Викинг (СИ) - Лей Влад. Страница 19

— Хвастал? — делано возмутился Игги, уже смекнувший, что дело пахнет неприятностями для него. — Я не хвастал, я этими руками утопил Рыжебородого!

И он демонстративно воздел руки вверх, завертелся, показывая их толпе.

— А это тогда что? — Бродди запустил руку в свой мешок и бросил Игги под ноги человеческую голову.

Лицо успело покрыться трупными пятнами, глаза вылезли из орбит, но я все же узнал, кому эта голова принадлежала — тот самый предводитель беглых треллов.

— Где ты нашел его тело? Его прибило к берегу возле твоей фермы? — спросил Игги.

— Прибило, да, — хмыкнул Бродди. ‒ Да только не тело, а вполне целого и живого трелла, а еще его дружков. Из-за тебя могла погибнуть вся моя семья! Из-за тебя и твоего вранья! Если бы я знал, что эти трое живы…

— Я утопил его! — гнул свою линию Игги. — И вообще, если ты сейчас хочешь сказать, что эти трое пришли к твоей ферме, как ты их убил? Ты же был на тинге…

— Он их убил, — Бродди ткнул в меня пальцем.

— Этот калека? — поразился Игги. — Убил троих? Ха! Этот грязный трелл не может…

Закончить фразу он не успел — мой кулак заткнул ему пасть, и Игги, усевшись задницей прямо на камни, мотал головой, пытаясь прийти в себя, гладил ушибленную челюсть.

Из толпы шагнуло несколько человек, они угрожающе двинулись ко мне.

— Он оскорбил меня! Я не трелл! Я свободный человек, — заявил я им, но достаточно громко, чтобы меня слышали все, находящиеся на площади.

— Я это подтверждаю, — кивнул Бродди, — он спас мою семью, и я подарил ему свободу.

— Это же нод! ‒ воскликнул кто-то из толпы. — Кого он мог убить?

— Ноды ‒ не бойцы…

— Они и топор не умеют держать!

— Эта грязная собака врет! — Игги вскочил на ноги, повернулся к толпе лицом и, тыкая в меня пальцем, заорал: — Я убил беглых треллов, я их утопил. А он нашел их тела в воде, обезглавил, и затем наврал Бродди!

Толпа согласно загудела, мол, так оно и было.

— Значит, ты убил треллов, — усмехнулся я, глядя в глаза Игги.

— Да! — с вызовом ответил тот, не отводя взгляда.

— Убил, и забрал с них все ценное?

— Да! — повторил Игги.

— Но из ценного у них было только оружие. Остальное ничего не стоит: одежда — рвань, брони нет… Да и оружие ‒ ржавое, кривое копье, нож и…вот этот топор!

Народ затих, разглядывая оружие, которое я поднял в руке.

— Дай мне взглянуть на этот топор, нод, — послышался сиплый голос.

Из толпы, раздвинув нескольких дюжих северян, появился дед.

Иначе его назвать было нельзя — именно дед. Старый, седой, сгорбленный и высохший. На вид ему лет 150 было, не меньше…

Он протянул мне свою трясущуюся руку ладонью вверх, требуя, чтобы я дал ему топор.

— Это мой трофей, — заявил я, — кому бы он раньше ни принадлежал, но я добыл его в честном бою, и теперь он мой.

— Клянусь, что я тебе верну его. Я хочу лишь взглянуть на его лезвие… — прошелестел старик.

И я передал ему топор.

Старик некоторое время осматривал лезвие, водил по древку пальцем и поднимал топор, поворачивал его так, чтобы солнечные лучи падали на металл.

‒ Это оружие Эльрика, — заявил старик, — топор, который у него украли грязные треллы. Они зарезали моего сына спящим, и забрали его оружие…

Вокруг тут же забурлила толпа, обсуждая слова старика.

Он же повернулся ко мне и передал мне топор.

Однако прежде, чем разжать пальцы, спросил:

— Скажи мне, нод, ты действительно наказал убийц моего сына?

— Одному я проткнул голову скрамасаксом, — ответил я, — второй был убит этим топором, ну а третий бился со мной, однако умер от руки Уббе — сына Бродди.

Старик кивнул.

— Скажи мне, как тебя зовут?

— Я — Вотан.

— Благодарю тебя, Вотан, — он отдал мне, наконец, топор, — пусть этот топор послужит тебе лучше, чем моему сыну, принесет славу и множество трофеев.

Я благодарно кивнул.

— И тебя благодарю, — старик повернулся к Бродди, — навести когда-нибудь меня вместе с Уббе. Я хочу поблагодарить его за…

Старик тяжело вздохнул, закашлялся, и лишь затем продолжил:

— Твой сын ‒ отважный мальчик, и уже показал себя, как достойный воин. Он должен быть награжден за свою смелость.

Бродди просто кивнул.

— Когда я вернусь из похода — мы придем, — пообещал он.

— Хорошо…– старик развернулся, и собрался было уйти в толпу, но…остановился вдруг, резко развернулся и влепил такую пощечину ничего не подозревающему Игги, что тот вновь оказался на камнях и удивленно уставился на старика.

— Ты и твоя семья не должны появляться на моих землях. Отныне их будет ждать там только смерть.

— Но…

— Ты должен быть наказан за свою ложь и хвастовство, а твоя семья за то, что позволила появиться на свете такому ублюдку…

Старик, еще раз бросив испепеляющий взгляд на Игги, ушел в толпу, принявшуюся обсуждать случившееся.

Во многих глазах, устремленных на Игги, сквозило презрение, брезгливость, у многих на лицах появились усмешки.

Игги такого стерпеть не мог.

— Этот нод врет! — заорал он, выхватил меч из ножен и бросился на меня.

Да вот только эта неожиданная атака совершенно не удалась — я стоял с топором в руках и был готов к подобному повороту событий.

Меч и топор лязгнули, встретившись, и я попросту вел удар от себя, а затем снова влепил кулаком в лицо Игги.

Надо признать, мне это доставляло удовольствие — я не забыл то, что было на берегу, когда я только попал на остров.

Игги рухнул на площадь в третий раз. Я же подошел, наступил на его руку, сжимавшую рукоять меча. Игги заорал от боли, разжал пальцы, и я, нагнувшись, подобрал его меч, принялся его осматривать.

А ничего так. Прямо-таки классический меч викинга. Один в один как те, что показывают в фильмах, играх.

Длиной этот меч был не менее метра, с одной широкой долой по всей длине клинка и скругленным острием. Крестовина или плечи рукояти — хрен его знает, как это назвать, были узкими, маленькими. Ну оно и понятно — полноценные крестовины на мечах будут уже у рыцарей, а здесь…здесь эфес был больше похож на эдакий вариант римского гладиуса.

А впрочем, из меня такой эксперт…

Еще одной особенностью были украшения гарды — рукоять, обернутая какой-то светлой кожей, приятной на ощупь (рука совершенно не скользит и, уверен, даже если рукоять будет в крови — орудовать этим мечом все равно будет удобно), на верхней гарде или, скорее, на яблоке, прикрепленном к ней, были вырезаны руны. Присмотревшись к лезвию, более внимательно осмотрев дол, я заметил руны и там.

Хм…вроде как мечи в эпоху викингов были далеко не у всех. Либо у прославленных воинов и вождей, либо у тех, у кого имелись деньги на такое дорогое оружие.

Похоже, Игги относился к числу подобных, ну, или же кто-то из его родственников. Ведь назвать его вождем, или уж тем более великим воином, у меня язык не поворачивался.

Наконец, я оторвался от созерцания меча и вновь обратил внимание на противника.

Тот лежал, с ужасом глядя на меня, боясь пошевелиться. А вокруг стояла тишина…

Я огляделся. Толпа явно ждала от меня действий, жаждала завершения всего этого спектакля.

— И что мне с ним делать? — спросил я у них.

Толпа не спешила отвечать, тогда я повернулся к Бродди.

— Его нужно проучить, — разомкнув, наконец, губы, произнес он.

— Так тому и быть! — согласился я.

Но, когда я повернулся к Игги, все мои кровожадные задумки провалились — он выглядел жалко и беспомощно. Даже бить такого противно, а не то что убивать.

Мало того, что он весь трясся, будто бы стоял дикий мороз, так еще и решил сбежать — перевернулся на брюхо, стал на четвереньки и пополз прочь.

Прирезать его вот так, словно поросенка, чующего свою погибель и пытающегося сбежать от неизбежного?

Почему-то он вдруг остановился и оглянулся, и я не смог этим не воспользоваться.

— Беги, поросенок, беги! — заорал я и шлепнул его по заднице мечом, тыльной стороной лезвия.