Небо и Земля - Дивов Олег. Страница 9

– Сами виноваты. Могли бы снюхаться с китайцами и поделить мир. Или, наоборот, в НАТО вступили бы.

– Да не успели мы! – раздражённо сказал Рашен. – В России только-только перед самой Заварухой нормальная жизнь наладилась. И тут – на тебе… Знаешь, Жан-Поль, был такой народ – украинцы. И был замечательный анекдот, как украинец поймал золотую рыбку. Она ему: проси, чего хочешь. Три желания. А он говорит: хочу, чтобы Турция напала на Швецию. А потом, чтобы Швеция напала на Турцию. И ещё раз Турция на Швецию. Рыбка спрашивает: да на хрен это тебе? А украинец отвечает: уж больно здорово, как они через Москву будут бегать туда-сюда…

– Пророческий анекдотец оказался, – заметил Вернер.

– Не то слово, Энди. А ведь действительно, вся планета спала и видела, как бы от нас избавиться. Очень уж Россия была неудобное государство. Тоже в своем роде Израиль, только большой и с атомными бомбами. И вот нас не стало. А что толку? Пустыня. Говорят, правда, живы какие-то племена на побережье Северного Ледовитого океана. Мутируют потихоньку. Идолам поклоняются, кретины.

– Что ж они там едят? – удивился Боровский.

– Друг друга.

– Тяжёлый случай.

– Не знаю, – Рашен повернулся к собеседникам и усмехнулся одной стороной рта. – У меня от прадеда дневник остался. Настоящий, на бумаге. И там блестяще описано, как они в Париже крыс на вертеле жарили. Когда всех голубей слопали. Это что – жизнь? Которое поколение на Земле ест досыта? Пятое? Шестое?

– Допустим, на Марсе и Венере тоже народ не шоколадом объедается, – ввернул Боровский. – Такую же синтетику жрут, что и мы.

– Это ты к чему? – не понял Рашен.

– Я к тому, что воевать в принципе нехорошо.

– Ты бы это верующим сказал. Лет сто назад, а лучше все пятьсот. Всяким религиозным фанатикам.

– Простите, драйвер, а вы всерьёз считаете, что без религий лучше?

– Религия – опиум для народа, – отрезал Рашен. – Костыли для нравственно безногих. И мощный способ зомбирования.

Боровский закусил губу.

– Есть у нас такая поговорка: заставь дурака богу молиться, он и лоб расшибёт, – поддержал Вернер. – Вот и расшибли.

– Был ещё такой умник – папа римский, – вспомнил Рашен.

– Злые вы, – сказал Боровский. – Одно слово – русские.

– «Синагога, бесплодная и бесполезная, найдёт приют стране неверных…» – процитировал Нострадамуса Рашен. – Ну что, Жан-Поль, обрезала вам крылья дочь Вавилона, а?

– Как бы теперь нас всех не ощипали, – сообщил Боровский зловеще. – Кругом засада. Либо Абрам на чужих наткнётся, либо Собрание Акционеров флот разгонит. От чужих-то, может, ещё отобьёмся…

– Не надо про чужих, – попросил Рашен. – Не отобьёмся мы.

– Ну да! – возмутился Боровский. – Как это?! Или мы уже не группа F? Не бригада Attack Force?

– Мы банда психопатов, Жан-Поль. И в бассейне у нас hui нарисован. Что тебе известно о чужих? Что на них теория относительности не распространяется, ты в курсе? Что они экранируются почти идеально… А как они Плутон выпотрошили?!

– Дался вам этот член в бассейне… – пробормотал Боровский. – Как будто его на двери у вас нарисовали…

– Знаешь… – Рашен машинально посмотрел на динамик громкой связи и весь передёрнулся. Он никак не мог забыть, что система оповещения целый год ловила каждое его слово. Вернер не стал полностью лишать динамики их шпионских функций, он только обезопасил каюты старших офицеров и отсеки управления. Теперь здесь можно было говорить свободно, но Рашен всё не мог отделаться от мысли, что ему плюнули в душу.

– Знаешь… – повторил Рашен. – Когда эти гады снизу начали разлагать войска, я им сначала подыгрывал. Думал, что взвинченная и задёрганная армия в случае чего скорее меня послушает, чем Адмиралтейство. Какое-то время это и было так. А теперь… Даже не знаю. Страшный бардак на кораблях. Чудовищный. Теряем боеспособность не по дням, а по часам. Нам сейчас война нужна позарез, Жан-Поль. С кем угодно, лишь бы делом заняться. Только вот чужие… Слабоваты мы против них.

– Ну давайте тогда Землю на уши поставим, – предложил Боровский. – Бомбанём разок для острастки… Разве плохо, если вы станете Председателем Правления?

– А Задница – Генеральным Директором! – рассмеялся Вернер.

– Задница на всё готов, – заметил Рашен без тени улыбки. – Он вниз год не спускался. Боится.

– Так я и говорю, – кивнул Боровский. – Захватим власть, запретим монополии, построим демократию, нарастим мощный флот, чужих распатроним. Пиратов и контрабандистов прижмём. И заживём по-людски. Тем более что с Марсом и Венерой отношения уже налажены. Их, главное, не пугать больше.

– Как всё просто… – сказал Рашен с непонятной интонацией. – Как всё просто, оказывается.

– А может, действительно всё просто? – осторожно спросил Вернер.

– Я тут спросил Задницу, сколько мы народу ухлопали, – вспомнил Рашен, – а он кивает на крашеры и десант. Как будто группа F всю войну металлолом возила. Господа, вы готовы снова убивать? И не каких-нибудь чужих, а самых что ни на есть своих, а? Убивать просто за то, что они могут оказаться несогласны с нами…

– Да бросьте вы эти русские штучки! – посоветовал Боровский. – Военный вы или нет?

– Не получился из меня настоящий военный, – Рашен горько вздохнул. – Как я был навигатор, так им в душе и остался.

– А зря.

– На себя посмотри, тоже мне массовый убийца. Вниз боишься ехать, прокладки у тебя, видите ли…

– Короче говоря, – заключил Боровский, – вы ещё ничего не решили.

– Не волнуйся, – сказал Рашен. – Когда время придёт, я быстро решу. Всё равно нам идти на профилактику через месяц.

– Ага! А если «Тушканчику» пушки отвинтят? В целях профилактики, так сказать?!

– Не отвинтят. Мы ещё полетаем.

– Хорошо бы! – бросил Боровский с вызовом.

По корабельному времени стояла глубокая ночь, когда тишину разорвали колокола громкого боя. «Тушканчик» вздрогнул: реактор выбросил энергию в накопители. И от этого толчка проснулись даже те, кого сигнал «к бою» едва-едва заставил разлепить глаза. Потому что круизер изготовился к стрельбе.

Ива влетела в боевую рубку второй, сразу после Фокса. Бомбардир уже сидел в кресле и одной рукой тянул на себя ремни, а другой нервными резкими движениями оглаживал свою контактную доску, выводя пушки на режим поиска.

– Что?! – крикнула Ива, прыгая на место, врубая одним движением всю ходовую автоматику и впиваясь глазами в монитор. – Где?!

– DN! – выплюнул Фокс. – NES! Бля! – теперь он уже терзал доску обеими руками. Корабль мелко завибрировал – главный лазер вышел на режим. С тихим шипением задраились люки в переборках.

– Боевая! – рявкнул в динамиках голос Рашена.

– NES! – отрапортовал Фокс. На боевом языке это значило «no enemy spotted». Брошенное им раньше DN было его собственным изобретением и расшифровывалось как «I don’t know».

– RM, – добавила Ива свое уставное «ready to move». Добавила с ленцой в голосе. До неё вдруг дошло, что пустует кресло старпома. Значит, Боровский вместе с Рашеном смотрит на монитор контроля готовности и чешет в затылке, отмечая, кто опоздал. – Это учебная, Майк, – сказала Ива. – Расслабься.

– Учебная тревога. Полная готовность две минуты тридцать одна секунда, – сообщил Рашен. – Всем отбой. Ну и что мне теперь с вами делать, астронавты?

– Быть такого не может! – выдохнул Фокс, невольно поднимая глаза к динамику. – Сколько-сколько времени?

– Все слышали? – спросил Рашен. – Две тридцать одна. Молодцы. До команды оставаться на местах. Сейчас мы вас обойдём и послушаем, какие вопросы. Ждите.

– Ф-фух! Ой… – Фокс поник в кресле и сжал руками виски. Ива откинулась на высокую спинку и принялась глубоко вдыхать и выдыхать, надеясь, что возбуждение рассосётся само, не заставляя члены мелко трястись.

«Тушканчик» несколько раз конвульсивно содрогнулся, будто у него тоже схватило голову.

– У «старика Пола» тоже отходняк, – заметил Фокс, доставая болеутолитель. – Хочешь таблеточку, Кенди?