Сапфировая бабочка (СИ) - Литера Элина. Страница 26

Я попятился, чуть не сорвал гардину, и выпутавшись из ткани, едва не выпал с балкона.

Следующую неделю я обошел, казалось, все известные мне веселые дома. Я не считал монет, я не считал выпитого, а женские лица слились в одно пятно, из которого то и дело выплывало лицо Леа, томно стонавшей под офицером.

Когда я вернулся домой, отец ничего не сказал. Позже я понял, что он знал и о моих свиданиях, и о моем сопернике, и был уверен, что рано или поздно я увижу настоящее положение дел.

Я вернулся к делам наследника с двойным пылом, пытаясь забыться от пережитого. Я тратился на веселых девок не скупясь, и редко отказывался, если женщины приходили ко мне заработать золотой. Раздобыв редчайший артефакт невинности, я отчитывал тех, кто пытался продать мне целомудрие, и выставлял их вон — если ангел желает стать развратницей, то пусть не со мной.

Все женщины поделились на тех, кто уже развращен, и тех, кто будет развращен позже. Небесные сестры? Не в силах противостоять разврату, они укрылись от соблазна за толстыми стенами дома небес. Юные прелесницы благородного сословия, которые краснеют от взгляда на мужчин? Леа тоже была скромницей когда-то. Молоденькие кокетки на выданье, с которыми доводилось танцевать на балах? Я мог поспорить, что пригласи я любую в темный сад, как получил бы свое.

И приглашал, но для веселья иного рода. Не раз и не два я удалялся, оставив распаленную благородную деву с распущенным лифом, и вместо того, чтоб воспользоваться благосклонностью, высмеивал ее готовность задрать юбку как простая селянка на сеновале. О сколько проклятий в спину я выслушал! Меня пытались обвинить в мужском бессилии, но мои замужние и вдовые любовницы опровергали эту репутацию, живописуя товаркам в будуарах мои способности.

Став из наследника графом я принял обязанности лорда земель. Торки издревле не отличались жестокостью, не было такого в нашем роду. Во времена прадеда поселянам разрешили переезжать без дозволения лорда, и уже дед придумал, как удержать людей. "Кошка живет там, где много мышей, и есть молоко в миске, а не там, где сапогом пинают", — говорил он. Во времена отца наше графство стало самым богатым в королевстве, мне оставалось только удерживать достояние предков.

Когда отряд королевской гвардии, остановившись у поселения в графстве Торк, решил, что им все дозволено, я немедленно отозвался на зов о помощи. Приехав с половиной гарнизона я разъяснил капитану, как положено вести себя на моих землях, и намекнул, что если безобразия не прекратятся, учить бесчинствующих негодяев будет не только меч стражника, но и селянское дреколье, и я как лорд ничуть не буду против.

Через месяц после этой стычки король прислал разряженных придворных крючкотворов в попытке призвать меня к ответу. Я передал им письмо для Его Величества с уверением в полной преданности королевству и готовности защитить его подданных любого сословия против кого бы то ни было. Король намек понял, но злобу на меня затаил. Навестив столицу и потратив немного золотых я разузнал, что королевские казначеи убедили Его Величество не трогать благосостояние графства — подати я платил исправно, и лишиться притока монет им было не с руки. Но меня предупредили, что так просто король меня не оставит.

За всеми заботами у меня оставалось все меньше времени для любовных подвигов, что поубавило их количество, но не качество. Оскорбленные мужья не раз подсылали ко мне убийц, обиженные соперники вызывали на дуэли, но я не зря тратил многие часы с господами Свордом, Даггером и Локом, и умел защитить себя даже будучи навеселе и без клинка в руках. Подкупить кого-то из слуг не представлялось возможным — мои люди слишком дорожили благополучной жизнью, и все попытки становились мне известны.

Когда-нибудь мне придется жениться на девушке из благородной семьи. Зная, что происходит дальше, я всячески оттягивал этот момент. Прекрасные развратницы прекрасны, когда они замужем за кем-то другим.

Про иных в мужском кругу рассказывали, что зачинать с ними наследника — пытка хуже некуда: супруга молит Великого Отца поскорее закончить греховное занятие, а Добрейшую Мать — дать наследника, и возносит молитвы Небесным родителями прямо во время зачинания. В лучшем случае подобные женщины молчат со скорбным лицом. Такую жену я посчитал бы сущим наказанием. Этим дамам место в Небесной Обители, а не в супружеской постели.

Я слишком долго избегал брака, и король воспользовался моей свободой, чтоб связать нас с Агатой на горе нам обоим. На столичном балу мне представили эту скромную бесцветную девушку, смотревшую в пол, дрожащую, когда мужчина подходил к ней ближе, чем на три шага. Мне хотелось удушить Его Мерзкое Величество и за себя, и за нее. Я возблагодарил Небесных Родителей с несвойственным мне пылом, когда Агата сбежала. Если бы не графство, я бы сделал то же самое, но я не мог оставить людей, которых мне вверили поколения предков.

Как только пришло сообщение, что Агату видели на юге, я немедля отправился к северу, изменив внешность, насколько мог. Воспользовавшись инкогнито, я решил повеселиться и пробрался на карнавал к Трикатам.

Сапфировая Бабочка поставила меня в тупик. Неужели кто-то протащил на бал молоденькую мистресс, которая уже утратила застенчивость невинности, но не успела приобрести развязность дамы полусвета? Понаблюдав за ней, я перестал что-либо понимать. Она флиртовала, но не жеманничала. Она не стреляли глазами по сторонам в поисках кавалеров, в то же время показывая, что ей противно даже думать о мужчине. Дамы такого сорта питались комплиментами, даже самыми пошлыми, как оголодавшие курочки селянским мусором. Но мимо Бабочки цветистые банальности пролетали, ничуть ее не задевая. Зато на мои слова о подозрениях в ее занятии она не стала ни притворно возмущаться, ни пытаться завлечь в свои сети, а ловко поставила меня в ряд злопыхателей и удалилась, будто и правда все, что ее интересует — шаловливый кураж для собственного удовольствия.

Против воли меня потянуло к ней. Но я был уверен, что это временно. Немного усилий, и она полетит за мной в темную беседку. Воспитанница Трикатов? Что ж, я не буду оскорблять дом Трикатов соблазняя их протеже, но проявить ее нутро не помешает. Я уже представлял, как спущу ей платье с плеч и докажу, что она ничем не отличается от прочих мотыльков. М… После этого, пожалуй, я наведуюсь в одно заведение на окраине. Мысль о Бабочке в таковом виде привела меня в черезчур бодрое состояние.

Наглец Веркок пошел за ней на балкон. Он не узнал меня — в попытках затеряться на другом конце королевства я сбрил бороду и усы. Но я узнал его. Возможно, Бабочка поддастся этому негодящему кавалеру, и тогда все окажется совершенно безыинтересно. А может быть, его напор испугает девицу, и я покажу ей истинную куртуазность.

Первое испытание Бабочка прошла чудесно: когда я вышел на балкон, она всерьез сопротивлялась Веркоку, этому позору благородного сословия. Я счел себя обязанным помочь девушке и наказать хама. Если он завтра вызовет меня на дуэль, тем лучше. Оставлю пару отметок на его смазливой физиономии. Давно пора это сделать. Но кидаться в мои объятия спасенная Бабочка не спешила. Я призвал все свое умение очаровывать, чтоб добиться поцелуя. Сейчас она ослабеет в моих руках, я увлеку ее в парк и… может статься, не стану останавливаться. На невинную деву эта Бабочка вовсе непохожа. Странно, неужели Трикаты не уследили за подопечной? Но смазливому Веркоку она не поддалась. Это интриговало.

Бабочка не воспользовалась возможностью оттолкнуть меня — и попалась. Когда она быстро, на одно мгновение ответила на поцелуй, я уверился, что девушка обладает некоторым опытом. Артефакт невинности у меня был с собой, и если этот цветочек уже побывал в чьих-то руках — что ж, тем интереснее, тем приятнее будет провести с ней время.

Каких тварей я решил снять с нее маску? Я поторопился, я хотел видеть ее лицо здесь, где из окон лился свет, но Бабочка неожиданно пришла в себя и упорхнула. Твари, она совершила невероятное для воспитанной девицы — перескочила через парапет, приземлилась на клумбу и убежала! Прислуга, разумеется, врала, что никого не видела, но скандалить в чужом доме было бы неприличным.