Ты - мой выбор! (СИ) - Бехтерева Каролина. Страница 15
В чем-то, конечно, мелкая права. Время действительно такое, что трахаешься словно порно снимают, а потом и имя забываешь.
Потеряло наше поколение что-то очень важное…
Раньше раз и навсегда, а сейчас спим с кем попало, детей бросаем, жен предаем и норма.
Обесценили чувства, доверие и думаем, что живем проще, а стоит обернуться — жизнь прошла, а ничего нет. И никакие деньги этого не исправят.
— Переодевайся, и если хочешь, вернешь платье обратно, хорошо?
Лерка неуверенно кивнула, вышла из комнаты, а уже через каких-то 20 минут я лицезрел перед собой невероятно прекрасную девушку.
Легкая шифоновая ткань нежного, еле серовато-сиреневатого оттенка, заканчивалась в, буквально, сантиметре от пола. Тонкую талию подчеркивает тончайший поясок, усыпанный переливающимися мизерными камешками. Ничего лишнего, наляпистого, и выдающего его истинную цену.
— Ты великолепна… — Осматриваю Леру еще раз уже ближе.
Она немного изменила прическу, и заколола волны на затылке, в какую-то замысловатую прическу. Несколько прядей выпустила из общего строя, и в данную минуту девушка выглядела настолько светло и невинно, что не будь я свидетелем её громких стонов накануне, мог бы подумать со стороны, что девчушка истинный непорочный ангел.
Аккуратно целую её в щеку, чтоб не испортить макияж, и веду к выходу из дома.
Глава 23
Банкетный зал поражал своей дороговизной и размахом.
Мелкая жалась ко мне, вертела головой и дергалась, когда глаза натыкались на спину какого-нибудь мужчины.
— Лер… Все будет хорошо. Я не смогу быть рядом весь вечер, мне нужно переговорить со многими людьми, но если только ты захочешь уйти — просто скажи, и мы вернемся домой. Договорились?
— Хорошо…
……………………………………………………………………………………………………………………………………………..
Валерия
Андрей отошел перекинуться несколькими словами с каким-то статным мужчиной, а я прихватила бокал шампанского у мимо пробегающего официанта, и стала в уголке, осматривая всех гостей.
Глаза искали только одного человека, и не для того, что бы мило побеседовать. Мне хотелось бежать отсюда, но и подводить Андрея, показывая свою истеричность, тоже нет желания.
Он так старается для меня, я не могу обесценить это.
— Прекрасно выглядишь, дочка… — За спиной раздается ненавистный голос, и я, прикрывая глаза, так как больше не нужно шарить ими по залу.
— Я уже говорила: я тебе не дочка! — Произношу, не поворачиваясь, и делаю большой глоток из бокала.
— Лер… давай отойдем, поговорим…
— Мне не о чем с тобой разговаривать, а вот если ТЫ отойдешь — будет великолепно.
Отец обходит меня, становится аккурат напротив и заглядывает в глаза.
Ну давай, смотри-смотри… Ничего, кроме пустоты и безразличия ты там не увидишь.
— Ты очень изменилась… В детстве была такой ранимой, и я постоянно боялся, что с годами ты растеряешь свою нежность…
— И поэтому ты решил свалить в закат, что бы это произошло, как можно раньше? Хм… — Приподнимаю бокал, отсалютовывая, — Поздравляю, у тебя получилось!
Делаю шаг в сторону, но меня задерживают холодные пальцы.
По руке проходит мерзкая мурашка, и я резче, чем нужно, отдергиваю локоть, расплескав на свою ладонь напиток.
— Валерка… не кусайся, я же просто хочу все объяснить…
— А у тебя всегда все просто, да? Просто завел семью, просто избавился от нее, когда стала неугодной, просто бросил родного ребенка и так же просто зажил новой жизнью…
— Я не бросал тебя! Я ушел от твоей матери, а ты…
— НЕТ! — Подаюсь вперед, и шиплю ему в самое лицо. — Ты ушел от моей матери, и от МЕНЯ! Нашел себе жену получше, дочь получше, а что с нами, тебя абсолютно не волновало. Вот и меня сейчас не волнует, что ты хочешь мне сказать. Никакие твои оправдания не изменят того, что ты загубил нашу жизнь. Превратил мою мать в алкогольное убожество, а дочь сделал легкой мишенью для педофилов. Мы выживали… первые пару лет, выживали, как могли. Перебивались с хлеба на воду, когда мать запила и лишилась работы. Спасибо, кстати, что не претендовал на квартиру, которую у нас пытались отжать, благодаря твоему неоплаченному кредиту. Я шмоток новых со времен пятого класса не видела. Всё в школе в лагерь ездили, а я позорно врала, что болею, потому что денег на него не было. Меня задирали и обзывали за обноски из секонд-хенда, в спину кричали, что меня променяли на ребенка получше.
— Лера…
— А ты хоть знал, что твоя новая дочь сидела со мной за одной партой, и каждый божий день рассказывала, какой у нее замечательный новый ПАПА? Я по утрам из окна наблюдала, как ты её на уроки ведешь и целуешь на прощание, и чувствовала себя ущербной, потому что со мной ты так не делал. Ты хоть знаешь, сколько раз я отбивалась от маминого хахаля, и ночевала под подъездом, что бы он мне в трусы не залез, пока мать в пьяном угаре храпела на продавленном диване? Знаешь, сколько раз рыдала по углам, когда видела на улице отцов с их дочерьми? ХОРОШИХ отцов, ЛЮБЯЩИХ отцов.
— Прости…
— Не прощу… — Выдыхаюсь, и отвечаю почти шепотом. — Никогда не прошу, того, что я, после очередной попытки Коленьки, на мосту стояла, а спас меня не ТЫ, а чужой, мимо проходящий мужик.
— Лера… — Глаза отца увеличились, и он пораженно охнул. — Я не..
— Да, ПА ПА, ты НЕ… Ты всегда, годами был с приставной «НЕ». Ты в одну секунду изменил мою добрую и любящую маму на чудовище, которое день за днем изживало меня со свету, обвиняя в твоем уходе. И я верила… Верила, что всему виной — Я. А теперь не извиняйся. Пока ты жил припеваючи с новой семьей, я каждый вечер боролась с желанием вскрыть себе вены и облегчить жизнь всем вокруг. Мне не нужно твое «прости». Мне не нужно это наигранное сожаление в твоих глазах, а самое главное — мне не нужен ТЫ.
— Лера, послушай! Крестовский не тот за кого себя выдает.
— Заткнись! Слышишь меня? Заткнись и не смей ничего о нем говорить! Он — это лучшее, что со мной могло случиться в жизни.
Глава 24
— Ты ошибаешься… Мы с его отцом годами были конкурентами, а когда старший скончался, младшенький решил, что длительные переговоры не для него. Он просто использует тебя ради своей выгоды, пойми! Не получилось договориться, так он решил через мою дочь надавить…
— Да? — Приподнимаю бровь, сдерживаясь из последних сил. — Так он не ту дочь выбрал, не считаешь?
Срываюсь с места и быстрым шагом иду на поиски уборной. Липкая ладонь с силой сжимает прохладное стекло, и я закусываю щеку изнутри, что бы из последних сил сдержать предательские слезы, норовившие вот-вот сорваться с ресниц.
Захлопываю за собой дверь, привалившись к ней спиной.
Я думала все прошло… думала, что за столько лет, этот человек для меня умер, но… больнее, чем после его ухода, мне было именно сейчас. Когда перед глазами пролетали годы нужды и обиды, а он возвышался надо мной в костюме штуки за три евро.
Что тебе стояло уйти нормально? Что стояло помогать своему ребенку?
То, чего я больше всего боялась, в итоге со мной и произошло. После его предательства, я панически боюсь создавать семью. Боюсь однажды превратиться в свою мать…
Но сейчас не это меня заботило… Этому подонку веры нет, но тень сомнения, всё же, проскользнула внутри. А что, если наша с Андреем встреча и правда была не случайной? Неужели можно так притворяться?
Вмиг, перед глазами проносится картинка в спальне, и меня начинает тошнить. Неужели я доверилась предателю? Неужели то, что стало для меня важнейшим сокровенным событием, для него всего лишь игра на деньги?
Пока грызла себя, даже не заметила, как подошла к умывальнику, а очнулась уже, когда рука онемела от холода.
За спиной послышался звук воды, и через секунду из кабинки вышла роскошная девушка.
На вид старше меня лет на 5. Длинные каштановые волосы, идеально гладкие и блестящие, струились по плечам. Платье в пол, насыщенного винного цвета. Походка уверенная, голова слегка приподнята вверх. И каждый её шаг, даже по кафелю уборной — словно она хозяйка жизни.