Тёмная миссия. Секретная история NASA - Бара Майкл. Страница 12

И все это, по мнению замечательного д–ра Гринберга, является простым совпадением. Еще один пример «силы случая».

Доводы Гринберга — редукционизм в чистом виде. Даже если на время забыть о том, что абсолютно невозможно найти явные последовательные математические связи между несколькими объектами, выделенными только из- за их аномальной геологии (на что Гринберг в своей аргументации внимания не обращает), а не из- за возможности наличия между ними математической связи, и использовать только ясно различимые точки объектов, на которые опираются измерения, Гринберг не может уяснить главного — измерения Хогленда и Торана являются номинальными, т. е. они наиболее точно соответствуют используемой методологии. Они не говорят: «это цифры в пределах широкого допуска», они четко утверждают: «это цифры». Допуск — это то, что относится к ожидающему решения вопросу фотографирования с более высоким разрешением. Далее, определив, что измерения отражают специальную тетраэдральную геометрию, а не просто набор математических чисел, как предполагает Гринберг, и что в них зашифрована физика, очень легко просто сравнить контекстуальную модель и редукционистскую точку зрения Гринберга. Гринберг старается вычленить сами числа и говорит о «силе случая», вместо того чтобы просто проверить соотношения в более широком контексте той физики, которую они подразумевают.

К счастью, в «Послании Сидонии» содержалось три прогноза, которые давали идеальную возможность сделать это. В то время «Вояжер-2» приближался к Нептуну, чтобы сфотографировать планету с более близкого расстояния. В конце книги Хо- гленд и Торан сделали три прогноза о том, что увидит «Вояджер». Они предсказали шторм или возмущение с точностью до нескольких градусов на тетраэдральной широте 19,5°. Основываясь на своей интерпретации гиперпространственной физики, они также предсказали, что это возмущение будет происходить в южном полушарии планеты и что дипольная полярность магнитного поля Нептуна будет зафиксирована на северном полюсе.

Все три прогноза, основанные, как мы помним, на предположительно «ложных» цифрах и вытекающие из предположительно «ничего не значащих» взаимозависимостей между объектами, которые, вероятно, являются развалинами Марсе, оказались…

Абсолютно точными.

Тогда Гринберг и редукционисты возразили, что «один прогноз, неважно, на чем он основан, не может служить основанием для доказательства чего бы то ни было». Тактика, когда три прогноза объединяют в один, стало обычным средством для того, чтобы не замечать успехи Торана и Хогленда. Как отметил в своей прекрасной книге «В красном свете» Хэлтон Арп, астроном из Гарварда, трюк здесь заключается в том, чтобы свалить все предыдущие наблюдения в одну кучу, назвать это гипотезой, а затем заявить, что нет последующих наблюдений, которые бы ее подтверждали».

Разумеется, Хогленд и Торан поступали не так, делая на основании «ничего не значащих» или «ложных» данных три точных прогноза об особенностях планеты, которую человечество до этого так близко не видело. Этим особенностям нет объяснений в обычных моделях. По крайней мере, обычные модели не дают объяснения механизму шторма, его местонахождению и связи с магнитным полем планеты. Другими словами, дело обстояло не так, будто исследователи пользовались известными моделями и им просто «повезло». Их прогнозы основывались только на модели Геометрических Соответствий Сидонии. Это не только красноречивое свидетельство истинности измерений и вытекающей из их результатов физической модели, но и суровое обвинение методов и мотивов Гринберга и Малина (однажды Гринберг вызвал Хогленда на «дебаты» по вопросам математики Сидонии, но при условии, что данные Крейтера по тетраэдральным холмам учитываться не будут, поскольку им Гринберг объяснения найти не смог).

Взяв на вооружение идею о том, что им удалось разгадать замысел строителей «Монументов Марса», Хогленд и Торан сосредоточились на возможном применении открытой ими геометрии.

Глава вторая Гиперпространственная физика

Первым, на что обратили внимание Хогленд и Торан, было то, что во всей наблюдаемой Солнечной системе планетарные возмущения и приливы энергии в основном группируются вокруг ключевой широты 19,5°. Большое темное пятно на Нептуне, Большое красное пятно на Юпитере, извергающиеся вулканы на спутнике Юпитера Ио, Олимпийские Горы на Марсе (самые большие в Солнечной системе вулканы) и земные вулканы Мауно Кеа на Гавайях находятся на широте 19,5° или очень близко от нее.

Более того, группы пятен на Солнце, возникающие из- за повышенного деления энергии на пиках цикла солнечной активности, также сконцентрированы на широте 19,5°. Любопытно, что приливы энергии происходят в северном или южном полушарии в зависимости от центровки расположения источников магнитного поля. Если поле фиксируется на Южном полюсе, возмущение возникает на широте 19,5° в северном полушарии. И наоборот, если поле фиксируется на Северном полюсе, возмущение возникает на юге. Возмущения локализованы так, словно внутри планет имеются «гигантские тетраэдры», управляющие физикой всплесков энергии и заставляющие их подчиняться загадочным правилам.

Избыточное тепло

Еще одним важным выводом из наблюдений, выполненных Хоглендом и Тораном в первые же дни, оказалась идея о роли их теоретической «тетраэдральной» физики в других загадочных процессах в Солнечной системе.

Начиная с середины 60–х в наземных наблюдениях Солнечной системы стало отмечаться поразительное явление — аномальное внутреннее инфракрасное излучение, идущее с планеты Юпитер. Позднее наблюдения, произведенные космическими аппаратами «Пионер» и «Вояжер» в 70–х-80–х, добавили другие «гигантские газовые планеты» — Сатурн, Уран и Нептун — в список миров Солнечной системы, которые каким- то образом, без наличия внутренних термоядерных процессов (как это происходит у звезд), излучают в космос больше энергии, чем получают от Солнца.

В ходе многочисленных дискуссий были установлены три возможных внутренних источника этого аномального «инфракрасного избытка»:

1. Первичное тепло. Остаточное «ископаемое термальное эхо» огромной энергии, связанной с расширением и сжатием планеты в ходе ее формирования. В соответствии с этим сценарием энергия сохраняется внутри планеты буквально миллиарды лет и при этом медленно излучается в космос.

2. Модель текучести гелия. Нагревание, происходящее из- за окончательного разделения легких элементов (гелия от водорода) в планетах — так называемых «газовых гигантах». Отделение высвобождает потенциальную энергию, когда гелий проваливается к центру планеты (что является формой сверхмедленного, непрекращающегося сжатия под действием силы тяжести).

3. Радиоактивный распад. Аномальное высвобождение энергии из- за избыточного радиоактивного распада тяжелых элементов, сконцентрированных внутри массивного «каменного ядра» газовых гигантов.

Из этих трех объяснений «энергетических аномалий» только первое применимо к Юпитеру. Из- за своей массы (318 «земных» масс) Юпитер попадает в категорию миров, которые могут удерживать это первичное тепло на всем протяжении существования Солнечной системы (почти пять миллиардов лет) и могут излучать его в количествах, поддающихся наблюдению.

Однако когда ученые попытались на самом деле измерить количество избыточного тепла, которое излучает Юпитер, выяснилось, что «модель первичного тепла» недостаточна для оценки инфракрасного излучения Юпитера. Даже сегодня коэффициент нынешнего соотношения поглощаемой солнечной энергии (пять миллиардов в год) и излучаемой внутренней энергии Юпитера по–прежнему два к одному. Это намного превосходит тот избыток, который можно было бы предположить по прошествии столь огромного промежутка времени.