Аксерион: сага первая (СИ) - Алексей Нечай. Страница 18

Он ткнул пальцем на железный ящик в другом углу помещения.

— Эти вещи трофейные. Вот-такенного бугая убил, когда тот пытался еду отобрать! — Старик развел руки в стороны, показывая невероятные габариты своей жертвы.

Что, кстати, оказалось правдой. Несмотря на немалый обхват талии у Рыбы, обноски большими были даже для него, и свисали мешковиной.

— Я вернулся! — Кумар кубарем скатился в подвал. В его руках виднелась пара ржавых браслетов и один ошейник.

— Надень это, чтобы надзиратели не загребли… Кхе-кхе… Ато мигом отправишься на корм цихидам!

— Цихидам? — Рыба поднял испуганный взгляд.

Цихидами называли членистоногих, обосновавшаяся преимущественно на севере Аксериона. Будучи холодолюбивыми, цихиды имели множество видов и пород. Одни из них имели габариты с горошину, другие могли растягиваться на десятки метров в длину и высоту.

— Хмм… Кхе-кхе, Рыба, ты с какой планеты свалился? — Старик склонился, придвинув свое лицо поближе, и засверлил юношу прищуренным взглядом.

— Мой дом — двенадцатый модуль.

— Что еще за модуль, Рыба? Ты что нам байки травишь?

— Акита-12.

Старик замолчал. Они с Кумаром обменялись такими взглядами, будто Рыба назвал их бабушек по девичьим фамилиям. Старик поднялся со своего ящика и захромал к парню. Затем ухватил его за шиворот и посмотрел прищуренным взглядом прямо в лицо.

— Ч-что? — Рыба испугался.

Тот, в свою очередь, продолжил сверлить так несколько секунд, и в этот раз уже серьезным голосом произнес:

— Ты должен попасть к Тиргу.

20 отсек особым многообразием народов не славился. В него попадали, в основном, южане или уроженцы из центральных областей, близ экватора Аксериона. Поэтому карийцы — выходцы южных краев, которые в свою очередь принадлежали ИЧС, здесь отнюдь были не редкостью.

«Врата Пламени», основанные группировкой мародеров на входе в заброшенный лабораторный комплекс, изобиловали строгими законами касательно смуглокожих людей. Но даже несмотря на это Тирг — чистокровный кариец, нашел путь к верхушке 20 отсека, и стал другом начальника.

— Не щелкай клювом по сторонам, малец! Кхе… — Шикнул старик на Рыбу. — Целый месяц его приема ждали! Спасибо скажи, что он соизволил нас принять!

Под «его», он имел в виду Тирга, к которому они намедни должны были пойти. Рыбе не слишком нравилось чинопочитание стариком высших рангов, но если призадуматься, то парень вспоминал, что сам такой. За месяц существования в недрах 20 отсека он успел познакомиться с местной аудиторией, измазанной в пыль и пот. Народ работал день и ночь, которые под сводом пещеры невозможно было распознать.

Местный авторитет — Шокран, сам по цвету лица походил на батрийца, но имел довольо сильное влияние на местных невольников. Если ему что-то не нравилось в одном из них, то он мигом мог устроить «самосокращение состава», вынудив других на исполнение грязной работы.

Именно с ним и водил дружбу Тирг — странного склада ума темнокожий, с перебинтоваными глазами. Время от времени, вокруг большого костра, после рабочего дня собирались толпы рабов. Слепец рассказывал им истории и легенды, наполненные эпосом и загадочностью — они передавались из уст в уста тысячелетиями, и за счет этого славились своей моралью.

Другие же, из местных невольников, такие как Бвен и Хакол, иногда помогали Рыбе добывать руду из свалок, расположенных поодаль контейнеров. По причине того, что некоторые из сортировщиков работали глядя сквозь пальцы, в громадных кучах нередко можно было найти драгоценные отблески тривия.

— Вот! — Бвен подал Рыбе блестящий кусок руды. — У тебя теперь полное ведро. Может, хватит на сегодня? Я уже устал…

— Не скули. — Хакол отличался своей молчаливостью и суровостью. Поэтому он всегда работал до победного.

— Все равно нас за это никто благодарить не будет! Мы рабы, позволь напомнить. — В очередной раз завел свою шарманку Бвен.

— Ты действуешь мне на нервы. — В сотый раз послышался ответ товарища.

— Замолчите уже оба, дубины стоеросовые!

Несмотря на немощь Старика, на просторах 20 отсека его мнение чтили многие.

— Вон, на Кумара с Рыбой посмотрите! Работают молча, по ушам не ездят. Ишь, молодцы.

Сам старик тоже иногда любил «присесть на уши» и повозбухать. Несмотря на это, когда этим занимался кто-то другой, то ему это жутко не нравилось.

— Заканчиваем, братишка. — Кумар почесал свою бороду, после чего закинул за спину ведро, с горкой наполненное блестящими камушками.

— Пойдем сегодня до Тирга. — Ковылял за ними Старик. — Я очень надеюсь, что мне понравится то, что он скажет.

Из множества легенд Тирга, блуждающих среди ушей невольников, особенно выделялась та, в которой говорилось о «великом освободителе с небес». В ней говорилось, что пришедший с небесных царств освободит всех страждущих рабов подземелья, одолеет всех надсмотрщиков и выпустит их на волю. Повстанец-одиночка.

В последний месяц Старик вовсе каждый день об этом твердил, на что можно было услышать негодования Кумара, мол «совсем с катушек слетает».

— Не бери в голову. — Только и слышал Рыба от него. — Вот сходите к Тиргу, тогда и успокоится.

— Поболтай мне там! — Начинал возмущаться тот из-за спины.

Сам Рыба тоже был уверен в том, что на роль освободителя и героя он никак не годится. Куда там ему, школьнику-недоучке медику и несостоявшемуся музыканту.

Трое сдали собранную из отходов добычу, на что получили свой паек. Они дошли до своей скромной обители, в виде вырытой под контейнером ямы. Старик сказал молодым:

— Подымайте люк.

Роль люка выполняла брошенная сверху железяка. Молодые люди припали и оторвали её от земли.

— Ты смотри, окреп толстяк! — Не удержался от комментария дед в конце.

За месяц недоедания Рыба заметно истощал. Об этом могло свидетельствовать похудевшее лицо, а сросшие за месяц волосы только добавляли худобы. Сперва парнишка долго не мог привыкнуть к этому месту — даже тут находились те, кто высмеивал его и норовил отобрать дневную порцию еды. Иногда, когда рядом не было Кумара или Старика, у них это выходило, и парнишка терял еще больше собственного веса. Рабы переоделись в чистые лохмотья и покинули свою обитель.

— Я с вами пойду. Не хочу тут один закисать. — Кумар обмотал торс тряпьем и выскочил наружу, вслед за Стариком и Рыбой.

По дороге к жилищу Тирга, Старик вновь попытался заговорить о своих надеждах, и Кумар устало закатил глаза. В 20 отсеке большинство невольников считало, что Тирг кто-то сродни ясновидцу, и многие искренне верили в его байки.

— Ух, молодежь неосмысленная! — Заметив это, снова шикнул Старик. — Ну ничего, Аспекты вас еще достанут!

— Кто такие Аспекты? — За несколько дней молчания наконец подал свой, почти безразличный голос, Рыба.

— Аспекты — владыки Нижнего и Верхнего миров… Восемь великих Творцов! — Обьяснял Старик. — Все, кто грешит, попадают в их распоряжение. В зависимости от того, кто какие поступки совершал, тому и готовится определенная судьба. Некоторые оказываются в лапах Алсаза, Бракуса, или же Далгорна. — Поднял он свой узловатый палец вверх.

— Они имеют имена? Что они значат? — Приподнял бровь Рыба.

— Конечно имеют, дубина! — Возмутился мужчина и поскреб свою бороду. — Алсаз повелевает смертью, он самый старший среди них. Далгорн — разрушением. Самый младший из них… Кхе-кхе. — Он подошел вплотную к Рыбе, после чего прошептал: — Ужасом.

— Не бери в голову, братишка. Сказка об Аспектах — лишь очередная выдумка Тирга. — Равнодушно произнес рядом идущий Кумар. — Наслушался дед на старости лет.

— По**ди мне тут! — Выругался Старик.

Из меньшенства невольников он был тем, кто мало верил в легенды. Да и вообще, за несколько лет научной работы в Норлсоне, федеральной провинции Аксериона, он убедился в неправдоподобии и отсуствии божеств. История о том, как смуглый тиранд попал в рабство, была переполнена особого драматизма.

Будучи обвиненным в мошенничестве, он оказался закрыт в тюрьме Норлсона. Сама торьма находилась близ границы ФЭН и ИЧС, поэтому боевые стычки бывали там нередки. Но однажды грянул гром особой силы, и тюрьма оказалась разрушена. Большинство заключенных попало к имперским работорговцам, и Кумар оказался в их числе. И как назло, из всех рабовладельческих концлагерей, ему достались именно «Врата».