Любовь и Люсия - Картленд Барбара. Страница 28

Раздался стук в дверь. Люсия ответила:

— Войдите! — И на пороге появился Эванс.

— Его светлость спрашивает, готовы ли вы» мисс, — произнес он. — Он вас ждет в кают-компании, а карета уже стоит на набережной.

— Я готова, — ответила Люсия. — Посмотрите, платье в порядке?

— Вы просто великолепны, — ответил Эванс, — как Бог свят, красавица.

В его голосе звучало искреннее восхищение, и, следуя за ним в кают-компанию, Люсия лучезарно улыбалась.

Когда маркиз сообщил Эвансу о женитьбе, ожидая недовольства камердинера, Эванс ответил:

— Вот и хорошо, милорд. Если б вы меня попросили выбрать вам невесту, лучше мисс Бомон я бы не нашел.

Она настоящая леди, хоть отец у нее и был простым художником.

Решив, что Эвансу следует знать то же, что и всем, маркиз рассказал ему о Люсии, которая на самом деле княжна, но во время войны ее отец потерял все деньги и был вынужден под вымышленным именем писать картины.

— Думаю, Эванс, — заметил он, — будет разумнее скрывать обстоятельства, при которых мы встретили мисс Бомон. Надеюсь, ты никому ничего не расскажешь, когда мы вернемся в Англию.

Помолчав, маркиз добавил:

— Я женюсь не на мисс Бомон, а на княжне Люсии Валленштейнской. Именно так напишут в лондонских газетах.

Он понимал, что преданный Эванс будет рад оказанному ему доверию и ничего не расскажет слугам в Англии.

Маркиз даже припомнил некоторые подробности сражений в Валленштейне в то время, как страна находилась под властью Наполеона, и был уверен, что Эванс состряпает из этого неплохую историю.

Когда Люсия вошла в кают-компанию, маркиз подумал что никто на свете не мог бы походить на княжну больше, чем она — на настоящую княжну. Он долго смотрел на нее без слов, а потом взял ее руку и поцеловал.

— Я люблю тебя! — сказал он. — И докажу тебе всю глубину и силу моей любви.

От его слов Люсия зарделась и робко заглянула ему в глаза.

Маркиз пропустил ее вперед, и они спустились по трапу в ожидавшую на пристани закрытую карету.

Маркиз обо всем позаботился. Карета повезла их в мэрию, где венчал по французским законам сам мэр. Выслушав его многословные поздравления, маркиз и Люсия отправились в английскую церковь, где их ждал священник.

И алтарь, и вся церковь были украшены белыми лилиями. Едва новобрачные вступили под золотые своды, как раздалось негромкое звучание органа. Капитан и первый помощник на яхте маркиза, свидетели, уже ожидали их.

Кроме них, в церкви не было никого, но Люсия слышала голоса ангелов и знала, что папенька и маменька сейчас рядом с ней, завороженно наблюдают, как их дочь выходит замуж за любимого человека.

«Только они понимают, какое это чудо — отыскать во всем мире того единственного, кому хочешь принадлежать», — думала Люсия.

Она была уверена, что свет, окружавший ее родителей, сиял и для них с маркизом. Они были едины, а их любовь и есть тот прекрасный мерцающий свет, что льется с полотен отца Люсии.

Когда маркиз надел Люсии кольцо, она вздрогнула от его прикосновения, чувствуя, что любовь возносит ее на небеса.

«Мы благословлены Господом», — сказала себе Люсия. Маркиз в тот момент думал о том же.

Они расписались в книге и через боковой придел прошли туда, где ожидала их карета. Когда они покатили прочь, маркиз взял руку Люсии и поднес к своим губам. Люсия молчала, потому что ее сердце и душа были переполнены священной торжественностью брачной церемонии. Маркиз, должно быть, испытывал подобные чувства, потому что привлек невесту поближе, но тоже ничего не говорил.

Только когда карета проехала уже довольно много, Люсия поняла, что они направляются вовсе не к бухте, где стояла на якоре яхта. — Она посмотрела, на маркиза, ожидая объяснения, и он произнес:

— У меня есть для тебя сюрприз, милая.

— Какой?

— Я тебе не говорил, что недалеко от Ниццы у меня есть вилла.

— Почему же ты скрывал это?

— Я не был там уже несколько лет и вначале хотел удостовериться, что она достаточно хороша и удобна для нашего медового месяца.

Люсия прижалась к нему поближе, устроила голову у него на плече и произнесла:

— Где бы мы ни провели медовый месяц, с тобой он будет в любом случае великолепен. Но вилла — это замечательно, там ведь, наверное, растут прекрасные деревья и много-много Цветов…

— Думаю, да, — улыбнулся маркиз, — но самое главное, дорогая, там мы будем совсем одни, и нам будет гораздо уютнее, чем на яхте.

Лошади преодолели крутой холм и свернули с широки дороги. Карета покатилась по аллее меж высоких кипарисов.

В конце аллеи сверкала в лучах солнца белая вилла, больше походившая на греческий храм. Она стояла высоко на крутом берегу моря, посреди сада, полного самых различных цветов и деревьев.

Но Люсия едва замечала все вокруг, потому что смотрела лишь в глаза маркиза, полные любви. Он помог Люсии выйти из кареты и пропустил ее в дверь. Девушка ступила в большую светлую комнату, которая показалась ей совершенно сказочной.

Позже она рассмотрела, что вилла великолепно обставлена и украшена картинами, которые обязательно понравились бы ее отцу, а из каждого окна открывается потрясающий вид. Однако пока она не видела ничего, кроме глаз возлюбленного, которые затмевали для нее весь белый свет.

Маркиз посмотрел на Люсию долгим взглядом и произнес:

— Я никогда не думал, что на свете существует такая совершенная красота! Как мне повезло, что я нашел тебя!

— А я — тебя.

Люсия ждала, что маркиз вот-вот поцелует ее, но он только не спеша провел пальцами по ее подбородку. Девушку охватило небывалое волнение, будто ее лица коснулся солнечный луч.

Осторожно маркиз снял с нее венок и вуаль. Бросив их на стул, он вновь медленно и бережно обнял Люсию и нежно поцеловал, словно стараясь навсегда запомнить прикосновение ее губ. Все существо Люсии откликнулось на поцелуй и устремилось к маркизу. Но он уже целовал ее более страстно и сильно, ведь теперь она его жена, хоть и никак не верилось в это. Она носила его имя и принадлежала ему.

Маркиз притянул Люсию ближе, и поцелуй из нежного превратился во властный, хотя не утратил должной благоговейности. Люсия почувствовала на его губах огонь, и тот же огонь вспыхнул у нее в сердце. Пламя разгоралось все сильнее и маркиз повлек девушку прочь из этой комнаты.

С трудом понимая, что происходит, Люсия увидела, что находится в спальне с большой кроватью, изголовье которой представляло собой серебристую раковину. Кровать была покрыта белым атласом и старинным кружевом.

Стены комнаты были белыми. Посмотрев на них, Люсия онемела — на них висели картины ее отца! Только маркиз мог придумать такое, только он догадался бы сделать так, будто сам отец благословляет их брак.

Пока Люсия осматривалась, маркиз не сводил с нее глаз. Девушка воскликнула:

— О, мой дорогой! Как мне тебя благодарить! Ты все понимаешь… ты такой чудесный… ты лучше всех на свете!

— Я расскажу тебе, как ты сможешь отблагодарить меня, — ответил маркиз. — Боже, мне кажется, я ждал этого сотни лет!

Он схватил Люсию в объятия и снова принялся целовать, на этот раз страстно и требовательно. Поцелуи становились все настойчивее, возбуждая в Люсии неведомую ей страсть.

Маркиз целовал девушку, пока белая спальня, цветы и солнечный свет не закружились вокруг нее в едином хороводе. Небо исчезло, весь мир исчез, остались только маркиз и Люсия, уплывавшие в вечность, которая называлась любовью.

Люсия так и не поняла, как вдруг оказалась обнажена и лежала в мягкой постели, жмурясь под лучами бившего в окна солнца. Маркиз тотчас же опустился рядом, и Люсия почувствовала, что она больше не одинока.

— Я люблю тебя, моя дорогая, моя ненаглядная жена! — повторял он. — Наконец-то я смогу рассказать тебе, как ты мне нужна, как я тебя желаю и сколько ты для меня значишь!

— Я… я люблю тебя… и не знаю… ничего другого…

— Я хочу слышать от тебя это снова и снова, я хочу доказательств, — ответил маркиз, — я все еще боюсь, что ты исчезнешь и я никогда больше не найду тебя.