Коррупционер (СИ) - Путилов Роман Феликсович. Страница 33
— Алла, я за ней, давай, не теряй меня — обогнул свою спутницу и стал, извиняясь, втискиваться в соседний ряд. Девушка с плащом, на бегу оглянулась, встретилась со мной глазами и, еще сильней, ускорилась. Минут через пять мучительной погони, где я выслушал в свой адрес много чего, нелицеприятного, я смог загнать девчонку к забору вещевого рынка.
— Ты куда убегала? Я задолбался за тобой гнаться — я, опершись руками в колени, пытался восстановить дыхание.
— Дяденька, не забирайте меня, я правда не спекулянтка, мне плащ по размеру не подошел, узкий слишком я другой хотела купить. Ну пожалуйста — в глазах девушки стояли слезы.
— Ты что, больная, мы у тебя купить его хотим!
— Правда, а за сколько — слезы мгновенно высохли, девушка, осторожно оглядевшись по сторонам, стала вытаскивать товар из пакета.
— Подожди, не вытаскивай. Сейчас девушка подойдет, а то я ни размера, ни цен не знаю. — я замахал руками.
Минут через пять появилась, с трудом нашедшая нас, и злая как черт Алла. Но увидев, что я нашел то что нужно, она не стала сильно ругаться, а стала чирикать с продавцом на своем, птичьем языке. Мне отводилась только роль вешалки, которая попеременно держала черный плащ, курточку Аллы, пакет из-под плаща, показывала большой палец, всем своим видом, выражая восхищение видом Аллы в обновке. К моему облегчению, минут через десять с меня потребовали деньги, а затем, после того, как дамы раскланялись, довольные друг другом, мне попытались вручить большой пакет с покупкой.
— Нет, милая, ты поедешь в плаще. Во всяком случае, до конца поездки.
— Ты что? Сегодня тепло, я буду вся мокрая и вообще, выглядеть как дура!
— Ничего не знаю. Посмотри, этот плащ выглядит не ношенным, на нем до сих пор складка видна от хранения в пакете. Одевай, пусть хоть на тебе разгладится.
Когда мы дошли до машины, Алла была, действительно, мокрой и злой. Весна и май, снова вернулись в наш город, и в черном плаще, было, действительно, жарковато.
Я завел двигатель и улыбнулся злой кошке на соседнем сиденье:
— Ну что, куда поедем, а то мне скоро на работу.
— Мне тоже.
— Алла, я вот подумал, и считаю, что тебе на работу идти не надо.
— Паша, а ничего, что меня за прогулы уволят. Просто уволят и все. Как я не приду на работу. Ты думай, что говоришь.
— Подожди, давай ты меня выслушаешь. Допустим, ты не выйдешь сегодня. Просто не выйдешь. Магазин без тебя откроют?
— Конечно, откроют. И закроют. А меня уволят.
— Подожди. Допустим, ты не пришла, не позвонила, исчезла. Твой убийца тоже не появился, и братцу своему о результате работы не сообщил. Что на месте грузчиков ты подумаешь? И завтра ты не появишься. Ты на такое способна?
— Нет конечно- Алла возмущенно фыркнула: — я, если не умерла, то обязательно или приду, или сообщу, что заболела. Но заболела — это самый крайний случай.
— То есть, твои работники, всю ночь не спали, прислушивались к каждому шороху за дверью. Вдруг все пропало, убийцу менты повязали, и сейчас уже идут за ними. А утром, они приходят на работу, а их супер ответственной начальницы на работе нет. И телефон молчит. Что они подумают?
— Что… что я умерла? — Алла как-то тоскливо посмотрела на меня.
Умница, что ты умерла! Блин, ну извини, но я должен с тобой это обговорить.
И вот, они считают, что ты умерла. А убивец не появляется, но и ментов тоже по их душу нет. Значить что?
— Убийца где-то отсиживается?
— Умница. Тебя нет, тишина, все спокойно. А значить что?
— Что?
— Надо приступать к следующему этапу. Какому?
— Паша, я после вчерашнего, как-то не хочу разгадывать загадки. Давай ты просто мне, дуре необразованной все разжуешь и все.
— Слушай, солнышко. Я вчера тоже человека первый раз убил. А тебя я просто пытаюсь расшевелить, разными способами. Извини, что выходит не очень.
— Ладно, ты меня тоже прости — Алла потянулась и клюнула меня в щеку быстрым поцелуем.
— Да, все, мир. У нас Бородавка уезжает на днях в отпуск. А значить, у злодеев пять дней максимум осталось, им надо ему деньги принести, восемь тысяч. И они понесут. А нам надо, что бы они деньги принесли, и их на этом поймали.
— А потом?
— Алла, я пока сам это не продумал, что потом, но я знаю, что эту компанию должны задержать при даче взятки.
— А Борис Владимирович?
— Какой Борис Владимирович?
— Ну ты же сам сказал, что всю компанию будут ловить при даче взятки? Поэтому я и спрашиваю, с Борисом Владимировичем Бородавко что будет?
— Алла, тебе его что — жалко?
— Паша, мне не то что жалко, но он мужик не вредный. Я ему, конечно, каждый месяц тысячу рублей заношу, но от него, пока, подлостей не было. И еще, знаешь, я такую вещь заметила — у нас как новый начальник приходит, у них у всех аппетиты больше, чем у их предшественников. С этими я как-то сработалась, а как будет со сменщиками — вопрос.
— То есть Бородавку не трогать?
— Если можно, не трогай.
— А что я за это получу?
— а что ты хочешь?
— Я потом скажу тебе, если придумаю, как бородавку сохранить. О, каламбурчик. Давай решать, что с тобой делать?
— Паша, если я не выйду, мне нужен больничный, это обязательно. И в горторг надо позвонить…
— Не надо никуда звонить, Ты же, типа, пропала, вроде бы как, стала жертвой преступления.
Значить, больничный должен быть из больницы, тогда молчание потом сможешь объяснить тяжелым состоянием, нахождением в реанимации. У тебя есть знакомые врачи, которые в больнице работают? У меня есть один, но у него, к сожалению, больница тюремная, да и то, мужская.
— Нет, Паша, к такому доктору я не поеду. У меня есть знакомая, она в гинекологической больнице работает. Подойдет?
— О, вот это, то, что надо. Гинекология –дело темное, да и объяснять ничего не придется, не принято у нас про женские дела любопытство проявлять. Да, и тяжелые состояния там не редкость. Давай, поехали в больницу, а то совсем времени нет.
Глава 21
Глава двадцать первая. По подвигу и награда.
— Привет — Алла спустилась в приемное отделение, шагнула ко мне и подставила губы, сложенные сердечком для поцелуя: — Принес?
— Конечно — я протянул девушке туго набитый пакет с изображением какого-то импортного музыканта, на вклеенном между двух слоев пластика листе бумаги.
— Все нашел?
— Да, все по списку. Представляешь, чуть не запалился!
— Что случилось?
— Да вышел из квартиры, и запутался в твоих ключах. Пока один замок закрыл, слышу лифт едет. Ну, я, на всякий случай, ниже этажом спустился, постоял, послушал. Это к тебе местная милиция приехала. Ты, с норковым воротником, неопрошенная одна в доме осталась. А соседка слева тебя сильно не любит!
— Тетя Клава? Ты ничего не путаешь?
— Я не путаю, если у нее голос такой высокий, нервический.
— Ну, да, это она всегда так говорит.
— Так вот, рассказывала местным операм, что ты тварь конченная, мужа посадила, мужиков водишь, причем каждую неделю новых, а кожаных плащей у тебя два, и она удивлена, почему тебя не посадили еще лет на пятнадцать.
— Слушай, такая женщина хорошая с виду. Когда я ей последний раз денег занимала, так меня жалела, что я одна живу.
— Ну, ты имей ввиду.
— И что милиционеры?
— Да, ничего особенного. Записку тебе в дверь воткнули, чтобы ты с ними связалась, с номером телефона, да и ушли.
— Паша, я так боюсь.
— Не бойся, ты пока здесь, тебя никто не найдет.
— Сколько мне здесь еще лежать?
— Я думаю, что дня три, максимум пять. Я завтра к Бородавке собираюсь, а вечером к тебе приеду. Если буду поздно, ты спустишься? А то не хочется через окно тебе все подробности рассказывать. Ушей слишком много. Вон, что та деваха на нас вылупилась?
— Завидует, она две недели лежит, к ней никто не разу не пришел. Она с выкидышем плохим суда попала, долго ее лечат. Мать в деревне, некогда ей, а муж бухает. Один раз пришел, свиноматкой обозвал, и пошел, дальше пить.