Полиция Российской империи - Кудрявцев Дмитрий. Страница 16

8) краж — 16;

9) извлечено из воды утопленников — 167;

10) ушибов и увечий — 67;

11) аварий судов и повреждений на пассажирских и буксирных пароходах — 33.

В течение года из 455 людей, упавших в воду по своей неосторожности или же по несчастной случайности, было спасено 384.

Что касается надзора за бытовыми условиями на столичных водах в отчетном году, то чины Речной полиции: а) в отношении санитарном постоянно наблюдали за невыполнением судовладельцами санитарных правил, следили за чистотой на пассажирских пароходах, наблюдали, чтобы с судов и пароходов не выбрасывали мусора в реки и каналы, было установлено строгое наблюдение за певыпусканием пароходами из труб густого дыма и искр; б) в пожарном отношении чины Речной полиции требовали от судовладельцев не держать огня на судах, стоящих среди штабелей на биржах, или когда суда находятся в судоходных каналах, нагруженные легко воспламеняющимися веществами; в) в отношении охранения порядка, спокойствия и общественной безопасности, чины Речной полиции периодически в ночное время производили обходы судов, с целью задержания беспаспортных, не допускали к перевозу пьяных; г) установлен надлежащий надзор за недопущением прошения милостыни на набережных, а зимою, кроме того, на пешеходных мостках; д) с целью искоренения краж на воде и с надводных сооружений, заведующими дистанциями, совместно с нижними чинами речной полиции, периодически производились ночные объезды на катерах водных районов; задерживаемые виновные привлекались к судебной ответственности; е) время от времени производились осмотры зимующих судов, чтобы на них не укрывались бродяги и беспаспортные люди.

Таким образом данный очерк знакомит в общих чертах с деятельностью С.-Петербургской Речной полиции, ее внутренней организацией, а числовые данные показывают целесообразность устройства этого полезного учреждения [86].

Записки унтер-офицера Речной полиции

С рукописи, доставленной в редакцию капитаном 1 ранга Уггла

В продолжение навигации 1862 года я вел журнал о беспорядках, происходивших на дистанции от винного городка по берегу Малой Невы до Дворцового моста; и как навигация приходит к окончанию, то выписку из упомянутого журнала при сем представляю.

1) Проходя ежедневно по назначенной мне дистанции на Васильевском острове, от винного городка по берегу Малой Невы до Дворцового моста и 2 июля остановись случайно между биржевых маяков на Стрелке к берегу, где постоянно находится на часах от С.-Петербургского питейного откупа страж, я из разговора с ним узнал, что очень часто, рано по утрам, приезжают на лодке к биржевой пристани, для воровства, с Петербургской стороны от мытнинского перевоза неизвестные ему люди, в числе 5, а иногда 7 человек. Желая удостовериться в сказанном, я на следующее же утро в часа пришел на упомянутое выше место и встал рядом с питейным стражем вверху полукружия, с которого видно, что делается внизу на всей пристани; в это время стояло у берега около 15 тихвинских лодок: некоторые из них были с грузом, привезенным из Тихвина, а другие, порожние, ожидавшие груза и почти на каждой из них находился часовой крестьянин, долженствующий, как я после узнал, стеречь товар, принадлежавший собственно его лодке; на пристани же, рядом с громоздкими чугунными вещами, были с вечера привезены небольшие бочонки и разной величины тюки, обшитые в рогожи и следующие для погрузки в порожние лодки; при этих вещах был на часах, лежавший на положенных в кучу рогожах, биржевой артельщик и ходивший по берегу крестьянин Петр Иванов. Было уже 3 часа утра и народ, по большей части рабочий, начал ходить по пристани и переезжать с Петербургской стороны на Васильевский остров, следуя по разным направлениям. Ходивший до сего часовой Петр Иванов, видя народ, проходящий мимо его и не подозревая, кто бы из воров мог при таком случае сделать кражу из охраняемого им товара, влез на борт тихвинской лодки, стоявшей вплотную у пристани и закутавши голову нагольным тулупом, лег на кормовой части лодки и вероятно сдремал; в это-то самое время, не прошло и 10 минут, как приплыла к находящемуся тут перевозу барочная лодка, из которой вышли на берег два человека здорового вида, имевшие, сверх оборванной одежды, подвязанные белые передники и заткнутые за пояс крючки (употребляемые поденщиками при таске кулей и тюков). Они, не задумываясь долго, прямо направились к тюкам, в которых были бархатные обои (каждый тюк имел весу три пуда) и один из этих тюков принялись катить по направлению к лодке, к сидевшим в ней трем своим товарищам; видя сверху все происходящее внизу и стоя рядом с питейным стражником, не имевшим, так же, как и я, никакого оружия, могущего пристрастить воров и воспрепятствовать их действию, мы крайне жалели, что тюк от своего места и из-под присмотра подкатывают к лодке, отстоящей от него не больше 3 сажен; но к счастью, лежавший закутавшись на борту тихвинки, часовой Петр Иванов, приподняв из-под тулупа голову, случайно взглянул на нас; мы в это время стали делать ему руками знаки, указывая на исчезающий тюк, не смея однако ему кричать, дабы не подать вида, что мы испортили дело воров, что могли заметить нас и сидящие в лодке их товарищи, и тогда, как уже известно, не избавишься от их преследования. Между тем, часовой Петр Иванов, понявший наши знаки, вскочил на ноги и начал кричать мазурикам, чтобы оставили тюк, а сям не трогался с места и не вылезал из тихвинской лодки на берег. На крик его поднялись прочие часовые на лодках и узнав, что похищается не из числа товара, ими охраняемого, они почесали затылки и опять преспокойно легли на свои места; некоторые из них начали бранить мазуриков, и на шум этот проснулся биржевой артельщик, спавший на рогожах; он приподнял голову, лежа взглянул на кричащих мужиков, обругал их, что мешают ему спать, и опять повалился на рогожи. Мазурики же, оставя тюк на пристани, пошли к своей лодке, досадуя на неудачу, и все пятеро с площадной бранью кричали мужикам: «Вишь, жалко вам, чертям длиннобородым, купеческого-то, или верно захотели побывать в Неве, то пожалуй за этим остановки не будет». Затем, усевшись в лодку, мазурики в свою очередь не оставили также побраниться между собою и ворча отправились от перевоза вниз по Малой Неве, мимо судов, стоящих у таможенной пристани.

После этого, сойдя вниз на пристань, я помог часовому Петру Иванову подкатить тюк на свое место, и обратился к лодочным часовым, а также и к перевозчикам, говоря им: «Почему же вы ребята, видя, что безнаказанно воруют из-под вашего присмотра, а также и в ваших, перевозчики, глазах, не можете помочь схватить похитителей?» На что некоторые караульщики с тихвинских лодок отвечали мне: «Тюк, который хотели мазурики утащить, не подлежит-де нашему присмотру; там есть свой караульщик, да и какая польза, хотя бы и схватили мы воров и представили их в полицию, то разве нам лучше от того; ведь нас, вестимо, тоже посадят вместе с ними; а мы хорошо знаем, что их всегда прежде и освободят на поруки, а нас-то задержут, да будут таскать к допросам. Между тем у нас остановка, мы должны нагружать товар и отправиться поскорее к месту и опять воротиться за новым; ведь мы этим и живем, семью кормим и повинности отбываем. Да если бы мы и начали ловить мазуриков, то тоже знаем, что этот народ, идя на такой промысел, имеет для своей защиты что-нибудь скрытое в кармане, либо нож, либо камень и небось дешево не дастся в руки — тебя же изувечат и прохвораешь Бог весть сколько, да и выйдут одни лишь хлопоты. А уж мы так себе всяк свой товар и караулим на счастье; усмотрим, так ладно, пропадет что, так на месте хозяин поплатит. А коли ты, служба, к этому приставлен начальством, то лови их, если хошь сам, сколько тебе угодно». Перевозчики в свою очередь хладнокровно также отвечали, что это «не наше дело, пусть хотя все растащат, — где нам с такими людьми возиться, у нас свое дело, хозяин спросит выручку; ему дела нет, что будем ловить мазуриков». На вопрос же часовому Петру Иванову, у которого хотели утащить тюк, почему он не вылез из тихвинки и не гнался за мазуриками, он объявил, что боялся это сделать, говоря: «как могу я один справиться против пяти человек, разве жизнь надоела? Ты думаешь, служивый, кто-нибудь из прочих караульщиков или перевозчиков тебе помогут? Не беспокойся, никто с места не пошевелится, разве только помогут для того, чтобы поколотить мазурика, но неравно при этом он тут же протянет ноги, тогда что будешь делать — ведь просто кабалу наденешь себе на шею!» Выслушав такие рассказы хранителей товаров, я отправился далее по своей дистанции и подходя к дому Меняева, что поту сторону таможенных зданий, услышал спор и брань мужиков на соминке, нагруженной бочонками с гвоздями, спросил о причине происходящего шума и получил ответ, что вот сейчас у них утащили неизвестные люди, подъезжавшие на лодке, четырехпудовый бочонок с гвоздями и отправились к мытнинскому перевозу, что на Петербургской стороне.