Любовь в облаках - Картленд Барбара. Страница 28

— Если вы стыдитесь вида своей» жены «, то я уверена, что вы сможете изобрести благовидный предлог, объясняющий мое отсутствие на приеме.

Чандра замолчала. Ее дыхание стало частым и прерывистым, а сердце прыгало в груди так же резко, как звучали ее слова.

Она ожидала ответа лорда Фроума, однако услышала лишь стук двери. Он ушел к себе в спальню.

В ее глазах появились слезы гнева, и когда они заструились по щекам, Чандра принялась яростно вытирать их.

— Я сказала ему правду, — произнесла она. — Если я ему не нравлюсь, ничего не поделаешь. Он настолько эгоистичен, что не осознает, что, кроме него, в мире существуют и другие люди.

Она села за туалетный столик и стала приводить в порядок свои волосы.

Женским инстинктом Чандра понимала, что должна была выглядеть привлекательно, и модная прическа играла здесь чуть ли не главную роль.

Теперь уже не было смысла стараться произвести впечатление скромной прилежной тихони, к чему она стремилась перед своей первой встречей с лордом Фроумом.

Вместо этого она зачесала волосы кверху наподобие высокой колонны. Непальцы, сказала она себе, еще не видели англичанок, и в любом случае она будет казаться им странной. Единственным, кто мог критически отнестись к ее внешности, был полковник Уайли.

Не успела Чандра покончить с прической, как в спальню вернулась горничная, неся выглаженное платье.

Сейчас оно смотрелось куда лучше, чем только что вынутое из чемодана.

Чандра надела его, и, несмотря на то что белый шелк, из которого оно было сшито, за эти годы слегка пожелтел, а простенькие недорогие кружева, которыми было отделано низкое декольте, уже перестали хрустеть, как это было много лет назад, платье великолепно сидело на ее фигуре, отличавшейся безукоризненностью пропорций. Ее талия казалась очень узкой на фоне расходившейся книзу юбки, что было сейчас модно.

И все же, какой бы женственной она ни казалась в этом платье, критический взгляд девушки не мог не видеть, что швы кое-где протерлись до ниток. К тому же оно вышло из моды и никак не сможет достойно дополнять великолепие лорда Фроума, блиставшего своими наградами.

В дверь постучали. Горничная поспешила открыть ее. Назад она вернулась с серебряным подносом, на котором лежали две орхидеи и стоял фужер шампанского.

Вид подноса вызвал у Чандры удивление. Затем она сказала себе, что, очевидно, лорд Фроум привык извиняться в такой практичной манере.

Холодный душ, который она вылила на лорда Фроума, не прибавил ей бодрости. Скорее наоборот. И поскольку усталость по-прежнему владела ее телом, хотя и не в такой степени, она почувствовала какой-то странный комок в горле.» Неужели я снова расплачусь? — испугалась девушка. — Это было бы совсем некстати «.

Чандра пригубила шампанское, а затем взяла длинную ветку орхидеи и попробовала прикрепить ее к прическе.

Непалка укоризненно покачала головой и, издав какое-то восклицание, забрала цветок.

Она искусно вплела орхидею в волосы Чандры на затылке, как носят индийские женщины, и девушка тут же почувствовала, что именно там цветы и должны быть.

Орхидея выглядела очень красиво, эффектно спускаясь с макушки к основанию шеи. Что касается места для второй ветки, то здесь Чандра не колебалась. Она знала, что ее следует прикрепить на поясе.

С цветами вид у Чандры определенно стал иной. Допив шампанское из фужера, она сказала себе, что теперь можно спускаться к обеду с достаточной уверенностью, не чувствуя себя такой убогой и ничтожной, какой она чувствовала себя раньше.

И все же, когда Чандра спускалась по широкой лестнице, которая, казалось, попала сюда прямиком из замка какого-нибудь шотландского барона, у нее душа ушла в пятки, хоть она и старалась сохранить внешнее спокойствие.

Огромное помещение с резным потолком и внушительными портретами предыдущих резидентов поразило Чандру пестротой красок и сиянием драгоценностей настолько, что девушка на мгновение остолбенела.

Она увидела, что гости резидента были в одеждах самых ярких оттенков. На женщинах были сари. Сочностью красок своих мундиров не отставали от них и мужчины, блеск орденов которых соперничал с сиянием драгоценностей их жен.

Никогда еще Чандра не видела так много огромных изумрудов, рубинов, бриллиантов и других драгоценных камней, которые висели не только на шеях и запястьях, но также украшали носы и уши, расцвечивали темные, почти черные как смоль волосы непальских дам.

Теперь Чандре стало ясно, почему лорд Фроум посоветовал ей надеть ее лучшее платье, и на секунду у нее возникло желание убежать от этих элегантных и нарядных людей и спрятаться наверху.

Однако не успела она подумать об этом, как в следующее мгновение рядом с ней уже стоял резидент, который представил ее сначала премьер-министру и его жене, а затем и остальным гостям. Все они были обладателями звучных титулов и длинных, почти непроизносимых имен.

Впрочем, это было их единственным, если можно так выразиться, недостатком.

В темных глазах непальцев появились дружеские искорки, их губы расплылись в улыбках, и они оживленно заговорили, восхищенные тем, что Чандра понимала их родной язык и могла отвечать на нем.

Лишь в двух или трех случаях пришлось обращаться к помощи тех, кто мог более бегло говорить на обоих языках, чтобы уточнить значение того или иного предложения.

К тому времени, когда они сели обедать, причем обед был подан, по мнению Чандры, в почти королевском стиле, с хитмугаром за каждым стулом, она уже забыла о своем старом платье и наслаждалась общением. Этот прием во многом отличался от тех, на которых ей приходилось бывать раньше.

Войдя в зал, Чандра долгое время не решалась оглядеться, чтобы найти лорда Фроума. Она боялась его встречного взгляда. И только после того как она уже оказалась за столом, где с одной стороны от нее сидел премьер-министр, а с другой — непальский генерал, Чандра украдкой взглянула на него.

Она увидела, что лорд Фроум был отменно приветлив и любезен с непальской леди, которая сидела справа от него.

Это никак не вязалось с его репутацией женоненавистника, что не могло не удивить Чандру.

Очевидно, непалка сказала ему что-то забавное, потому что он рассмеялся, Чандра отметила, что, смеясь, лорд Фроум выглядел гораздо более привлекательно и куда моложе.

» Как жаль, что он не может быть таким всегда «, — подумала про себя Чандра. Она забеспокоилась. Не слишком ли ее» муж» разозлился на нее за то, как она отчитала его в спальне?

Она упрекнула себя в неразумном и не правильном поведении. Так нельзя было себя вести. Каким бы грубым ни был лорд Фроум во время путешествия, это никак не оправдывало ответную грубость с ее стороны.

В конце концов она должна была не забывать, что только благодаря его деньгам стало возможным отправить отца на курорт и обеспечить нормальный уход за ним.

«Я должна извиниться», — подумала она.

Чандра от природы была не способна долго злиться на кого-либо. Антипатии к людям, какими бы они ни были, были совершенно чужды ее незлобивому характеру. В спальне произошло то, что ее отец, наверное, назвал бы выпусканием пара. Теперь же вся ее неприязнь к лорду Фроуму совершенно улетучилась.

Ей стало стыдно за свое поведение. В порыве самоуничижения она принялась ругать себя и выискивать всяческие предлоги для оправдания поступков и слов лорда Фроума во время путешествия.

Она могла понять, что в силу своей гордости он в этот момент, должно быть, испытывает отвращение оттого, что ему, аристократу, приходится лгать и изворачиваться перед резидентом, которого он, безусловно, уважал.

И вот вместо того, чтобы понять это и посочувствовать ему, она просто выместила на нем свою злобу просто потому, что он случайно «задел ее за живое».

Любая женщина, молодая или старая, умная или не очень, не может не чувствовать себя обойденной судьбой и не впасть в депрессию, если она никогда не может позволить себе новое платье, если все, что ей остается, — носить то, что Эллен часто называла «старыми лохмотьями».