Романов. Том 6 (СИ) - Кощеев Владимир. Страница 3

Столица Ефремовых ничуть не изменилась за то время, что меня здесь не было. Высотки в микрорайонах, пятиэтажные дома, отреставрированные и охраняемые князем как исторические памятники архитектуры. Даже «Китай-город», район, выделенный специально под жителей Поднебесной, ничуть не изменился за время мятежа Рюриковичей. Кажется, кварталы вокруг китайского посольства, стали еще более населенными, чем раньше.

Мой кортеж петлял по городу безо всякой цели. Мне хотелось немного привести мысли в порядок, а потому шофер нарезал круги по Благовещенску, привлекая внимание гербами Романовых с Уральскими. Подданные Амурских тигров то и дело останавливались, чтобы поприветствовать нас. И я даже не был уверен, было ли это уважение за победу в мятеже или же просто дань уважения старому союзнику.

Что ни говори, а у нас давняя дружба с Ефремовыми. И к нам здесь всегда относились хорошо, хотя, разумеется, и не так тепло, как на Урале.

Три дня союзные войска потратили на то, чтобы окончательно занять стратегические позиции, сменить участвовавших в мятеже бойцов царскими солдатами. И, естественно, не обошлось без споров, но в них я как раз участия не принимал.

Хотя наши соседи и пытались добиться от меня поддержки, спрашивая моего мнения, но делали это без особого энтузиазма, скорее отдавая дань уважения. В их глазах это я победил великого князя, и именно с моим мнением нужно считаться в первую очередь.

О том, что государь лично должен распределять будущие территории, никто не забыл, но мнение Михаила II, как это ни парадоксально, не учитывалось. Ведь всегда можно договориться между собой и обменять одни земли на другие через отречение в пользу другого рода.

Все эти политические перипетии меня не интересовали. С вопросами я отправлял к трем авторитетам — отцу, деду и царю. Это их епархия и их зона ответственности. Несмотря на обещания полной поддержки моих решений, есть границы, которые переступать мне не по чину. Княжич, пусть и наследник, не должен решать за главу рода. Не знаю, как Михаил II, а вот князья расценили мой шаг положительно.

Настолько, что я теперь не знал, чем заняться в буквальном смысле слова. Вечером состоится прием у Ефремовых, где Семен объявит дату свадьбы с Мэйлин. В поместье меня ждали и подготовленные подарки, и костюм. Но сидеть в четырех стенах не хотелось совершенно.

Заниматься делами просто было не с руки — телефон звонил каждые пятнадцать минут, и работать в таких условиях совершенно не тянуло.

Я чертовски устал бежать впереди паровоза. То создание искусственного интеллекта, то обучение на наследника Урала, даже мое столь скорое участие в войне — все это серьезно меня вымотало. Я все еще не сингуляр, у меня тело вчерашнего подростка. И оно требовало нормально отдохнуть.

А ездящая вместе со мной папка с именами моих братьев и сестер, подаренная или же подброшенная Невским, никак этому не способствовала. Но и оставлять документы без присмотра я не имел никакого права. Впрочем, как и уничтожать их. Во всяком случае, пока.

— Паша, давай в особняк, — велел я, глядя в окно на проплывающее там посольство с флагами Поднебесной.

— Слушаюсь, княжич, — отозвался шофер, после чего передал новое назначение охране.

С параллельной улицы в этот момент свернули «Танки» с гербами императора. Похоже, кто-то из родственников Мэйлин прибыл в Благовещенск на прием. Наши машины китайские внедорожники проигнорировали, а я тем более не желал вести светских бесед. На вечере еще успею.

С учетом, что как минимум половина участвовавших в подавлении мятежа княжеств выслала своих сыновей, они не отказались от посещения столицы Амурского княжества. Здесь, вдали от родительского надзора, можно было неплохо расслабиться. Тесное соседство с Поднебесной накладывало свой отпечаток — в Благовещенске всегда можно было найти представление по душе. Само собой, все присутствующие в городе княжичи были приглашены и на прием, так что гостей будет много. По крайней мере, аэропорт Благовещенска наводнили личные самолеты княжеств. Кто-то привозил подарки, кто-то встречал старших родственников, решивших явиться на мероприятие лично, к кому-то летели невесты и жены.

На улице постепенно темнело, загорались яркие красочные фонари, вывески ночных заведений — от клубов до игорных домов. На дорогах стало больше полицейских машин. Мероприятие такого масштаба требовало особых условий безопасности, а значит, сегодня криминал будет вести себя очень хорошо и незаметно.

Ефремов не святой, и часть теневого общества кормится с его руки. Так что подставить своего князя не рискнут сами, и коллег призовут соблюдать правила приличия. А в случае если кто не прислушается, сами сдадут силам правопорядка виновника. Во избежание собственной казни.

Мост через Амур, соединяющий Русское царство и Поднебесную империю, сегодня досматривается гораздо тщательнее с обеих сторон. В том числе и не совсем законными представителями стран. Это с нашей стороны участвуют князья, но Мэйлин — принцесса, ни дай бог, Триада допустит нежелательные элементы на нашу территорию... Император, может быть, и не слишком крепко сидит на троне, но головы снимать будет лихо и не оглядываясь на чины. В любой другой день можно допустить всякое, но не тогда, когда стоит вопрос чести императорской семьи. Опозорить императора — это как минимум приговорить все свою родню.

— Подъезжаем, Дмитрий Алексеевич, — объявил Павел, сворачивая к нашему особняку.

— Хорошо, — отозвался я, по-прежнему глядя в окно.

Прихватив с собой папку с документами, я покинул машину и прошел в раскрытые прислугой двери.

Двухэтажный особняк в Благовещенске почти в точности копировал казанский. Я передал плащ слуге и, отдав распоряжение об ужине, поднялся в свои комнаты.

А закрыв за собой двери, прошел к сейфу и убрал туда документы. Пока что я ни с кем о них не говорил и не показывал. Но не один раз прочел список.

И он не соответствовал словам Михаила II, что заставляло меня всерьез сомневаться в истинности написанного. Царь сказал, что его дети не должны были расти среди Рюриковичей. Но как тогда относиться к тому, что в бумагах Невского значится, например, Иван Михайлович Соколов?

Горячий душ немного развеял усталость, а плотный ужин даже поднял настроение. Так что на прием я собирался, уже не предаваясь унынию и апатии.

Проверив подарки, я захлопнул крышки шкатулок и запечатал их личным перстнем. Вручать их лично было не нужно, так что предосторожность была не лишней — мало ли, перепутают слуги? Всякое бывает, тем более когда камерное мероприятие внезапно раздувается до чуть ли не государственных масштабов. Столько благородных гостей за раз обычно только в Москве и собирается. Так что у прислуги Ефремовых и так языки на плечах будут, а потому личная печать с гербом снимет множество возможных проблем.

Мое сопровождение сменилось, людей Романовых со мной прилетело достаточно, так что держать при себе кого-то дольше стандартной восьмичасовой нормы смысла не было. Я кивнул новому шоферу и сел в салон.

Праздник приближался с каждым намотанным на колеса метром. И я мысленно приказал себе выбросить все проблемы из головы. Мой друг сегодня радуется, и я разделю с ним этот вечер. А все свои вопросы решать начну завтра.

В конце концов, меня многие знают как любителя хорошо повеселиться. Так что стоит провести время в удовольствие.

Как только мы вернулись на центральные улицы, как пришлось втискиваться в общий поток благородных господ, сползающихся к сердцу города — резиденции Амурского князя. Никакой суеты и опозданий, разумеется, не было — нам заблаговременно освободили дорогу, перекрыв движение для горожан, так что вскоре я уже выходил из машины на территории особняка Ефремовых.

Поправив пиджак с гербами, я двинулся в сторону раскрытых дверей резиденции.

— Княжич Романов Дмитрий Алексеевич, наследник княжества Уральского! — провозгласил показавшийся знакомым голос, и я пригляделся к распорядителю.