Рыцарь без позывного (СИ) - "Бебель". Страница 55

Но те, кто знал его лично, не могли винить пожилого герцога в излишней осторожности или эгоистичности. Он и так отдал Пределу самое дорогое. Наследники пали во втором Северном походе у Калинова моста и у Грисби, брат пропал без вести во время Визжащего шторма, супруга умерла при рождении леди Жиннет.

Именно чудом рожденная на старости лет дочь стала для лорда соломинкой, удерживающей его от пропасти отчаяния. И его погибелью.

Барон Робусте, до гибели племянников не смеющий претендовать на титулы старшего брата и уже загрезивший о роли герцога, вдруг вновь оказался отодвинут в очереди наследования.

Сперва он предлагал помолвку с кем-нибудь из своих многочисленных наследников, затем, набивался в воспитатели. Наконец, после загадочного покушения на юную леди, барон предложил ей защитника из числа своих рыцарей. К всеобщему удивлению, герцог согласился.

Понимая, что преклонные годы не позволят ему оградить дочь от явных и скрытых угроз, герцог организовал праздник, приуроченный к именинам еще совсем юной леди Жиннет.

В грандиозном турнире за почетный титул, победу одержал рослый и широкоплечий рыцарь из земель Робусте. Однако, из-за номинального нарушений неких правил, ставленника барона исключили из состязания, а роль чемпиона наследницы Молочного холма досталась дочери простого домашнего гвардейца.

Склонившись перед мечом герцога, Аллерия пыталась возразить лорду, что едва закончила обучение, только-только вступила в гвардию, и вообще — едва удержалась на ногах в общей схватке, не дойдя до финала. Однако тот был непреклонен и девушка, которой едва исполнилось шестнадцать, вдруг обзавелась личным гербом и почетной должностью, которая и не снилась ее отцу.

Аллерия рьяно взялась за возложенные титулом обязанности. Дарованный герцогом надел, и пухлый кошель позволил обзавестись доспехами и мечом, достойными звания чемпиона. Госпожа восприняла защитницу за старшую сестру и часто, тайком от слуг, пробиралась к ней по ночам, дабы вместе почитать или обсудить замковые сплетни. Миледи училась у Аллерии верховой езде на любимом пони, письму у нелюбимого стюарда, и наукам у многочисленных замковых магистров, которых юная госпожа всеми силами избегала. Так и прошли ее юные годы.

Спокойная служба и эйфория от полученного титула закончились после трагической смерти лорда. Стюард замка, назначенный главным воспитателем леди Жиннет, развеял фантазии Аллерии о собственной исключительности. Титул чемпиона достался ей лишь потому, что она родом из замка, знает с какого конца браться за меч, как надевать доспех и, самое главное — она женщина. Ей можно доверять, она выглядит подобающе своему титулу и злые языки никак не смогут обвинить ее в недостойной связи с подопечной. К тому же, девушка не лишена красоты — дабы услаждать взор благородных особ, жизнелюбия, — чтобы понравится своей госпоже, и глупости — дабы быть не способной извлечь из этого выгоду. Идеальный кандидат на роль спутника розовощекой герцогини.

А для настоящей службы, есть стюард, присяжные рыцари и вся мощь Молочных холмов. Так думал покойный герцог. И ошибся.

Занявший положение регента при юном сюзерене барон, немедленно ограничил ее свободу, под предлогом все учащающихся покушений заговорщиков. Заговорщиками, конечно же, стали фигуры, наиболее верные прежнему лорду. Но сколько бы арестов не проводилось, регулярность несчастных случаев в замке не сбавлялась. Вассалы не были дураками и прекрасно осознавали положение дел, но покуда барон был щедр к сторонникам и жесток к врагам — всех все устраивало. Лишь лорды подобные сиру Грисби, ни за что не признавшие бы притязания барона на титул, сдерживали его пыл. И скрипя зубами, регенту все же приходилось поддерживать хотя бы видимость закона, то и дело предъявляя сохранность леди Жиннет многочисленным вассалам и редким инспекторам.

Скребущее ощущения обмана и несправедливости уступило место долгу. Несмотря на разочарование в себе, Аллерия находила в себе силы противостоять регенту. Из ходячей мебели и довеска к госпоже, она превратилась в настоящую опору. Вместе со стюардом, они каждый раз находили поводы отказывать в помолвке, добиваться аудиенций с госпожой, раз за разом пытались прервать заключение герцогини из башни и без конца запрашивали инспекторов. Но кто они, а кто регент...

Последняя мера, письмо стюарда к великому Мюрату не исправили положения, а лишь усугубили.

Внезапная болезнь Жиннет, не менее неожиданный турнир, требующий присутствия чемпиона в Мапре и незнакомый высокий северянин, протянувший Аллерии запечатанный пергамент, едва она взялась за турнирное копье. Вместе с неровными строками поспешного письма, рыцарь поняла, что затянувшийся паритет закончился.

Барон не позабыл претензий на титул усопшего брата и вот-вот собирался обручить герцогиню со старшим сыном. Турнир — всего лишь способ избавиться от Аллерии с помощью изношенных стремян и стального стержня в копье противника. Все из-за того, что лишь чемпион миледи имеет право отказывать в брачных союзах своей подопечной, пока та не достигнет совершеннолетия.

Стоит ли удивляться, что отправивший письмо стюард был уже мертв по прибытию рыцаря? Но свой долг он выполнил — назначенная помолвка так и не состоялась.

Следующие два года в замке прошли в постоянном напряжении. Бесчисленные покушения приучили девушку спать с открытыми глазами и обедать лишь трижды перепроверенными блюдами только собственного приготовления. Аудиенций у госпожи становились все реже, сколь меньше знакомых лиц оставалось в домашней гвардии.

Перед самым совершеннолетием госпожи, к Аллерии явился отец. Сияя посеребренными ножнами и новеньким чеканным гербом барона, он молил дочь о благоразумии. Заклинал от вмешательства в грядущую свадьбу, сулил золотые горы и замужество с самым младшим из сыновей регента. Воплощение голубой мечты любого рыцаря — породнится с благородным домом, как и слова отца о золотых горах, лишь подтолкнули защитницу к отчаянному решению. Воспользовавшись тайным ходом, указанным еще покойным стюардом, Аллерия выкрала недоумевающую госпожу.

Далее следовало паническое бегство по ночному лесу, утомительный трехдневный поход, сломанная нога верного скакуна, и разочарование у самых стен города. По словам встреченного дровосека, лорда Грисби в замке уже с месяц как не было, а когда он вернется, простолюдинам не докладывают. Быстрый марш до Живанплаца был не по силам госпоже, большую часть жизни проведшей взаперти. Рисковать и наведываться в замок, Аллерия так же не решилась, предпочтя подыскать небольшую деревеньку недалеко от города. Если бы только не эти проклятые «томатные дни» у подопечной...

Внезапная встреча нос к носу с гвардейцами, короткая схватка и бегство по ночному городу. Пропахшие мочой переулки, грязные шалаши, единственное на весь район не разрушенноездание... И он, хмурый наемник в старом залатанном гамбезоне. Один из тех, о существовании которых не принято вспоминать в приличном обществе. Жадный, жестокий и подлый продажный меч вдруг оказался благороднее всех присягнувших герцогу рыцарей, охотно закрывающих глаза на козни регента и заточении госпожи.

Ни секунды не колеблясь, он вступился за выбившихся из сил беглянок, дал им убежище и, что стало полным шоком, расстался со всеми сбережениями, чтобы приглушить алчность хозяйки блудного дома.

С появлением его фигуры, роль Аллерии вдруг отошла на второй план. Теперь он стал чемпионом и защитником, немедленно завоевав сердце госпожи, а рыцарь осталась лишь довеском и «безмозглой овцой», которая все делает невпопад. Ревность и обида боролись с благодарностью и... Интересом. С какой стороны не запрягай, а Себастьяна никак нельзя назвать ординарным мужчиной. То есть, наемником!

— Но... — девушка вдруг осеклась и, отвернувшись от кровати к окну, глубоко вздохнула.

Пожалуй, теперь она подобралась к настоящей причине своих разговоров с молчаливым слушателем.

— Когда все случилось... Когда тот медведь в человечьей шкуре напал на тебя и у сцены зазвенела сталь... Я бросила тебя. Не струсила, нет! Но госпожа... Пойми, как бы мне не хотелось прикрыть твою спину, что бы, не обязывало меня вступиться за тебя, но госпожа всегда на первом месте. Я просто не могла оставить ее посреди взбешенной толпы...