Подлунный квест (СИ) - Кащеев Денис. Страница 31
То есть все-таки техника? Значит — магия?!
— Эй, девка, ты что такое творишь?! — лыжник, державший на плечах звериную тушу, сбросил трофей на снег. В руках у мужика появился длинный, чуть ли не с локоть, нож, и зверобой решительно шагнул в сторону Муравьевой.
Слабоумие или отвага?
Что бы там ни было, результат один — зимнюю тайгу украсила еще одна серая скульптура.
Третий мужик — тот, что тащил Диану — в каком-то смысле оказался сообразительнее приятелей: попятился, стараясь при этом как-то прикрыться телом Цой:
— Только тронь меня, духова ведьма — и твоей подружке конец!
— Отпусти девушку! Немедленно! — сурово потребовала Маша.
— И не подумаю! Только тронь…
Договорить он не сумел — сложно вести беседу, когда твоя голова взрывается вулканом, подкидывая меховую шапку на добрый аршин и выплевывая следом за ней собственное содержимое через возникшее на макушке жерло. Тоже, наверное, что-то специфическое против черни, и уже явно абсолютно необратимое — но этой техники я не знал.
Словно мешок уронив хабаровчанку в сугроб, мужик повалился навзничь. Серо-алый фонтан из его темени так и продолжал бить, пусть уже и заметно слабее, оставляя на свежем снегу жуткую талую роспись.
Не слишком эстетичное, конечно, зрелище, но, как говорится, труп врага всегда хорошо пахнет. Ну, теоретически…
Стряхнув наконец охватившее меня оцепенение, я метнулся к Цой, в то время как Машка повернулась к Олегу, уже какое-то время медленно отползавшему по лыжне прочь.
— Не надо! — умоляюще просипел тот, вскидывая руки.
Не исключено, что Муравьева его просто не услышала — все-таки стояла она далековато — а может, сознательно решила не оставлять на поле битвы даже и условно-боеспособных противников. Умерщвлять, впрочем, не стала — превратила в камень. Надежно, и потом, если что, всегда можно отыграть назад…
Тем временем, я кое-как доскакал по снегу до нашей азиатки. Цой лежала ничком, голова ее почти полностью утонула в сугробе. Девушка не шевелилась. Подхватив под мышки, я выдернул хабаровчанку из глубин ее хладной перины, рывком перевернул. Моя раненая рука напомнила о себе резкой болью, но мне сейчас было не до нее.
Плоское лицо Дианы было бледнее снега вокруг, губы — синими, кожа на ощупь — ледяной, но ресницы слегка подрагивали — так, словно азиатка пыталась разлепить веки, да вот не получалось у нее никак.
Сзади подоспела Машка. Вблизи сразу стало видно, что она под магическим допингом.
— Дай! — отстранив меня, Муравьева положила ладонь на холодный лоб Цой.
Глаза хабаровчанки почти тут же распахнулись — словно длинноножка ей на какую-то секретную кнопку нажала — и Диана даже сделала попытку привстать — правда, безуспешную. Ну да лиха беда начало!
Собственно, по части целительства у Машки дела обстояли неплохо — с Терезой, конечно, не сравнить, но и ни разу не мое днище.
— Пока он держал Цоиху, остолбенением его было нельзя, — словно оправдываясь, кивнула между тем Муравьева на убитого мужика. — Потом не выдрали бы ее из каменного хвата. Нужно было что-то дешевенькое по мане, но эффективное — получилось вот это.
Я молча кивнул.
— Сам-то как?
— Лучше всех.
— Ну, хоть кто-то… Надо поскорее убираться отсюда! — обеспокоенно проговорила Маша. — Оши уже на грани!
— Оши? — не понял я. — При чем тут Оши? На какой грани?
— Потом объясню! Берем Цоиху — и по-быстрому валим!
Ну, по-быстрому — так по-быстрому. Можно подумать, мне самому нравится куковать среди этих духовых сугробов под сенью серых статуй!
— Все-таки объясни, как ты это сделала? — потребовал я. Слова на ходу давались нелегко, но любопытство меня просто распирало.
До границы пятна оставалось уже всего ничего. Мы с Муравьевой шли на лыжах плечом к плечу — Машка под допингом, но, вроде как, уже на последних его каплях, я, естественно, на нуле — и тянули за собой импровизированные волокуши, на которых без сил лежала Цой.
— Ты про магию? — уточнила моя спутница.
— Ну а про что же еще?
— Я же сказала: это все Оши. Она ведь дух…
— Да ты чё?!
— …а они, духи, своего рода, сами себе Ключ. Могут накапливать магию, а потом какое-то время ее раздавать…
— Точно! — сообразил я. — Так еще Слепки используются!
Помнится, Огинский утверждал, что купец Адамов, когда попал в мир-донор, именно подобным образом и выбрался — израсходовав купленные для перепродажи китайские артефакты.
— Только, говорят, они так быстро разряжаются, — блеснул я знаниями.
— Вот и с Оши та же беда, — подхватила Муравьева. — Она же у меня в принципе слабенькая, свободный запас у нее совсем небольшой. А растратив его, она начинает сгорать сама…
— Она и сейчас… горит? — нахмурился я.
— Нет, мы с ней подзарядились за утро. А вот ночью чуть не сгорела, когда мы вас искали. С Оши же такое в первый раз, ни она, ни я не знали, что к чему. Сперва вообще не разобрались, в чем дело — ну, когда только попали в пятно и появились волки.
— Так от волков тебя Оши спасла? — спросил я.
— Говорю же: мы с ней сначала не понимали, как все это работает! Оши запаниковала, я… Я, наверное, тоже. Но додумалась на дерево залезть. Еле успела. Там и пересидела.
— А я, вот, не додумался, — посетовал я.
Справедливости ради, все мои мысли тогда не об убежище были, а о том, как помочь растворившимся во тьме спутницам… Но про деревья я не смекнул, факт. Можно же было хоть крикнуть девушкам, чтобы попытались спастись от волков на верхотуре…
— Когда мы с Оши что-то наконец поняли, я к ней подключилась, разогнала волков магией и пошла вас искать, — продолжила между тем Маша. — Но вы как сквозь землю оба провалились! А потом Оши стало плохо… Она еще раньше почувствовала неладное, но до последнего мне не признавалась, терпела. И чуть в Пустоту не отправилась с этой своей глупой самоотверженностью! Но успела направить меня к границе пятна. Пока я дошла, пока Оши хоть как-то восстановилась, пока накопила жирок… Потом я послала ее вдоль края пятна дозором — хоть что-то разведать прежде, чем снова соваться внутрь. И почти сразу она вас заметила. А также погоню за вами, и этих троих охотников, с подстреленной кабаргой. Ну тут я уже, понятно, поспешила к вам… А что, кстати, это были за типы? — в свою очередь задала вопрос Муравьева. — Вроде, чернь чернью, но держались как князья крови!
— Нигилисты, — буркнул я. — Этакие идейные борцы с магией.
— А, понятно. Я думала, просто разбойники…
— А с Оши-то в итоге все в порядке? — спохватился я. — А то не слышно ее совсем…
— Экономит силы, — пояснила Маша. — Ну и не совсем она в порядке. Но говорит, поправится — просто время нужно. И чтобы Ключ бил…
— Не слышала, кстати, никогда, чтобы Ключ связывали с Луной? — как бы невзначай спросил я.
— Уверен, что сейчас подходящее время для поэзии? — хмыкнула Муравьева.
— Для поэзии?
— Ну, стихи такие есть известные. Не помню точно чьи… Что-то там: «Луна погаснет — магия уснет…» Или «умрет»… Ты об этом?
— Не совсем… Ладно, не бери в голову. А вот лучше скажи, почему ты, когда из пятна выбралась в первый раз, не вызвала сразу же подмогу. Мессенджер же у тебя оставался? И мана была.
— Так нам же тогда экзамен не зачли бы! — искренне удивилась такому вопросу Маша.
— Серьезно?! — вздернул я брови. — Только поэтому?
— Не знаю, как ты, а я собираюсь пройти по контрольным пунктам до конца! — заявила Муравьева. — Раз уж начали — надо закончить! Ну и еще раз всем доказать, что «жандармы» — лучшие на курсе!
— «Нас всех могли убить… или, что еще хуже, исключить из школы», — пробормотал я себе под нос.
— Из какой школы? — тем не менее расслышала Маша. — И почему исключить?
— Из хогвартса, — усмехнулся я. — Так нигилисты называют училища магии.
— А-а… Вот уроды!..