Похороненный дневник - Пулли Д. М.. Страница 13

— А что, дядя Лео простудился? — спросил Джаспер у Уэйна, когда тот вырубил мотор в конце поля.

— Не-а. Обычная аллергия.

— На что?

— На сено… Забавно, правда?

Дядя Лео подошел к трактору и ребятам, отирая лицо мокрым платком. Его свекольно-красные глаза и нос источали влагу.

— Хватит на сегодня. Уэйн, отведи трактор под навес. Джаспер, ступай задай воды коровам перед обедом. Мне тут еще надо закончить.

— Да, сэр, — хором сказали мальчики.

Джаспер бегом пустился через скошенное поле к амбару. Он старался так быстро наполнить большие поилки, что вылил на себя с полведра воды, но едва это заметил. Ведро он сразу вернул на крюк и поспешил в дальний, самый темный угол. И хорошенько оглянулся по сторонам, прежде чем вытащить дневник своей мамы из тайника в просвете между стеной и обшивкой.

Глаза в который уже раз обвели контур ее имени, прежде чем вновь впиться в первую запись.

1 августа 1928 г.

Я так и сдохну здесь…

Джаспер уставился на аккуратно выведенное слово «сдохну», не уверенный, что верно его прочел.

— Сдохну? — прошептал он. В который уже раз перевел взгляд на дату. Его маме было тогда не больше четырнадцати.

— Чего это ты тут делаешь? — воззвал к нему голос от ворот амбара. Уэйн успел пригнать трактор на место.

Джаспер обернулся, пряча дневник за спиной.

— А-а… Ничего.

— Да ладно! — осклабился Уэйн, подходя ближе. — Тогда что прячешь?

— Не твое де…

Уэйн дернул Джаспера за руку, прежде чем тот успел закончить фразу. Дневник подлетел в воздух и шлепнулся оземь как раз рядом с оградой свинарника. Бедняга Рой хрюкнул и отошел к дальней стене загона, будто ничего и не случилось.

— Эй!

— Сам ты «эй»! — Уэйн поднял книжицу и повертел в руках. — Что за хрень?

— Не твое собачье дело! — провыл Джаспер, пытаясь вырвать мамин дневник из рук кузена.

— Ты где это нашел? — спросил Уэйн, поднимая дневник высоко над головой Джаспера и пролистывая страницы.

— Он мой, черт тебя дери! Отдай!

— Его твоя мать сочинила, — определил наконец Уэйн и опустил глаза на младшего кузена, отчаянно махавшего руками. — Можешь прочесть?

Руки Джаспера повисли, лишившись силы.

— Нет.

— Но хочешь? А то я мог бы помочь.

Джаспер насупился, лихорадочно соображая.

— Не думаю, что ей бы это понравилось.

— И что? Ее здесь нет. Давай попробуем. Я тебя научу. — Уэйн сел, оперевшись спиной о стену амбара, и начал читать, водя пальцем под каждой строкой:

1 августа 1928 г.

Я так и сдохну здесь, на ферме.

Джаспер с неохотой устроился на корточках рядом и следил теперь, как грязный ноготь кузена медленно ползет по странице:

Уже началось. Такое особое чувство как будто из самых костей, изнутри. Каждый день этот чудовищный распорядок, вечно одно и то же. Подоить коров, перемыть посуду, отбить белье, натаскать воды, покормить свиней, прополоть огород. Конца-краю не видно! То есть я должна вкалывать как рабыня, день за днем, пока не наступит… что, позвольте спросить? Пока не выйду замуж за воняющего потом, загорелого до корочки, нищего как церковная крыса фермера, который и есть мой суженый? Диву даюсь, отчего маменька уже с сотню раз не упала замертво.

Если я здесь останусь, решена моя судьба. Маменька даже не подумывает отправить меня в старшую школу. Говорит, все равно нет смысла. Что хорошего могла дать ей школа? Говорит, как только Перл выйдет замуж, ей уже не справиться с хозяйством, даже с моей помощью. А потом еще и окатит меня всегдашним огорченным взглядом, так что я догадываюсь, про что она думает.

Маменька не хотела меня. Я родилась последней и вижу это в ее глазах всякий раз, как не вытру тарелку насухо или худо прополю овощную грядку. Она считает, хватило бы и трех ребятишек. А я считаю, ей с самого начала нужно было бежать куда глаза глядят. И кричать по дороге.

По всему, я выхожу злосчастным, нежеланным, необязательным номером четыре. Я прямо как тот уродский сорняк, который сегодня так и не выдернула: тот колючий куст, что исколет все пальцы, пока тащишь его из земли. Я вам не крепкий мужичок вроде Альфреда. Не деревенщина вроде Леонарда. Не добрая милашка вроде старшей сестрички Перл. Не картофель, не ревень, не маргаритка. Просто сорняк.

Немного обождать, и они придумают повод, чтобы выдернуть меня и выкинуть прочь. Возражать не стану. Я до чертиков устала пускать корни в эту слякоть. Да я безбилетницей укатила бы в Бартчвилль, укрывшись на молочной телеге, лишь бы удрать подальше от драгоценного запаха навоза. И не важно, сколько раз моешься и стираешь, эту вонь ни за что не оттереть ни с рук, ни с одежды. Она впитывается в кожу. Пускай папа зовет этот смрад «запахом денег» — дерьмо, оно и есть дерьмо.

Уэйн тихонько присвистнул:

— Гляди только, чтобы па книжку не нашел.

Джаспер мог лишь согласиться. Мамино сквернословие стоило бы им трепки только за то, что они прочли это вслух, и все же дневник означал последнюю надежду Джаспера найти ее.

— Сумеешь не проболтаться? Ради меня?

— Без проблем, малой, — усмехнувшись, Уэйн щелкнул его по макушке. — Бежим умываться к ужину.

Глава 10

У них бывали неприятности с законом?

На следующее утро Джаспер проснулся под шум чьих-то колес, катящих по гравию подъездной дорожки. Звук затих, мотор выключили. Вздрогнув всем телом, он уселся в кровати. Щурясь сквозь стекло, увидел черный легковой автомобиль, вставший перед амбаром.

Мама?

Мысль была наивной, он сразу это понял. Джаспер впервые видел эту машину. Между тем хижину сотрясли громкие удары в дверь, и тетя Вельма вышла на стук.

— Чем могу помочь? — спросила она.

— Вы миссис Леонард Уильямс? — спросил грубый низкий голос.

— Да.

— Мне нужно побеседовать с вашим мужем.

— Конечно… Входите, пожалуйста. Хотите чашку кофе, офицер?

— Нет, благодарю, — твердые шаги хлестнули по доскам пола, из-за стола с резким скрежетом выдвинули стул. — Ваш муж дома?

— Да, он в амбаре. Располагайтесь пока, сейчас я его приведу.

Дверь открылась и хлопнула. Кухонный стул скрипнул под чьим-то весом. Выглянув из-за занавески, Джаспер уставился в затылок гостю. На сидевшем за столом крепком мужчине были светло-синяя рубашка и ковбойская шляпа; полицейские таких, кажется, не носят. На боку у него висела блестящая кожаная кобура. Джаспер покосился на Уэйна, который, не поднимаясь с подушки, выглядывал из-за другой стороны. Они обменялись озадаченными взглядами.

Полицейский с шумом выпустил воздух сквозь зубы, осматривая комнату. Поняв, что он вот-вот обернется, мальчики юркнули за занавеску.

Входная дверь распахнулась вновь, и пол чуть прогнулся под шагами двоих вошедших. Стул протестующе скрипнул, когда полицейский поднялся на ноги, чтобы встретить их стоя.

— Доброе вам утро, офицер, — произнес дядя Лео.

— Доброе утро. Я детектив Джон Руссо. Вы Леонард Уильямс?

— Да. Чем обязан, детектив?

— Я расследую исчезновение женщины… некой миссис Уэндел Лири. Как я понял, вы с ней знакомы?

— Знаком. В каком, говорите, полицейском департаменте вы работаете?

В наступившей паузе детектив махнул своим жетоном.

— Департамент полиции Детройта. Быть может, нам стоило бы поговорить снаружи?

Сквозь просвет в занавеске Джаспер увидел, как детектив широким жестом указал на отгороженную часть комнаты, где, не дыша, прислушивались они с Уэйном.

Дядя Лео коротко кивнул.

— Отчего бы нам не пройти в амбар? Вы застали меня посреди кормления.

Двое мужчин покинули хижину, и Джаспер с трудом удержался, чтобы не выбежать следом. Уэйн схватил его за руку у плеча и ткнул пальцем в окно. Сообразив, на что он намекает, Джаспер поспешно натянул штаны и ботинки, прежде чем метнуться к оконной раме.