Наперегонки с темнотой (СИ) - Шабанова Рина. Страница 63

— Нам это более чем подходит. У вас очень уютная квартира и комната чудесная, а самое главное, что школа буквально в двух шагах, — сказал я, когда она закончила. Выдавив из себя максимально дружелюбную улыбку, я предложил: — Назовите цену.

Страшно смущаясь, она озвучила стоимость за месяц, после чего я улыбнулся еще шире. Цена оказалась весьма приемлемой, если не сказать заниженной. Мне стало даже немного не по себе, поэтому я предложил платить чуть больше, чем она просила. Лора Прайс начала категорично отказываться, однако я настоял на своем, мотивируя тем, что нас с Терри двое. Обсудив еще кое-какие условия, мы окончательно договорились об оплате и решили, что следующим вечером переберемся к ней.

Когда мы вышли на улицу, Терри едва ли не запрыгала от восторга — ей понравилась как квартира, так и ее хозяйка. Вернувшись в отель, она незамедлительно принялась собирать вещи, беспрерывно болтая, как рада, что можно будет снова жить в нормальных условиях.

Я тоже был рад. Конечно, мне хотелось бы найти отдельное жилье — я убедился, что соседство с посторонними людьми не самый лучший из вариантов, но квартира Лоры Прайс стоила того, чтобы рискнуть. Да и сама она производила хоть и двойственное, но во всех отношениях приятное впечатление, а потому я был почти уверен, что мы поладим.

Когда на следующее утро я появился в дверях гаража, Харрис, не дав мне опомниться, еще с порога спросил:

— Ну что? Как тебе моя родственница?

— Спасибо, Харрис. Квартира отличная, так что с меня причитается.

Намекая на поход в бар за мой счет, я подмигнул и прошел к полке с инструментами. Вопрос о Лоре Прайс я намеренно пропустил мимо ушей.

— Да, квартирка у нее неплохая. Она младшая сестра моей жены и та досталась им от родителей, но так как Монике вроде бы неплохо живется со мной, Лора осталась в ней одна. — Словно ожидая моих расспросов, он выдержал паузу, но поскольку я промолчал, подытожил: — Их мать умерла в позапрошлом году, а тесть еще раньше. Ну а как тебе она сама?

Судя по всему, униматься он не собирался и вознамерился любыми методами выпытать мое мнение о своей одинокой родственнице. Весь его вид говорил о том, что он жаждет пикантных подробностей и пока я их не предоставлю, не отвяжется. Иронически покачав головой, я выразительно посмотрел на него и так же выразительно произнес:

— Лора показалась мне хорошей девушкой, Харрис. Хорошей, так что уймись. Она выглядит чересчур скромной, но настроена вполне дружелюбно, поэтому, думаю, мы поладим. Надеюсь только, что мы с Терри не будем сильно докучать ей своим присутствием. — Тут я снова покачал головой и не удержался от язвительного смеха. — Харрис, приятель, ты так печешься о ее личной жизни… Прости, но я слишком стар для нее.

— Да брось! Конечно, она моложе, но ей уже двадцать четыре и, насколько мне известно, у нее ни разу не было серьезного парня. А ведь она красотка!

— Согласен, но вряд ли у нас что-то выйдет.

Неожиданно понизив голос до таинственного шепота, он придвинулся ближе и многозначительно заявил:

— Моника не сознается, но, честно сказать, я подозреваю, что у нее вообще еще никого не было. Понимаешь о чем я?

— Понимаю, Харрис, но отвяжись.

Похлопав его по плечу, я дал понять, что разговор окончен и вновь вернулся к инструментам. Провозившись весь день с двигателем старого, потрепанного временем и нещадной эксплуатацией Доджа, я не заметил наступления вечера. К пяти часам мы с Терри заехали в отель, а уже спустя сорок минут стояли перед дверьми Лоры Прайс.

Тепло нас встретив, она зачем-то повторно показала всю квартиру, а затем пригласила Терри в кухню. Там они обе пили чай и о чем-то непринужденно болтали. Мне показалось, они неплохо поладили, потому что Терри долго не возвращалась, а позже выяснилось, что они переместились в гостиную, чтобы вместе посмотреть какую-то увлекательную передачу.

Когда они ушли, я осмотрелся в комнате, распаковал вещи, после чего завалился на кровать и включил в ноутбуке один из своих любимых фильмов. Сегодня мне не хотелось портить настроение неутешительными сводками новостей. Впервые за долгое время я испытывал некое подобие спокойствия и расслабленности. Неяркий свет настольной лампы мягко освещал потолок и стены, даря моим измотанным нервам ощущение такого желанного покоя, а хорошо знакомые сцены из фильма позволили хотя бы ненадолго забыть о страшной реальности и проблемах.

Остаток недели прошел в таком же умиротворенном спокойствии. Я привыкал к новому месту и старался как можно реже попадаться на глаза хозяйке квартиры. Мне было непросто выработать линию поведения с ней. Заметив, что в моем присутствии она неизменно впадает в смущенный ступор, не зная куда при этом девать глаза и руки, я и сам испытывал странную неловкость.

Я не мог взять в толк, как держаться в ее присутствии и о чем говорить, так что по сути все наше общение сводилось к вежливому обмену общепринятыми фразами и обсуждению ситуации в стране. С Терри же она, напротив, мгновенно нашла общий язык. Как выяснилось, в школе она преподает литературу, что незамедлительно привело мою дочь в бурный восторг. Литература всегда была ее любимым предметом и она просто обожала книги.

Со дня нашего переезда почти каждый вечер они проводили вместе и иногда из гостиной до меня доносились обрывки их разговоров или даже веселый смех. Большую часть времени я отсиживался в комнате, лишь изредка присоединяясь к ним, если они играли в настольную игру или смотрели что-то интересное по телевизору. В такие моменты Лора, как обычно, робела и замыкалась в себе, поэтому я предпочитал им не мешать.

Собственно говоря, я считал, что нам здорово повезло и был очень доволен тем, как все складывается. Рядом с Лорой Терри наконец-то стала чуть поживее, на губах ее все чаще мелькала улыбка, а лицо больше не выглядело таким удрученным и осунувшимся. Она даже перестала каждый вечер вспоминать родной город и своих навсегда утраченных друзей.

Я тоже немного пришел в себя. Дни в размеренном ритме сменяли друг друга и порой тянулись бесконечно медленно, но, в сущности, все шло неплохо. Единственное, что меня огорчало — работы становилось все меньше. Люди начинали постепенно уезжать и город пустел. За две следующие недели мне попалось всего три клиента и я подозревал, что вскоре их не останется совсем.

Редко когда к нам заезжали подкачать шины или поменять машинное масло, но чего-то серьезного не намечалось. От нечего делать я каждое утро приезжал в гараж, однако все, чем там занимался — это зря просиживал штаны, трепался с Харрисом и остальными, а также бесконечно пил кофе и курил.

К концу ноября погода сильно испортилась. На улице стало совсем холодно, подул резкий ветер, зарядили дожди. Много дней подряд они нескончаемым потоком лились с небес, прекращаясь лишь на несколько часов, но затем возвращались с прежней необузданной силой. Затянутый, без единого просвета свинцово-серый небесный купол так низко нависал над промокшей землей, что казалось, будто он давит на плечи.

Что-либо делать в такую погоду желания не возникало. Меня охватила сонливая вялость, сознание погрузилось в состояние глубокой апатии и оцепенелой ко всему безучастности. В связи с этим последние дни ноября прошли для меня совсем уж тоскливо. Иногда я даже оставался дома и, практически не слезая со своей раскладушки, много спал, что-нибудь читал или смотрел фильмы.

Это было бестолковое, лишенное каких-либо значительных событий время, но тогда я и подумать не мог, что уже скоро буду вспоминать о нем с ностальгией и грустью.

Глава 30

После нашего переезда Роб c Айлин тоже предпринимали попытки подыскать жилье в городе, однако столкнулись с теми же трудностями, что и мы. По их рассказам, со времени моей с Тоддом потасовки, жизнь в доме Дэвисов стала невыносимой. Когда мы уехали, Роб серьезно с ним разругался и дело даже чуть не дошло до драки, поэтому теперь, помимо холода и отсутствия горячей воды, их донимало его поведение.