Моя навсегда (СИ) - Шолохова Елена. Страница 40

Она наконец подняла на него глаза, красные, заплаканные и испуганные.

Вообще-то, возникла у него такая мысль. Еще десять минут назад он подумал с досадой, что с Лилей придется распрощаться, как только вернутся в Москву. А жаль, она довольно толковый сотрудник, ответственный, исполнительный, во всяком случае, получше того же Вахрушева.

Но сейчас, уже успокоившись, и глядя на ее несчастное зареванное лицо, Роман сказал:

— Нет, не уволю. Давайте просто сделаем вид, что ничего не было.

В конце концов, к чему строить из себя оскорбленную невинность? Да, ее поступок напомнил кое-что гадкое из прошлого. Но зачем всех мерить одним лекалом? Да и будь сейчас другое время, другое место, другая ситуация смог бы он устоять? Может, и смог, а, может, и позволил бы себе лишнего. Тоже ведь не железный.

Лиля переминалась с ноги на ногу:

— Может, мне лучше такси вызвать и отправиться в гостиницу? Мне, правда, очень жаль и так стыдно… — Она утерла набежавшие слезы ладонью. — Здесь как с такси?

Голос ее дрожал, и Роману вдруг стало ее даже жалко.

— Да идите уже спать, — устало сказал он и добавил, нарочито хмурясь: — Завтра завалю вас работой и даже слушать не стану, что вы не выспались. И попробуйте только не справится.

Лиля улыбнулась сквозь слезы:

— Я справлюсь, вот увидите!

Наконец она ушла. Чуть погодя, Роман тоже вернулся в свою комнату. Думал: черта с два он теперь уснет после всего пережитого, но, как ни странно, задремал почти сразу. Может, потому что предыдущую ночь в поезде глаз не сомкнул, и усталость взяла верх над волнением.

Утром, пока пили кофе, Лиля все еще сильно смущалась его и избегала смотреть в глаза. Позже, пока водитель Потапова вез их на комбинат, за всю дорогу ни слова не вымолвила. И потом, когда Роман обозначил ей, что делать, сидела молчком, сосредоточенно зарывшись в папки.

И только после обеда вдруг воскликнула:

— Роман Владимирович, я, кажется, что-то нашла. Смотрите, вот здесь не сходится… И вот еще счет какой-то странный висит незакрытый с… октября.

Он и сам уже много чего «нарыл». И Лилины мелкие находки только добавили штришки к общей картине.

Совершенно очевидно, что на комбинате проворачивали махинации с финансами. Причем с размахом. Суммы, и не маленькие, регулярно переводились на левые компании, явно однодневки.

Нет, на первый взгляд, все было чисто, все счета закрыты расходными документами. И статьи затрат вполне соотносились: ремонт и строительство, транспортные услуги, ГСМ, техническое обслуживание и т. д. И если глубоко не вникать, то можно было вполне все это пропустить.

Роман и прежде сталкивался с подобной мошеннической схемой, в уральском филиале. Правда, там воровали скромнее. Тут же начали с малого, но в последние два-три месяца уводили нагло, сотнями тысяч.

Он запросил договоры и акты по всем подозрительным счетам. Тщательно сверил даты, суммы, реквизиты. Лиле поручил направить запросы по всем этим контрагентам. Но последнее было, скорее, формальностью — он уже и так знал, что половина этих документов — просто липа для отвода глаз.

Однако даже не сам факт хищения его потряс, а то, что за всеми этими махинациями стояла Ольга…

39

Все эти подозрительные счета были подписаны ею, Ольгой. Даже визы директора не было. Запросив документы в отделе кадров, Роман убедился, что Оля переводила деньги как раз в те дни, когда оставалась за главбуха и когда Потапов отсутствовал: либо ездил по объектам, либо отправлялся в командировку. То есть выбирала удобный момент и…

Эта новость настолько его шокировала, что он буквально впал в оцепенение. Она ведь совсем не такая. Хотя откуда ему знать, какая она? Когда-то он был уверен в ней, в ее чувствах так же, как в себе, а она предала его. Ну а за восемь лет и вовсе многое могло измениться. И сам он тоже ведь теперь совсем другой.

Сразу вспомнились слова Потапова о том, как она просила взять ее на работу. Любую. Потому что очень деньги были нужны. Видимо, очень много денег ей понадобилось, раз решилась на такое. А, может, просто вошла во вкус. Один раз никто не заметил, второй — снова прокатило, третий, четвертый, вот она и…

Роман тяжело протяжно выдохнул, отодвинув от себя документы. Подпер локтем лоб, пытаясь подумать.

— Роман Владимирович, вам плохо? Голова болит? Если что, у меня есть хорошее средство от мигрени, — вывел его из раздумий Лилин голосок.

— Не надо, спасибо, — пробормотал он.

Тут к ним влетел, посмеиваясь, радостный Потапов.

— Ну что, Рома, как проверка? Гляжу, идет полным ходом? Слышал, вы перетряхнули сегодня всех: и кадровиков, и плановиков… Нарыли что-нибудь?

Роман молчал. Давил тяжелым взглядом круглое жизнерадостное лицо Павла Викторовича и думал: ну что за дурака мать оставила после себя. У него из-под носа увели почти полтора миллиона, а он хохочет. При матери и скрепки никто бы не украл, а тут…

— Что-то неважно ты выглядишь… — почмокал пухлыми губами Потапов и даже нахмурился озабоченно. — Переработался, поди. Ничего, завтра еще пятница, выдюжим, а в субботу жду вас к себе на дачу. Отказы не принимаются! И вообще, господа проверяющие, уже семь вечера. Честным людям давно пора на отдых. Водитель мой уже испсиховался. Завтра допроверяете, а?

— Да, мы сейчас, — кивнул Роман.

— Слушайте, а может, заедем в ресторан? Поужинаем? Я угощаю!

Это предложение Роман отмел категорично, а про дачу обещал подумать, но и то лишь потому, что иначе Потапов не отстал бы. А Роману хотелось скорее остаться одному и все-все обдумать как следует, прежде чем что-то предпринять. Правда, сначала пришлось завезти Лилю в гостиницу.

Дома Роман на автомате принял душ, отварил пельмени, но почти ничего не съел. Не лезло.

Ночь тоже выдалась бессонная. Роман, лежа на тахте, смотрел в темный потолок, а перед глазами стоял ее образ. С этими всплывшими фактами он совсем забыл о том, что собирался зайти к ней. Спросить, о чем таком важном она хотела поговорить. Впрочем, теперь он и сам догадывался, о чем. Наверняка поняла, что он до всего докопается, вот и решила заранее признаться. Возможно, понадеялась, что по старой памяти он не станет ничего поднимать и закроет глаза на ее делишки.

Да, конечно, так оно и есть, с горьким разочарованием признал Роман. Об остальном она вполне могла сказать и на комбинате.

Завтра ему предстоит объявить о результатах проверки. Даже если не завтра, то в самом скором времени. Можно потянуть, но в конечном итоге это ничего не даст. Он должен будет составить акт обо всех выявленных нарушениях. А дальше за дело примутся уже органы. Ее посадят за хищение. Это сколько? До десяти лет, кажется. Потапова и Ройзман, скорее всего, просто уволят за халатность. И вроде все по справедливости, но его будто каменной глыбой придавило.

Не зря он не хотел сюда ехать. Надо было отказаться наотрез. Пропойца Вахрушев ни черта бы не обнаружил. Хотя… сколько веревочке не виться…

Только что ему-то теперь делать? Умолчать он не имеет права. Иначе сам станет таким же преступником. Соучастником. Пособником. И пойдет под суд по статье 33 УК РФ. Но это ладно. Главное, как умолчать, когда та же Лиля уже в курсе? Пусть не обо всем, но в целом уже поняла, что там за дела творились. Не дура.

«Оля, Оля, что же ты наделала?», — прикрыв глаза рукой, прошептал он в тишине.

В пятницу Потапов, встретив Романа на проходной, сразу зазвал к себе. Секретарша принесла для обоих кофе, на удивление вкусный.

— А где твоя помощница? — первым делом спросил Потапов, заметив, что Лили с ним нет.

— Она осталась в гостинице, — сдержанно ответил Роман. Лилю сегодня на комбинат он решил не брать. А вот почему — Потапову знать незачем.

— Понятно. Ну что, как там у вас дела с проверкой продвигаются? — с деланной беззаботностью поинтересовался Павел Викторович. — Ждем вот всей конторой вашего отчета… вердикта…