Любовь контрабандиста - Картленд Барбара. Страница 42
Казалось, она вот-вот расплачется, и Леона резко перебила ее:
— Сейчас не время для сожалений. Прошу вас, ступайте и помогите мне оттолкнуть лодку от берега. Выйдя в море, я сумею справиться с ней сама. Но вы должны одолжить мне фонарь. У меня есть для него хорошая свеча.
Не сказав ни слова, женщина скрылась в доме.
Леона расслышала, как она мягкой походкой двигалась по кухне, словно опасаясь ненароком разбудить своего зятя. Когда она вернулась, на ней были высокие рыбацкие сапоги, юбка поверх ночной рубашки и наброшенная на голову шаль. В руках она держала прочный фонарь, наподобие тех, которые использовали рыбаки для ночной ловли. Все так же безмолвно она указала ей на ступеньки, ведущие вниз на пляж.
Кингфишер был привязан к воротам, но сейчас Леона закрепила его поводья узлом на загривке.
— Иди домой, мальчик, — сказала она мягко, похлопав его по крупу. — Нам не нужны лишние вопросы, почему ты здесь оказался.
Жеребец уставился на нее на мгновение, словно удивляясь, что бы могли означать ее слова, и затем, когда Леона слегка ударила его хлыстиком, пустился вскачь по хорошо знакомому пути обратно в конюшню.
Леона поспешила вслед за пожилой женщиной на берег. Там на приколе стояли три лодки, отнесенные как раз за линию прилива. К счастью, вода не так давно начала прибывать, и с их стороны не потребовалось особых усилий, чтобы оттащить маленькую лодку по прибрежной гальке и спустить ее на воду.
Юбка пожилой женщины промокла и прилипала к лодыжкам, но Леоне, подобравшей шлейф амазонки, удалось остаться сухой, пока наконец с последним толчком она не перелезла через борт и не забралась в лодку.
— Спасибо, — произнесла она чуть слышно. — Большое вам спасибо!
Она не осмеливалась повысить голос, но ответ женщины долетел до нее совершенно отчетливо:
— Да благословит вас господь! Я буду молиться, чтобы вы успели добраться до моего мальчика вовремя.
Лодка покачивалась на волнах, и Леона, вынув весло, с силой оттолкнулась от берега. Она отгребла немного, удаляясь от утесов из опасения, что прилив может внезапно подхватить лодку и швырнуть ее о камни. Затем, решив, что опасность миновала, девушка вставила весла в уключины и достала из кармана свечу, снятую ею с одного из канделябров в Клантонбери. Она вставила ее в рыбацкий фонарь.
— Возьми с собою хорошую свечу, — советовал ей Хьюго. — Тот хлам, который обычно используют рыбаки, дает света не более чем на несколько ярдов.
Зажечь свечу оказалось несколько более сложной задачей. Ей пришлось пригнуться почти к самому дну лодки, чтобы своим телом заслонить ее от ветра. Наконец она справилась с этим, и теперь фонарь горел ровным ярким пламенем.
Однако это само по себе было опасно. С вершины утесов за ней могли наблюдать, и Леона была вынуждена снять с себя жакетку и обмотать ею фонарь. Оставшись в одной тонкой рубашке из белого батиста, она невольно поежилась от холода под резким порывом пронизывающего ветра.
«Я смогу согреться, если буду продолжать грести», — подумала она и принялась равномерно работать веслами с точностью и четкостью, которым научил ее отец, когда она была еще совсем ребенком. Он был хорошим гребцом и выступал в студенческие годы за команду Оксфордского университета. Леона переняла от него умение грести легко и без усилий, так, чтобы не утомить себя, подаваясь вперед всем телом с каждым взмахом весла.
Она пыталась определить, который час. По ее расчетам, уже близилась полночь, и, судя по словам Хьюго, яхта должна была появиться с минуты на минуту. Отдалившись на значительное расстояние от берега, она упорно продолжала работать веслами до тех пор, пока не оказалась почти напротив бухты Ракли.
В темноте было невозможно что-либо рассмотреть, кроме неясных очертаний утесов на фоне ночного неба.
Леона невольно спрашивала себя, сколько пар глаз внимательно следили, как и она сама, не покажется ли впереди чуть заметный контур носа корабля. На яхте не зажигали огней, и она отлично понимала, что ей не удастся увидеть ее, пока она не подойдет почти вплотную.
Сейчас, перестав на время грести, девушка почувствовала пронизывающий холод. Но она не решилась снять жакетку с фонаря и ограничилась тем, что потирала энергично руки и даже похлопывала себя ладонями по телу, как делали работники на ферме в холодные утренние часы, прежде чем приступить к дойке.
Здесь, посреди открытого пространства, было очень тихо и пустынно. К счастью, море оказалось спокойным, и только легкая зыбь плавно раскачивала лодку, словно колыбель. Туман рассеялся, и над ее головой во всей своей красе сияли звезды, словно мириады глаз, наблюдавших за ней с высоты небес и недоумевавших, что ее сюда привело.
«Я люблю его!»
Ей казалось, что даже здесь она не могла убежать от голоса собственного сердца. Леона чувствовала себя такой маленькой и незначительной, находясь в полном одиночестве посреди бескрайней водной глади под огромным куполом неба, и вместе с тем все ее мысли и переживания были устремлены к одному человеку, единственному на всем свете.
«Вы так его любите?»
Ей ясно послышалась нотка любопытства в ласковом голосе герцогини, и теперь девушка знала со всей определенностью, каким должен был быть ее ответ:
«Я люблю его всем своим сердцем!»
Внезапно Леона вздрогнула. Она была уверена, что спереди до нее донесся какой-то слабый звук. Он повторился еще и еще раз — звук двадцати или тридцати весел, двигавшихся в воде. Она откинула жакетку, покрывавшую фонарь.
— Эй, на яхте! — крикнула она. — Опасность! Впереди опасность!
Она опустила весло и поднялась на ноги, размахивая фонарем.
— Опасность! — снова закричала Леона.
Ее голос, высокий и тонкий, как будто эхом возвращался к ней обратно во мраке ночи, и все же она чувствовала, что ее должны были услышать.
— Опасность!
Яхта подплыла ближе, и теперь она могла различить ее силуэт на фоне темного неба и группу людей за веслами.
— Кто там? Что вам нужно? — воскликнул один из них.
— Наверное, береговая охрана, — отозвался другой, охваченный внезапной паникой, и Леона уловила выражение страха в его голосе.
— Опасность! Лью Куэйл с вами? — крикнула Леона.
— Мистер Куэйл! Мистер Куэйл! — Не менее полудюжины голосов подхватили его имя. — — Кто это? Кто вы?
К этому времени яхта подошла еще ближе, и она заметила Лью, свешивавшегося через перекладину на корме.
— Не заходите в бухту! — закричала она что было силы. — Там засада!
Говоря это, она подняла фонарь, и свет упал ей на лицо.
— Боже праведный! — услышала она восклицание Лью Куэйла.
Затем раздался крик одного из гребцов:
— Лопни мои глаза, если это не женщина!
Она услышала, как Лью отдал какие-то распоряжения и вслед за тем перешел на носовую часть корабля, чтобы быть поближе к ней.
— Гребите к борту, — произнес он, повысив голос. — Мы возьмем вас на палубу.
— Нет, спасибо, обратно я доберусь сама, — ответила Леона. — Я здесь только затем, чтобы предупредить вас, что в бухте солдаты.
— Делайте, как я сказал, — скомандовал он.
Девушка покачала головой.
— Я возвращаюсь, — отозвалась она. — Пока вы будете держаться в стороне от бухты, вам ничто не грозит.
Леона увидела, как Лью Куэйл повернул голову и бросил что-то через плечо. Она не разобрала его слов, поскольку сама в это мгновение была озабочена тем, чтобы поставить фонарь на дно лодки и задуть свечу.
И только когда Леона услышала всплеск воды за своей спиной, она сообразила, что произошло. Один из мужчин бросился в воду и подплыл к ней. Она наскоро попыталась схватиться за весла, но было уже слишком поздно. Он уцепился за край лодки, отчего та опасно накренилась, и забрался в нее.
— Я не хочу подниматься на борт! — воскликнула она в бешенстве, обращаясь к Лью.
— Вам опасно возвращаться, — ответил он. — С берега могли заметить свет фонаря, ив любом случае они очень скоро поймут, что мы не попались в ловушку, которую они нам подстроили.