академии нас, одаренных, обучали отдельно. Я дополнительно занимался с наставником, который был великим мастером создания и наложения плетений на предметы и оружие.

— Послушайте, — неожиданно сам для себя предложил Колычев. — А что будет, если мы не отдадим вас ни китайцам, ни нашему командованию?

— В каком смысле?

— Вы могли бы поселиться в России, заниматься своим любимым делом.

— Разве это возможно?

— А почему нет?

— Не знаю. Я же японец…

— Вы же сами сказали, что умерли для своей страны! Будет новое имя. В отчетах напишем, что вы таки погибли. А здесь и сейчас появится новый человек. С другим именем и другой историей.

— Вы серьезно?

— Вполне. Только представьте, что вы оказались в новом мире, где нет никаких ограничений, связывавших вас по рукам и ногам в прежней жизни. И вы можете прожить ее так, как хочется вам, а не считается правильным другими! Стать кем угодно, жить, где пожелаете, и заниматься при этом любимым делом.

— Вы говорите так, будто пережили нечто подобное.

— Гхм, — едва не подавился Март, сообразив, что описывает свою жизнь после попадания. — В какой-то мере, так оно и было. Я совсем недавно почувствовал в себе дар, и с тех пор мое бытие совершенно переменилось!

На практически бесстрастном до сей поры лице самурая было ясно видно, как внутри него борются противоречивые чувства. Наконец, желание жить победило, и Накагава решился.

— Значит, таков путь, — немного выспренно начал он. — Ваше предложение, Колычев-сама, большая честь для меня. Еще час назад я и помыслить не мог о таком повороте в своей судьбе. У меня только одно условие. Сражаться против своей страны я не буду, но в мирных делах готов приносить всемерную пользу.

— Что ж, на ловца и… Короче, это придает делу новый, весьма положительный оборот. Я немедленно займусь вашим вопросом. Ждите, — и Март, плотно прикрыв дверь в палату, без промедления отправился к командиру. Предстоял важный разговор.

Беседа с Зиминым вышла краткой.

— Как-то я не удосужился посмотреть твоего пленника, — задумался командир. — Видимо, зря. Говоришь, артефактор?

— Да. И, судя по ауре, неплохой.

— Этого ты знать не можешь. К тому же, Крылов говорил, что его дар не слишком силен….

— Как пилота или воина — вообще ни о чем. Но вот переливы в ауре. Вроде тех, что у Кима, но гораздо больше и ярче выражены!

— В любом случае, это большая удача. Среди одаренных такие попадаются нечасто. Отдавать никому его не будем. Шмелев, вроде, его лично не видел?

— Так точно.

— Вот и славно. Значит, пленный пилот, несмотря на все усилия нашего дражайшего эскулапа, а может и благодаря им, перешел в мир иной. После чего был похоронен со всеми полагающимися почестями.

— Мир его праху! Вопрос только, как его потом легализовать?

— Ну, это дело и вовсе не хитрое. Сделаем соответствующую запись в журнале, и появится у нас новый пассажир. Надо будет с ним языком заняться...

— И мнемотехникой!

— Точно. Вот тебе и поручим это дело. Объективно, лучше с этим все равно никто не справится.

— Инициатива имеет инициатора?

— Совершенно верно.

— Ладно. Главное, чтобы никто из наших не проболтался.

— А вот за это можешь быть совершенно спокоен. Рейдеры — вообще люди неболтливые. Кстати, под каким именем записать твоего протеже? Китайским, маньчжурским или, быть может, корейским?

— Нет. Накагава, при всех своих достоинствах, настоящий японец и всех вышеперечисленных и за людей не очень-то считает. Так что лучше выдать его за какого-нибудь представителя восточных народов империи: башкира там, или калмыка.

— Или гурана забайкальского. Да. Прекрасная идея! Хвалю. А еще можно его окрестить. И дать уже православное имя и фамилию.

— А если я такой молодец, — закинул удочку Март, — можно мне, то есть нам с Кимом, в увольнение?

— Ну вот в кого ты такой ушлый? — покачал головой опекун. — Ладно, раз уж такую хорошую новость принес, иди уже, но учти — в шесть ноль-ноль заступаешь на вахту.

— Есть заступить на вахту! — обрадованно козырнул Март. — А Витьке?

— А твой дружок уже на вахте. Потому что пока вы там развлекались, остальные подчиненные Рината занимались японским корветом. Механизмы дефектовали, движки проверили, ЗИП и прочее. Так что придется тебе за двоих отдуваться.

— Разрешите идти?

— Проваливай.

Одно из преимуществ «одаренных» — это умение быстро восстанавливать свои силы. Поэтому заявившийся на «Буран» вместе с первыми петухами Колычев выглядел до отвращения свежим и бодрым, чего никак нельзя было сказать о мрачном как тысяча чертей Шмелеве.

— Что с вами, поручик?

— А вы не знаете? — устало посмотрел на него контрразведчик. Он не спал всю ночь, а утром поступил приказ немедленно покинуть корабль и перебазироваться в здание посольства. Так что, вместо отдыха и сна раздраженному от недосыпа жандарму пришлось собирать вещи.

— Нет. Я же только что вернулся.

— Ах, да. Я в некотором роде тоже. Пришлось выступить посредником в передаче трофея китайским союзникам и вознаграждения вашему опекуну. Ей богу, думал, они из меня душу вынут, причем за ваши денежки! А вдобавок ко всему, когда вернулся, узнал, что ваш пленник скончался.

— Мир его праху, — равнодушно пожал плечами молодой человек.

— Это вы от неопытности. Имели возможность войти в историю, как первый захвативший в плен командира японского корвета.

— Будет день, будет и пища.

— Мне бы ваш оптимизм, — хмыкнул Шмелев, после чего, окинув взглядом носившую следы поспешного одевания форму молодого человека, поинтересовался не без иронии. — Я вижу, у вас был бой на короткой дистанции. Не посрамили отечество перед племянницей китайского президента?

— Джентльмены на подобные вопросы не отвечают!

— Ну-ну.

— Простите, мне пора. Скоро моя вахта.

— Разве смена не в восемь?

— Приказ командира, — отмахнулся занятый переодеванием Март.

— Что ж, прощайте, Мартемьян Андреевич. Честь имею, — и поручик, ухватив чемодан, переступил комингс каюты.

— И вы не поминайте лихом, Алексей Николаевич.

Стоило ему занять свое место в рубке, как раздался ревун и многочисленные члены экипажа бросились занимать свои места по боевому расписанию. Еще через минуту командир отдал команду стармеху прогревать двигатели, а затем завибрировавший всеми палубами «Буран» начал медленно подниматься над летным полем.

Несмотря на невероятное для сороковых годов двадцатого века, по сравнению с оставленной Мартом реальностью, развитие техники джи-пи-эс навигаторов все-таки не придумали. А потому разыскать затерянную в горах базу забайкальцев оказалось задачей совершенно нетривиальной.

Генерал, конечно, дал им координаты, но, во-первых, весьма приблизительные, во-вторых, затянувшие небо облака совершенно не способствовали навигационным изысканиям, а в-третьих, стремительно приближавшиеся сумерки грозили отложить поиски до утра. К счастью, в экипаже «Бурана» было целых два одаренных пилота, которые могли сканировать поверхность через «сферу», и после нескольких часов непрерывных поисков рейдер завис над небольшой горной долиной или, скорее, ущельем между двух горных гряд.

На первый взгляд, ничего не указывало, что в этих забытых богом местах могут находиться люди, кроме, разве что, пастухов или охотников. Слишком уж неудобной для земледелия была эта высокогорная глушь, что даже рачительные китайские крестьяне, дорожащие каждым клочком пашни, не пожелали здесь поселиться.

— Вон там, — показал рукой Март, — где поворачивает поток, есть небольшая площадка, на которой явно кто-то прячется.

— Пожалуй, — согласился с ним опекун, после чего, жестко ухмыльнувшись, добавил. — И они сейчас держат нас на прицеле!

Впрочем, ничего способного угрожать «Бурану» у засевших в горах казаков не имелось, это опытный рейдер понял сразу. Зато в остальном их лагерь, как вскоре выяснилось, оказался укреплен на славу. Тут были и минные поля на узких проходах, и пулеметные гнезда с распределенными секторами обстрела. Больше того, они смогли оборудовать и достаточно просторную площадку для посадки воздушного корабля, умело замаскировав ее сетями и свеженарубленными зелеными ветками, регулярно обновляемыми по мере появления первых признаков желтизны в листве. Иными словами, атаманил здесь человек бывалый.