Викинг (СИ) - Лей Влад. Страница 53
Как вообще такое может быть? Хал был вне себя от злости, и утром, сдав смену, доложил о вопиющем нарушении лейтенанту. Но тот лишь отмахнулся, мол, наемники нам не подчиняются, пусть с ними капитан разбирается.
Хала тогда это неимоверно разозлило.
В конце концов, если ему, чистокровному блестерцу, не позволяют стоять на стене, отправляя туда грязных наемников, которые еще и пьянствуют прямо во время дежурства, то почему он должен стоять как штык в этом тупике, в котором никто никогда не появляется?
Он прикорнул раз, другой, а затем это стало нормой для него. Если что-то случится, кто-то нападет — он точно это не пропустит, проснется мгновенно.
Ну а то, что сам он дрыхнет на посту — ну и что с того? Главное ведь ‒ стены, а тут…так, скорее уж для поддержания порядка в самом городе.
Вот и сегодня, едва только караул ушел дальше, Хал подготовил себе удобное место — подложил корзинку, достал из своего тайника мягкое, несколько раз свернутое одеяло, которое использовал вместо подушки, и тут же развалился на свою «лежанку».
И минуты не прошло, как он уже дремал.
Правда, в этот раз долго спать ему не пришлось. Обычно он просыпался на рассвете, как раз незадолго до того, как должен был прийти караул с его сменщиком. Но сегодня что-то потревожило его намного раньше.
Он открыл глаза и огляделся. Вроде ничего не происходит, все тихо. Так что же его разбудило?
Он был готов поклясться, что слышал звук, очень похожий на тот, что издает летящая стрела.
Ему послышалось или он явно слышит шаги? Как будто идет человек десять… Это еще что? Караул? Так еще слишком рано…
Из-за угла появилось несколько человек, и в свете луны Хал не смог их разглядеть во всех подробностях, но и того, что он увидел, ему хватило.
Он замер в оцепенении и лишь громко икнул.
Идущий первым вдруг остановился, вскинул лук, который держал в руке, натянул и тут же спустил тетиву, тихо щелкнувшую в ночи.
Стрела с шелестом ушла куда-то в тень, явно поразив цель, так как мужчина тут же продолжил свой путь.
Хал молниеносно слетел со своей «постели» и столь же быстро, а главное плавно, низко пригнувшись, сбежал к двери арсенала по ступенькам.
Он дернул дверь, но та, естественно была закрыта, а Хал вспомнил, что ключи находились у сержанта стражи.
Он замер, забился и вжался в угол, боясь даже вздохнуть и молясь, что его не заметят.
И вроде повезло — основная масса людей прошла мимо. Основная, но далеко не все.
— Вы четверо остаетесь здесь, — сказал невидимый Халу человек, — форинг сказал, что там за дверью оружие, так что никто не должен туда попасть. Понятно?
— Понятно, — ответил ему второй голос, — но…
— Что?
— Когда нас сменят? Мы тоже хотим добыть трофеи!
— Форинг сказал, что все трофеи и любую добычу мы поделим поровну, как только возьмем город. Так что стойте спокойно.
— Но…
— Никаких «но»! — прикрикнул бородач. — Стоять здесь, и никуда не уходить! Как только закончим с местными воинами, я пришлю вам смену! Успеете еще пограбить.
Спорить с ним не стали, и Хал услышал удаляющиеся шаги. Но спустя мгновение до него вновь донесся голос ‒ того, второго, что остался здесь и стоит сейчас наверху ступеней.
— А что там, интересно, за оружие? — спросил он.
— Не знаю, — послышался новый голос. ‒ Пойди и посмотри.
— А так и сделаю, — насмешливо ответил тот, и Хал с ужасом увидел спускающегося к нему по ступенькам человека.
В свете луны Хал разглядел его — бородатый, лохматый мужчина, облаченный в кольчугу, на его плечах лежал мех какого-то животного. Он хищно оскалился, заметив его, Хала, крутнул в руке непонятно откуда взявшийся топор, блеснувший на свету своим лезвием.
— А кто это у нас здесь? — издевательская улыбка заиграла на лице мужчины.
Но Хал ему не ответил. Он словно завороженный разглядывал топор.
Крайне необычного вида был этот инструмент, как отметил Хал. Этот топор совершенно не походил на те, что ему приходилось видеть — он был явно меньше и легче, такой совершенно неудобен для рубки дров и деревьев. Так для чего же он?
Внезапное озарение заставило его замереть в испуге. А то, что произошло через секунду, подтвердило его худшие догадки.
Топор, являвшийся не инструментом, а полноценным оружием, довольно легкий и компактный, крайне удобный в бою, своим лезвием пробил голову незадачливому стражу, моментально отправив бедолагу на тот свет.
— Южане… — пренебрежительно буркнул бородач, вытащив топор, и брезгливо вытер его лезвие об одежду мертвеца.
— Дурак ты, Ворун, — окликнули его сверху.
— Чего это?
— Мог бы оставить его своим треллом.
— Как-то не подумал, — с сожалением проворчал Ворун.
***
Несмотря на мои опасения, все вроде как шло хорошо — северяне смогли проникнуть в город тихо и аккуратно.
Я же, если честно, после того, как первая волна принялась тут же куролесить, был уверен, что поднимется тревога, что нас встретит уже вооруженный гарнизон. Но нет.
Мои бойцы смогли подняться на стену, вырезать добрую половину стражников, либо непонимающе глядящих на приближающихся северян, либо безмятежно дрыхнувших в обнимку с батареями пустых бутылок.
Вот тебе и непобедимый город. А сколько было пафоса и историй о его неприступных стенах…
Впрочем, стоит отдать им должное — приди мы с суши, все было бы совершенно иначе.
Наконец, раздались крики, бряцанье оружием.
Ага! Вот и первая схватка.
Я не смог ее разглядеть в предрассветной тьме, но отлично слышал.
Тут же вспыхнули несколько окон в окружающих нас домах, послышались голоса.
Ну…началось!
***
Вопреки моим ожиданиям, самые сложные бои проходили вовсе не на стенах города и не возле арсенала.
Наиболее тяжко было возле ворот, куда двинула толпа едва проснувшихся, перепуганных и ничего не понимающих горожан, а также в самом городе.
Командир гарнизона, стоит отдать ему должное, довольно быстро въехал в ситуацию, собрал своих бойцов, умудрился вооружить бдительных и быстро соображавших горожан, кинулся на нас.
Бои шли прямо среди жилых домов, и в самом начале, как мне показалось, нас начали теснить.
Но спасли ситуацию, как ни странно, два моих хускарла.
Ури бросился в бой, словно сумасшедший, он ревел, махал своей секирой, вообще не обращая внимания на то, есть ли рядом союзники или нет.
Вокруг него образовалось эдакая поляна — приближаться к этому смертоносному урагану никто не отваживался.
Заминка в рядах врагов дала нам несколько секунд на передышку, и я, заставив людей стать в строй, выставить «стену щитов», бросил их вперед. Ну а второго своего хускарла — Хватти, отправил к Бродди, который был на стене.
Минут десять, показавшиеся мне длинными часами, мы сражались на улицах, не побеждая, но и не отступая. Противник давил, не переставая, но мы как-то устояли. Я сам вынужден был вступить в бой, хотя пока и не задействовал своего «берсерка».
А вот затем что-то вдруг изменилось, поменялось.
Как оказалось, Хватти добрался до Бродди, и тот, собрав два десятка людей, ударил в тыл воинам гарнизона.
Это стало переломным моментом — противник дрогнул.
Все, что нам оставалось — давить, рубить и топтать, и мы это делали.
Крики боли и ярости звучали отовсюду, я шел вперед, махая своим мечом, закрываясь щитом, спотыкаясь о тела павших и наступая на отрубленные конечности.
Эта вакханалия продлилась целую вечность, прежде чем зазвучало:
— Сдаюсь!
— Пощады!
— Не убивайте!
Я устало опустил щит, воткнул меч в землю и вытер пот с лица.
Глаза тут же защипало, и я попытался их протереть, увидев, наконец, что с ног до головы заляпан кровью…
Вот же, черт…
— Форинг! Что делать с пленными?
Я поднял глаза и уставился на радостное лицо молодого воина, как и мое, испачканное чужой кровью.
— Будут треллами! — устало сказал я, и тут же спохватился.