Машина времени работает не так (СИ) - Серый Сергей. Страница 26

Плохая погода распугала всех порядочных, на улицах были одни фрики. Обычно в это время года по ночам полно восторженных туристов вперемешку с аборигенами. Сегодня — нет. Нормальные в такую погоду уже дома или компашками чилят в уютных кафе, курят кальян, ну, или играют в идиотского «крокодила» в гостях, или еще чего. А утырки на улицах, они здесь в любую погоду, поэтому в отсутствии порядочных неженок кажется, что хулиганов стало намного больше. Это не так. Сколько было — столько и осталось. Отморозков всегда полно, дома делать нечего им. Алкаши, эти тоже сила. Запивохи, совершая свой марафон по питейным заведениям города, начинают после безобразничать, дебоширить и пополнять криминальные сводки. В общем на улицах сейчас шатаются одни неудачники и маргиналы, словно зомби, без мозгов, праздно бредут куда глаза глядят, все время что-то ищут и обязательно бедокурят ради забавы.

Моя уважительная причина находиться здесь и сейчас в том, что я пережил; никто в мире такого не испытывал, что испытал я за неделю. Всю гамму эмоций. И еще, я почти совершил убийство. Да, сегодня мне можно! Можно вести себя, как хочу, и даже распивать пиво в общественном месте. Сидя на мосту. Над рекой. Меня все равно как бы нет… Я помахал одинокому прохожему; тот, опустив взгляд, прошел быстрей мимо. — Ну вот, теперь меня никто не видит. Как и предполагал. Алкоголь постепенно добрался до черепной коробки. По всем существующим законам вселенной — меня тут быть не должно. Я — лишний пиксель в матрице, инородное тело, злокачественная клетка — и прожорливые макрофаги уже ищут меня, чтобы переварить и обезвредить. Молодец, так просрать свой единственный шанс вернуть себе законное место и хоть как-то втиснуться обратно. По правилам сильнейшего должен был остаться один. Но, видимо, природа-мать сама позаботилась о себе, о недопущении создания всепоглощающего коллапса, не дав нам соприкоснуться. А что, если это правда? — я почесал затылок. — Тогда и пытаться больше не имеет смысла, правда? И путь отсюда мне понятен.

Но призрак на мосту был видим и осязаем, и как минимум дышал тем же воздухом, что и все живые, а еще нарушал общественный порядок.

Снова белый УАЗ. Синяя полоса по борту. Полиция. Внедорожник проехал по противоположной стороне проезжей части моста и внизу, у основания, развернувшись там, где нельзя, направился в обратную сторону. Ко мне. Подъезжая, он включил проблесковые маячки и дал знать о себе, громко крякнув.

Пиво тем временем почти закончилось, а вот мыслей еще было навалом. Я поморщился от досады — дзен поймать я не успел, а вот штаны, наконец, сдались, и холодная влага добралась до меня. Брр! Я неспеша закрутил крышку и швырнул пустую бутылку в реку: «Валить. Снова. Под горку я смогу развить большую скорость…» Тьфу. Я передумал, прикинув расстояние. Ну на хрен. Надоело.

В каплях воды отражались синие огни, не сулившие ничего хорошего.

«Как они заметили меня? Я же невидимка-призрак! Чертовы охотники за приведениям»

Внедорожник «Патриот» стоял метрах в десяти, мигая, как новогодняя елка в реанимации.

Я посмотрел на неспешно выползающих под дождь полицейских. Уж очень им хотелось остаться внутри машины. Пара — нормальных, а один — толстый, пуговицы на брюхе трещат от напряжения. За какие такие заслуги он еще в органах? Эх-х. Я безразлично отвернулся. Чем, наверное, обидел служивых.

С тоской уставился я на далекие и такие недосягаемые отсюда проулки и скверики, темными пятнами на ярко освещенной набережной уводящие вглубь старого города. Эх-х!

«Все-таки добрались до меня», — я сплюнул и проследил за полетом слюны, затем вновь перевел глаза на приближающихся стражей порядка.

Поправляя кепку, главный в отряде — тот, толстый, что неудивительно — поднял перед собой руку, призывая к спокойствию. Кому? Мне? Ха, смешно. Я сам искал здесь успокоения, специально пришел и уж точно не собирался делать ничего такого, чтобы привлекать внимание. Полицейский, перекрикивая шум от проезжающих машин, громко спросил:

— Гражданин, с вами все в порядке? — чересчур вежливо.

— Да.

— А что вы тут делаете, уважаемый?

— При обращении ко мне вы должны представиться вроде как, — дерзковато ответил я. Пиво уже распространилось по организму, заставляя говорить смелые вещи. Мне не нравились их заискивания. Пусть лучше сразу скажут, чего хотят.

Полицейские переглянулись. Двое — тот, что общался со мной и его напарник — держались рядом, третий же обходил меня по кругу. Медленно.

Толстый, словно пристыженный перед коллегами, смущенно и небрежно дотронулся до козырька кепки, невнятно что-то быстро пробухтел себе под нос:

— Младший летенант Прышшскн Антолий… — и более четко. — Вам удостоверение показывать?..

Я почти ничего не понял. Но мне как-то было все равно, кто он.

— Нет. Не нужно. Что случилось, товарищ лейтенант? — как можно непринужденнее произнес я.

Дум-дум, дум-дум… Редкие машины отбивали ритм на стыках моста: дум-дум, тада-дум; за каждой машиной неслось красное облачко из водных брызг. Из-за шума приходилось напрягать слух. Офицер кивнул, сделал еще пару шагов в мою сторону и продолжил:

— Уважаемый, странное место для распития вы выбрали. Небезопасное. И зачем же вы мусорите? — Он покосился на реку. — Не подобает так себя вести в общественном месте! Перелезайте-ка к нам.

— Да-а, виноват… плохой день, офицер — спорить с ними никакого смысла не было, как и желания, — простите меня. Признаю свою ошибку. Больше не буду, прямо сейчас ухожу.

— Я лично вас прощаю, но протокол выписать надо будет. Прошу вас, пройдемте к автомобилю для составления акта совершенного правонарушения. Документы можно ваши посмотреть?

Полицейские шаг за шагом подбирались все ближе, обступая меня с трех сторон.

— А у меня с собою нет документов… А вы, пробейте меня по базе, — предложил я.

«Что бы я ни сделал, все будет бесполезно», — пришло мне в голову.

— Товарищи полицейские, я же ничего такого ужасного не совершил, разрешите, я просто уйду. На первый раз, так сказать.

— Хорошо, действительно это незначительные проступки, только все равно нужно подойти к машине, компьютер — там; осторожней, позвольте помочь вам. Не нервничайте только, пожалуйста. Очень скользко.

— Зачем подходить, я и так скажу.

Полицейский занервничал — вероятно, и вправду не хотел, чтобы я упал с моста, не хотел писать отчеты и всего прочего, что нужно будет предпринять, если я все же сигану.

Я еще не был пьян. Но полтора литра крепкого расслабили мое тело до той степени, когда движения становятся плавными и легкими, — до состояния, когда теряешь осторожность.

— Давайте мы просто поговорим на тротуаре, хорошо? — продолжал тем временем полицейский. — Перебирайтесь к нам, на эту сторону! Наверное, неудобно там сидеть, правда? И мокро, — малюсенькими шашками, все ближе и ближе. — Давайте руку.

«Стоит мне отвернуться — и один из них схватит меня за капюшон, затем не церемонясь перетащит через перила и положит лицом в асфальт, — воображение, разбавленное алкоголем, рисовало реалистичные сцены задержания, — после навалятся на меня втроем, заломят руки и защелкнут наручники — красиво, как в кино». Мне очень не хотелось лицом в асфальт.

— Ла-а-адно… Хорошо! Неудачное место, согласен, — с обреченным видом сдался я, — перелезаю. Только не трогайте меня.

Повернувшись, я взялся за широкие перила обеими руками и небрежно спрыгнул на небольшой выступ с внешней стороны ограды, легко и просто. Дальше я собирался просто перекинуть ногу и перелезть, как обычно это делают, но случилось непредвиденное: тот патрульный, что обходил по кругу, неожиданно бросился вперед и схватил меня за рукав кофты. Своим резким маневром он до чертиков напугал меня, и я инстинктивно отшатнулся в противоположную сторону, правая нога соскочила с закругленного скользкого края. Мир качнулся и резко устремился вверх. К такому я не был готов, и руки не смогли вовремя напрячься, подломившись в локтях; в итоге я провалился вниз и встретился подбородком с массивным поручнем. Все происходило очень быстро. А после удара — замедлилось. С мощнейшего апперкота в челюсть реальность отключилась, и контроль был утерян: я разжал пальцы, все еще цеплявшиеся за поручень. И ощутил свободное падение. Недолго — полицейский каким-то невероятно могучим хватом смог удержать меня одной рукой. Я вытянул его за собою на половину, он свесился через перила, но не отпустил, и, если бы не напарники, вцепившиеся в него — мы полетели бы с ним дружно вниз. Его перекошенное лицо свидетельствовало, что ему очень страшно. А я, кажется, улыбался.