Тень за твоей спиной (СИ) - Разина Инна. Страница 6

— Я здесь немного осмотрелся, не возражаешь? Очень любопытно, как живут мои сотрудники.

Глядя на его довольное лицо, я лихорадочно соображала, не валяются ли где-нибудь в доме предметы, не предназначенные для его глаз. Ничего такого не вспомнила и немного успокоилась. А шеф кивнул в сторону коридора и выдал:

— Не знал, что тебе нравится Шварценеггер.

Пару секунд я решала, может соврать, что этот несчастный плакат остался от предыдущих жильцов? А потом устало покачала головой и опустилась на стул. Ладно, дружба, так дружба. А друзей принимают такими, какие есть, к чему стараться приукрашивать себя?

Колесников убрал с лица улыбку и потянулся к коробке, которую водрузил на стол. В ней оказалась дюжина пирожных.

— Кажется, это твои любимые.

Рассмотрев подарок, я с удивлением обнаружила, что он не ошибся. Похоже, Артём Владимирович действительно очень наблюдательный, раз от него не ускользнули такие мелочи. Интересно, что ещё он успел вот так между делом обо мне выяснить?

— Вообще-то я не завтракаю пирожными.

— А что ты любишь на завтрак?

Я усмехнулась — прекрасный вопрос для друга!

— Артём Владимирович, может прекратим эту комедию? Вы не заигрались?

Он выставил ладонь вперёд и покачал головой:

— Сегодня выходной, забыла? Никаких отчеств!

— Не помню, чтобы я согласилась на вашу просьбу.

— Довольно странно друзьям называть друг друга так официально.

— Хватит! — я встала. — Не собираюсь я с вами дружить, ну что за глупости!

Колесников тоже поднялся, шагнул ко мне и осторожно взял за плечи. А потом вдруг притянул к себе, наклонился и прикоснулся губами к моим губам. Я была так ошеломлена, что даже не сопротивлялась. Он сам меня отпустил.

— Ты права, дружба меня вряд ли устроит, — развернулся и ушёл. Я стояла и молча смотрела ему вслед. Это утро вымотало меня так, что не осталось сил пойти и закрыть за ним дверь.

Глава 5

Из больницы меня отпустили в тот же день. По странной прихоти судьбы родители погибли мгновенно, а на мне не было даже ушибов — только пара мелких царапин. Я вернулась домой, к бабушке и Алке. Теперь нас осталось трое, и я почему-то ощущала себя самой старшей.

Бабушка целыми днями сидела в кресле, сгорбившись и беспомощно повторяя:

— Деточки мои, как же так?

Когда я останавливалась рядом, она поднимала голову и снова спрашивала:

— Машенька, как же это? За что?

В квартире постоянно толклись соседки, кто-то из них приносил еду, мыл посуду и беседовал с органами опеки. Слоняясь из комнаты в комнату, я слышала, как женщины тихо обсуждают между собой новости:

— Конечно, этот Колесников сам был за рулём! А шофёр просто взял вину на себя. Небось заплатили огромные деньги, вот и согласился.

— Совсем совести нет у людей: объявили погибших виноватыми! И никто разбираться не станет. Где Колесников, а где мы — обычные люди!

— Да кто он такой-то? Вроде не депутат, а бизнесмен. А в телевизоре часто мелькает вместе с разными шишками!

— Да кто ж его знает? Одно понятно — денег куры не клюют, и с властью дружит. Его, поди, и допрашивать не будут.

— А я в газете читала, что Колесникова в той машине не было. Вроде, его в это время в другом месте видели.

— Вот сволочь! Алиби себе уже состряпал.

— И ведь ни копейки помощи не предложил! Господи, как они теперь жить-то будут: стар да млад? На что?

Пока соседки судачили, а бабушка плакала, мы с сестрой были предоставлены сами себе. Алка умудрилась простудиться и сильно кашляла. Когда представители органов опеки в очередной раз заглянули к нам домой, у сестры уже была высокая температура. Вызванная немедленно скорая забрала её в больницу с подозрением на воспаление лёгких.

Следующим утром я присела рядом с бабушкой и взяла её за руку.

— Бабулечка, давай съездим к Алке в больницу, отвезём передачу? Я сейчас схожу в магазин, куплю что-нибудь, а ты собирайся, ладно?

Бабушка вытерла мокрые глаза, ласково погладила меня по голове и кивнула. Когда я уже уходила, к нам опять заглянула соседка с тарелкой пирожков.

Я долго бродила по торговому залу, пытаясь понять, что может пригодиться сестре. Взяла её любимые конфеты, бутылку воды, сок и печенье. Когда вышла из лифта, увидела, что на площадке толпится много людей, а дверь нашей квартиры открыта нараспашку. Одна из соседок быстро подскочила ко мне, обхватила за плечи и отвела к себе. Усадила на диван и, пряча глаза, пробормотала:

— Не надо тебе домой, деточка. Побудь пока у меня.

Не задавая вопросов, я кивнула, легла и отвернулась лицом к стене.

У добродушной соседки я прожила неделю. Она же взяла меня с собой на кладбище — всю мою семью хоронили в один день. А на следующее утро приехали органы опеки и забрали меня в детский дом. Сестру я больше никогда не видела.

***

В понедельник утром я собиралась на работу, стараясь не думать, как буду смотреть шефу в глаза. Внезапно зазвонил мобильный, и на экране отразился номер Колесникова. С трудом поборов желание отключить телефон, я нажала кнопку.

— Привет! Жди меня через полчаса у подъезда.

— Артём Владимирович… — с возмущением начала я, но он меня перебил:

— Успокойся, я не на свидание тебя зову… пока, а работать. «Этно» объявилось, приглашают нас к себе обсудить детали.

— Неужели вы их дожали?

— Вот сегодня и увидим. Давай, не задерживайся.

Я быстро покончила с завтраком и стала одеваться, размышляя над услышанным. «Этно» — крупное и успешное издательство, заполучить контракт с ним — для нас большая удача. Колесников трудился над этой задачкой почти год, и вот, кажется, у него получилось. Я взглянула на часы — оставалось ещё десять минут. Открыла ноутбук и загрузила нужную информацию, чтобы освежить в памяти то, что может пригодиться в сегодняшних переговорах.

Долгая поездка с шефом в одной машине не доставила мне удовольствия. Я уже не чувствовала себя свободно, как раньше. Сидела в напряжённой позе, отодвинувшись ближе к двери, и старательно разглядывала пейзаж за окном. Колесников тоже молчал, то ли готовился к предстоящему разговору, то ли просто был не в настроении общаться. Но когда мы приехали на место, нам обоим удалось быстро переключиться в рабочий режим и следующие два часа ощущать себя слаженной командой.

Сидя рядом с шефом за большим круглым столом и слушая его речь, я испытывала гордость, что работаю вместе с таким человеком. Как ловко он обходил острые вопросы, с которыми могли возникнуть трудности, и как убедительно описывал преимущества сотрудничества с нами. Мгновенно решал в уме сложные задачи и предлагал очень привлекательные для заказчика решения. Иногда я настолько заслушивалась его словами, что приходилось одёргивать себя, чтобы следить за ходом обсуждения.

Уже оказавшись в машине и всё ещё находясь под впечатлением удачных переговоров, я с воодушевлением повернулась к Колесникову и дотронулась до его локтя:

— Вы это сделали! Контракт у нас в кармане.

Действительно, в моей сумке лежал подписанный двумя сторонами предварительный договор.

— Мы сделали, — поправил меня Артём Владимирович. — Все твои замечания и уточнения были по делу. Отличная работа, спасибо! Приедем в типографию, отнесёшь копии в бухгалтерию и юридический отдел, пусть всё проверят.

Я продолжала смотреть на шефа, довольно улыбаясь, а его взгляд вдруг изменился, улыбка погасла. Он протянул руку и коснулся пальцами моей щеки, нежно провёл по ней, спустился к шее. Я сразу напряглась и отвела голову.

— Не надо, пожалуйста…

— Почему? — тихо спросил он. — Тебе не нравится?

Я не стала отвечать, Колесников отвернулся и завёл мотор. Не глядя на меня, упрямо произнёс:

— Хорошо, я подожду.

— Чего? — не удержалась я и задала дурацкий вопрос.