Кодекс (СИ) - Орлов Дмитрий Павлович. Страница 30

Смыкая щиты, бойцы прикрытия выстраивали крепкую стену, а залп из дробовиков, превращал любое количество нулевых форм в непригодный восстановлению металлолом. Но проблемой являлась их малая мобильность и долгое развёртывание. Что касалось бойцов аналитического отдела то тут совершенно другая история.

Аналитический отдел работал в самой глубине нулевых секторов. Их отряды состояли максимум из четырёх человек. Но зачастую бойцы работали в одиночку. Отдел разрабатывает новые системы вооружения и ему необходима наиболее точная и надёжная информация. Единственный способ получить такие сведения, это забраться как можно глубже в нулевой сектор.

Противник ведь тоже не сидит на месте и постоянно совершенствует нулевую форму. Если раньше нападения происходили хаотично, то теперь это уже не так. Заманить нулевые формы в ловушку, сейчас становиться всё труднее. Но главная неприятность состоит в том, что совет инженеров этого не хочет понимать и винит во всём малое количество инженеров, и слабую их подготовку.

Я хотел спросить Лидова о времени нашего полёта и куда мы вообще направляемся. Но едва я открыл рот, как вертолёт неожиданно оказался в совершенно другом мире. И раскинувшийся под нами вид, производил удручающее впечатление. Остовы небоскрёбов торчали из земли словно кости гигантского существа, умершего много веков назад.

— Добро пожаловать в реальность, предвестники, — произнёс Лидов. — Теперь вы сами видите, как выглядит нулевой сектор и что ожидает человечество, если нули победят.

На самом деле для меня оказалось неожиданностью, что нулевой сектор так близко находился с районом в котором жизнь продолжает кипеть. Голограмма прекрасно справлялась со своей задачей, держать в неведении жителей мегаполиса. Никто из них даже в кошмарном сне не мог предположить, что от настоящего ужаса их отделяет тонкая грань голографического экрана.

С одной стороны, неизвестность убирает возможность паники, но с другой, не всё так гладко, как хотелось бы. Когда человек находится в спокойной и безопасной обстановке, его мозг теряет способность к гибкости мышления в условиях смертельной опасности. Если ужас сможет прорваться сквозь иллюзию беззаботного мира, то, половина жителей просто окажутся лёгкой добычей для нулевых форм.

Им будет казаться, что это всего лишь сон и им нужно лишь проснуться и всё вернётся на свои места, как и утренний кофе с пирожным. Но ничего подобного не произойдёт, они навсегда останутся в кошмаре и сами пополнят ряды нулевых форм. Наименее обеспеченные граждане мегаполиса, как раз и сохранят способность к сопротивлению.

Их жизнь, итак, представляла собой непрекращающийся бой за выживание. Поэтому одним кошмаром больше, одним меньше, сильной роли уже играть не будет. Если говорить на чистоту, то, я не мог однозначно ответить на вопрос, что лучше для людей. Находиться в неведении или знать все детали реальности.

Моя чаша весов склонялась всё же в сторону неведения. Человек не должен постоянно слышать о кошмарах происходящих в неблагополучных местах мегаполиса. В общих чертах население можно ставить в известность, но подробности должны знать только те люди, кто рискует жизнями, создавая барьер между опасностью и безопасностью. Внутри мегаполиса этим барьером являлись исполнители, перед ними шли инженеры, а вот непосредственно на передовой, защитный барьер создавал аналитический отдел.

Теперь и мы с Анастасией являлись частью этого барьера и от нас зависело, погибнут ли люди по другую сторону голограммы, или продолжат сою обычную жизнь. Будучи исполнителем я встречал некоторых коллег, кто рассчитывал на какую-то благодарность от граждан и не получив её они превращались в людей, кто был всем недоволен.

Ничего хорошего из этого не выходило, и большинство из них заканчивало свою жизнь досрочно и не в самых лучших обстоятельствах. Если ты постоянно хочешь слышать похвалу и благодарности, то, тебе не место в защитных барьерах. И это касается не только тех, кто непосредственно рискует жизнью. Частью защитного барьера являются и обычные граждане с вполне, как кажется мирными профессиями.

Если ты работаешь в успешном ресторане, гости заведения обязательно тебя поблагодарят, похвалят и ты не останешься незамеченным. А вот если ты пекарь большого предприятия, то, твоя продукция воспринимается, как само собой разумеющееся. У жителя мегаполиса даже в голове не возникнет мысль, сказать тебе тёплое слово за твой труд.

Но дело в том, что именно такие неизвестные пекари и другие работники подобных предприятий, обеспечивают продовольственную безопасность граждан, и отнюдь это не дорогие рестораны. Поэтому те, кто постоянно стенают о том, что жители не ценят их труд, в защитных барьерах не задерживаются. Я считаю, что защищать слабого нужно потому, что это правильно, а не ради благодарности с его стороны.

Благодарность не главное, но возможно тот, кого ты защитил сегодня, когда-нибудь поможет другому, кто будет слабее чем он. Именно в этом и есть суть тех людей, кто создаёт защитный барьер, хотя многие даже и не догадываются, что они являются его частью.

Вертолёт направился к огромной цитадели, ощетинившейся автоматическими турелями. Крупнокалиберные стволы находились в постоянном движении сканируя пространство перед высокими стенами. На наше приближение они никак не реагировали, и продолжали выискивать противника на подступах к цитадели.

Сделав небольшой круг над укреплённой стеной, вертолёт пошёл на посадку. О нашем прибытии здесь уже знали и на посадочной площадке, Лидова встречала целая делегация из высокопоставленных сотрудников. Судя по их взглядам я понял, что на самом деле они ожидали исключительно Лидова, а мы с Анастасией оказались не совсем приятным сюрпризом.

Я уже понял, что инженеров в аналитическом отделе любят так же горячо, как и сотрудников отдела в среде инженеров. Там их считают чуть ли не пособниками нулевых форм, соответственно наша белая броня здесь воспринималась, как бельмо на глазу. Но с другой стороны, если руководитель притащил в цитадель отдела этих инженеров, значит они чем-то важны.

Скрепя зубами они вынуждены были смериться с нашим присутствием, а лучший способ это сделать, просто нас не замечать. Лидов тоже пока считал не обязательным, что-то о нас говорить и мы просто следовали за ним. Пока мы шли ко входу в бункер, расположенный возле посадочной площадки, Лидов бросил несколько фраз, которые я не смог разобрать.

Но вот встречающие всё поняли и отправились выполнять его распоряжение. К дверям бункера мы подошли уже втроём, без лишних подозрительных взглядов. Двери открылись и мы вошли в лифт, который после короткого, но скоростного спуска, доставил нас на один из подземных уровней.

— А здесь всегда так пустынно? — спросил я, оглядевшись по сторонам.

— Да, — кивнул Лидов. — Этот уровень специально создавался для предвестников. Но учитывая тот факт, что вас всего двое, то вся эта территория ваша.

— Добро пожаловать домой, предвестники, — раздался из динамиков, женский голос и массивные двери открылись.

— А здесь есть, где развернуться, — произнесла мой кодекс, активировав голограмму.

— Тут не поспоришь, — согласился я.

— Идёмте, у вас ещё будет время осмотреться, если конечно вернётесь, — произнёс Лидов.

— Вернёмся откуда? — спросила Анастасия.

— Из нулевого сектора. Возможно вы удивитесь, но не все понимают почему проект (Предвестник) ещё не закрыт. Вы единственные из проекта, кто может доказать эффективность моей программы.

— И как нам это сделать? — спросила напарница.

— Добыть координатора.

— Это ещё кто? — посмотрел я на Лидова.

— Координатор, управляющий кодекс, — ответил он. — Наши аналитики определили, что такой существует, но пока нам его обнаружить не удалось. Наши бойцы сомневаются, что он существует, но аналитики в этом уверены. Они сделали расчёты в каких местах он может появиться и пару раз нам почти удалось его обнаружить. Правда ни один из отрядов, которые отправлялись для выполнения этой задачи обратно не вернулись. Руководство было вынуждено принять решение больше не посылать отряды практически на верную смерть.