Мой плохой мальчик (СИ) - Мельникова Надежда Сергеевна "Хомяк_story". Страница 7

— Тише, — шепотом. — Жанна Кирилловна, делайте вид, что вас здесь нет. Уйдет, потом выйдете.

Кошусь на него, поправляя волосы. Какая прелесть. Только что искусал мои губы в кровь, а теперь проявляет уважение, продолжая называть на вы.

Он выглядит сытым и довольным собой. Меня это бесит. Поэтому я бросаюсь на него с кулаками, ругаясь шепотом:

— Это все из-за тебя, Волков! Почему нельзя было просто уйти?

А он снова смеется, ловит меня в объятия и прижимает к себе, гладит спину и как бы невзначай прихватывает ладонями за ягодицы.

— Ты вообще, что ли, Волков?! — перехожу на рычание, выворачиваясь из его лапищ. — Как ты себя со мной ведешь?

— Простите, Жанна Кирилловна, — поднимает руки, извиняясь. — Давно хотел это сделать, она у вас такая классная.

Закатываю глаза.

— Кошмар! — Зарываюсь пальцами в волосы и начинаю ходить по кабинету. — Что я натворила? — практически плачу. — Я себе этого никогда не прощу.

— Да ладно, не стоит так убиваться, ничего же еще не было.

«Еще» — вот это меня особенно впечатляет. То есть этот молодой гаденыш уверен, что я ему отдамся полностью. Ну зашибись, Жанна Кирилловна, как говорится — дожили.

— Другими словами, по-твоему, между нами сейчас ничего не было?

— Просто поцеловались.

— Просто поцеловались? — удивленно приподымаю брови, находясь в легком шоке.

— Ну да, — опять улыбается, игриво смотрит. — Просто поцеловались.

Вот вам, пожалуйста, первое возрастное отличие. Ему с кем-то переспать — как в туалет сходить, а у меня, кроме Юры, между прочим, всего один парень был. До него.

— Ладно, все! Мы оба сделаем вид, что ничего такого не произошло. Ты будешь учиться, я работать. И крайне неприятный инцидент канет в лету.

Волков внимательно за мной наблюдает. Никак не комментирует мое пламенное выступление. В коридоре вроде бы тихо, и я иду к двери, прислушиваюсь, собираюсь открыть.

— Стойте, Жанна Кирилловна. — Подходит ко мне, поднимает руку и прикасается пальцами к лицу чуть выше губ, дергаюсь, стараясь отстраниться, но он настаивает: — Я вам помаду по всему лицу размазал. Если кто-то увидит нас вместе, и эти ваши алые разводы, сразу же станет понятно, чем мы тут занимались.

Он трет мои губы и поверхность вокруг них, легонько прикасаясь подушечками пальцев. А я снова впадаю в оцепенение.

Мне нравится чувствовать его руки. И это ужасно, я ведь уже решила, что все у нас было ошибкой. Но пол капельку покачивается, когда я замечаю, как стекленеет его взгляд. Мои собственные щеки вспыхивают, и, несмотря на все доводы разума, я хочу поцеловаться с ним еще раз.

Он прав, меня к нему тянет.

И хотя я кричу, возмущаюсь и сопротивляюсь, физически желаю его не меньше, чем он меня.

Какая ж я озабоченная, старая дура! Просто немыслимо.

Я шумно выдыхаю через нос. Комок страсти вокруг нас нова сгущается. И Андрей, конечно же, чувствует это, но убирает руку, отступая. Отвожу глаза в сторону. Молодец. Правильный шаг, трезвое решение.

— Ну вот и все. Теперь нормально. Нельзя заставлять ждать студентов, — комментирует свой поступок Волков.

А я отчего-то ощущаю себя обворованной.

Заглядываю в зеркало. Теперь все нормально. Я могла бы стереть помаду сама, но зачем-то позволила это сделать Андрею. Ну что за каша варится у меня в башке? Ну ведь снова ошибка. Отстраняться надо, как можно дальше. Абстрагироваться по полной, чтобы у него даже мыслей не было закончить начатое.

— Так и не разложила рябину вокруг вазы. — Беру необходимые для натюрморта предметы.

— А я опоздал на физику.

Открываю дверь и, подметив, что в коридоре никого нет, выпускаю его.

— Скоренько иди на пару и помни, что обещал мне.

Смотрю в жадные синие глаза.

— Я ничего не обещал, Жанна Кирилловна, до скорой встречи. — И уходит, закинув лямку рюкзака на плечо.

«Какой еще встречи? Надеюсь, он имел в виду пары».

Хочу крикнуть ему вслед, но понимаю, что опозорюсь еще больше.

И так грудь болит, сердце колотится, ноги ватные, как после трех бокалов шампанского. А еще губы… Они просто горят огнем.

Ладно, все уже в прошлом.

Хорошо, что остановились и поговорили. Он видел мою реакцию и больше не полезет, он же умный парень, не дурак. Понимает же, что у меня ребенок, что я замужем. Вот если бы я стала радоваться, то другой вопрос. А так сразу ясно, что нет. Думаю, все забудется.

Оглядевшись, прижимаю к себе вазу и, закрыв каморку наконец-то иду в аудиторию.

Все нормально. Все как всегда: работа, продуктовые магазины и дом, иногда почта и увеселительные мероприятия.

Ничего не изменилось. Буду считать, что мне почудилось.

Глава 8

Устав как собака, разнервничавшись и передумав все на свете, я выключаю свет и закрываю аудиторию.

Переживаю. А вдруг тот, кто стучал в дверь, пока мы были с Волковым внутри, понял, что я не открыла. И начнет расследование.

А еще камеры… Во всех коридорах университета есть видеонаблюдение, хотя, с другой стороны, ну и что? Это же не значит, что вошедший в мою каморку Волков делал со мной что-то непристойное. Он же не без трусов оттуда вышел.

Голова разрывается. Я изменила мужу! Ну не совсем, это же просто поцелуй.

Иду по темному коридору, вся в своих мыслях.

— Здравствуйте, Жанна Кирилловна!

Вздрагиваю. Испугалась, господи, решила — опять Волков.

— Здравствуйте, — отвечаю студенту пятого курса.

Смеется, заметив мой испуг.

Но я моментом про него забываю.

Поцелуй — это не измена. А что тогда измена? Секс — измена, да, определенно. Поход в ресторан, романтический ужин, ночь в гостинице, ну это однозначно измена.

Спускаюсь по лестнице.

Кого я обманываю? Я, без сомнения, изменила Юре, даже если учесть, что Волков набросился на меня с поцелуями. Потом-то я с удовольствием целовала его в ответ.

Выхожу из стен университета, на улице прохладно. Это немного остужает голову, но я не могу отвлечься. Все размышляю о том, что произошло. Женщин на измену толкает недостаточная эмоциональность в отношениях: стало меньше ласковых слов, цветов, взглядов.

Да какие там цветы? Для меня радость, что Юра не орет и не нажрался в очередные выходные.

И вот такая замужняя, но одинокая женщина ищет обожания на стороне. Все логично.

Однако это не про меня, дальше я не пойду, не хочу обманывать. А о поцелуе никто не узнает. Не думаю, что Волков начнет трепаться направо и налево. Но!

Но что, если он и вправду поспорил? Вдруг тайком снимал нас на видео? Впрочем, вряд ли, его руки все время были заняты.

С другой стороны, кто их знает этих молодых и современных? Может, у него на карман рюкзака пришпандорена какая-нибудь микрокамера?

Сейчас сидит где-нибудь в общаге и ржет с друганами над моей горячей страстью. Я для них милфа — «мамочка, которую я бы с удовольствием трахнул».

Какой ужас! Все это пробирает меня до костей и заставляет трястись всем телом. Не дойдя до остановки, сажусь на лавочку.

У меня сейчас от волнения двести двадцать давление поднимется, отнимется вся правая сторона тела, меня перекосит, и Волков навсегда отстанет.

Ну как же так, а? Я не должна была допустить этого. Просто не имела права! Безусловно, измена начинается с мыслей. Но если уж совсем честно, то первым шагом к измене является поцелуй. И речь идет о настоящем чувственном поцелуе, как у нас с Волковым, а не о легком прикосновении к щеке. Потому что губы в сотни раз чувствительнее кончиков пальцев. Немудрено, что целуясь с Волковым, я ощутила такой стресс для всего организма. Говорить о его невинности попросту не приходится.

В то же время я уверена, что у нас с ним совершенно разное отношение ко всему, что произошло. Он сам это подтвердил. Не зря говорят: «Женщина всегда держит в памяти первый поцелуй, а мужчина не помнит даже последнего». Во время поцелуя происходит определение, мы как бы решаем, хотим сексуальных отношений с человеком или нет. Помню, сколько раз теряла интерес после первого поцелуя. Вспоминаю губы Волкова на своих губах и снова покрываюсь мурашками. Да уж, потеряла, так потеряла.