Любовь и колдовство (Сокровище любви) - Картленд Барбара. Страница 22

Но его огорчало не только это. Какой смысл таиться от самого себя? С первой встречи ее нежный, благородный облик вызывал в нем волнение. Ему было очень жалко, что она — монахиня. Если бы не это, бог знает как могли бы сложиться их отношения.

Сестра Девоте, очевидно, поняла, как поражен Андре. Она спросила:

— Так какой помощи вы от меня ожидаете? Я готова что-нибудь сделать для вас, если это в моих силах. Андре ответил:

— Пожалуй, я ошибся. Едва ли вы сможете чем-то мне помочь. Видите ли, однажды старый граф сообщил мне, что обеспечил мое будущее.

— Как он мог это сделать? — растерянно сказала девушка. Она словно думала вслух. — Ведь из дома унесли все. Все имущество белых — в руках новой власти.

— Я думаю, граф де Вилларе где-то спрятал деньги, — признался Андре.

— А вы обыскали дом?

— Там нечего искать, — с безнадежным видом махнул рукой Андре. — В доме просто не осталось мест, где можно было бы что-то спрятать. Я уверен, что те, кто растаскивал имущество, сами пытались обнаружить клад. Мебель — украли, полы — сняли. Вместо стола мне служит ящик. Но, насколько мне известно, они ничего не нашли.

— А вы уверены, что старый граф действительно что-то оставил? — спросила сестра Девоте.

— У меня есть для этого все основания.

Назвавшись сыном графа, он не стал рассказывать о письме, что породило бы новую ложь. Ему претило обманывать кого бы то ни было, тем более эту нежную девушку.

— Мои надежды подтвердились прошлой ночью, когда я участвовал в обряде вуду, — осторожно сказал Андре, не зная, какое впечатление его слова произведут на собеседницу.

Белая женщина была бы недовольна упоминанием вуду. Но в жилах сестры Девоте текла негритянская кровь, такая же, как у почитателей Дамбалла, чьи сердца бьются чаще, когда слышится бой барабанов.

Однако упоминание о ритуальном обряде явно смутило сестру Девоте. Она решительно поднялась. Андре решил, что задел своими словами душевный покой монахини.

— Христиане не должны иметь дело с вуду, — сказала сестра Девоте. — Правда, местные жители не могут обойтись без своих богов.

— Но ведь вуду запрещены властями. Андре ожидал, что монахиня выскажется более определенно, но она промолчала.

— Вам ведь известно, что запрет остается только на бумаге, — продолжал Андре. — Каждую ночь в лесах бьют ритуальные барабаны. Люди разговаривают со своими богами. Вы не можете не знать, что происходит в горах.

— Нам не следует… обсуждать… эту тему, — сказала сестра Девоте. — Что ж, если вы не хотите сказать, в чем должна заключаться моя помощь, я должна идти. У меня есть дела.

Андре заметил, что монахиня говорит холодным тоном, словно он чем-то обидел ее. Но он не видел решительно ничего оскорбительного в своих словах. Едва ли эта милая девушка была слепой фанатичкой, ненавидевшей религию своих предков.

— Что ж, я все-таки скажу, — решился Андре. — Прежде всего мне хотелось бы спросить вас, не знаете ли вы женщину по имени Саона.

Собравшись уходить, монахиня уже стояла к нему спиной. Андре показалось, что, услышав его слова, она вся напряглась.

— Саона? — переспросила девушка, не оборачиваясь. В ее устах это имя прозвучало необычайно мелодично.

— Я говорю о девушке, которая была удочерена моим отцом. Ее имя я узнал на обряде вуду, — признался Андре.

Теперь он почувствовал, что его слова звучат несколько наивно.

— Но откуда те, кто общается с вуду, могут знать об этой Саоне? — с сомнением спросила девушка. — Де Вилларе едва ли имели дело с местными жрецами. По-моему, вы стали жертвой какого-то обмана.

Андре вновь отметил, что его вопрос остался без ответа.

Но монахиня добавила:

— Во всяком случае, они ошиблись. Андре вскочил.

— Откуда вы знаете? — в волнении воскликнул он и смутился, когда его голос эхом разнесся по всему храму. Он тихо, почти шепотом добавил:

— Вам известно, где Саона?

— Саона — умерла… Умерла… — сказала монахиня и опрометью бросилась прочь из церкви.

Вернувшись домой, Андре молча прошел на балкон.

Томас тактично не задавал ему вопросов. Очевидно, по лицу Андре было ясно, что его предприятие не удалось. Впрочем, догадаться об этом было нетрудно. Уезжая, хозяин весь светился в предвкушении удачи, а вернулся мрачным.

Томас неслышно подошел к Андре и подал ему бокал с душистым напитком.

Отхлебнув прохладной жидкости, Андре понял, что его незаменимый слуга, должно быть, намешал сока разных тропических фруктов со свежей колодезной водой. Это было как раз кстати, чтобы утолить жажду и успокоить смятение, обуревавшее Андре.

Андре укорял себя за дурацкую доверчивость. Как он мог клюнуть на разговоры о добром Дамбалла, который поможет ему разыскать сокровища? Вполне вероятно, что местные божества и помогают здешним жителям, во всяком случае, успокаивают и вдохновляют их. Но он не имеет к ним никакого отношения.

Решимости и смелости Андре не занимать, и он должен рассчитывать на свои собственные силы, ему незачем обращаться за ними к мифическому божку, покровителю безграмотных людей.

Слава богу, что он не пострадал от обряда так, как от визита к Оркис, напоившей его дурманящим настоем, лишившим его собственной воли. А может быть, обряд вуду нанес ему еще больший вред, вселив в него иллюзии, за которые он уцепился?

Как теперь разыскивать клад? Прочесывать лесок перед монастырем? Срубить заросли? Раскапывать землю на большом пространстве? Где найти для этого силы, время, наконец, средства?

— Дай мне еще сока, — попросил Андре.

— Мсье разочарован? — решился спросить Томас.

— Не то слово, — сердито ответил Андре. — Если хочешь знать правду, я поверил в твоего Дамбалла, а он меня подвел.

Томас покачал головой.

— Дамбалла не подводит! Никогда! — уверенно сказал он. Ни слова больше не сказав, негр пошел прочь. Андре мрачно смотрел ему вслед.

— Я сам себя подвел! — вслух сказал Андре. — Мне некого винить за то, что я оказался таким доверчивым дураком!

Томас вернулся на балкон и в нерешительности встал напротив хозяина. Очевидно, он хотел убедить Андре в чудодейственной силе своего бога, но не знал, что сказать.

Андре заговорил первым.

— Прошлой ночью я подумал, что папалои сказал мне правду: я должен найти Саону. Но сегодня я достоверно узнал, что Саоны нет в живых. Что теперь прикажешь делать? Как мне связаться с Саоной?

Андре вложил в этот вопрос весь свой сарказм. Впрочем, он тут же себя одернул. Томас ни в чем не виноват, он поделился с ним своим самым сокровенным достоянием — верой. Не его вина, что Андре, чужой в этом мире, не мог рассчитывать на помощь местных сверхъестественных сил.

— Дамбалла сказал, мсье найдет Саону? — совершенно невозмутимо спросил Томас.

— Да, — кивнул Андре. — Я хочу кое-что рассказать тебе. Прошлым утром я встретил в лесу монахиню. Я думал, что она — белая. Мне было странно видеть в этих местах белую женщину, пережившую кровопролитие, обрушившееся на эти места.

Томас слушал его очень внимательно.

Андре взволнованно продолжал:

— Под впечатлением слов папалои я решил, что эта монахиня и есть Саона, приемная дочь моего дяди. Но я ошибся. Она — окторунка. Представляешь, она ведь совсем белая, только основания ногтей у нее коричневатые, совсем как они покрашены у меня. Кстати, надо их подрисовать, иначе я могу нарваться на неприятности.

Томас не проронил ни слова.

Он, казалось, сосредоточенно о чем-то размышлял. Андре подумал, что его рассказ оказался слишком сложным для понимания чернокожего.

Андре со вздохом добавил:

— Ладно, не расстраивайся! Еще не все потеряно. Мы еще найдем клад, только надо придумать другой план. Томас не отвечал.

— А как насчет ужина? — спросил Андре. — По правде говоря, я проголодался!

— Я думаю о Саоне, мсье, — ответил Томас.

— Что о ней думать, раз она умерла, — безнадежно махнул рукой Андре. — Только твой друг Дамбалла мог бы поговорить с ней. Если ты пойдешь на обряд вуду, будь добр, спроси, где ее можно найти, — миролюбиво сказал Андре.