Любовь всегда выигрывает - Картленд Барбара. Страница 8

— Да, я знаю, — вздохнула Тина, — и очень быстро.

— Время, — пробормотал лорд Уинчингем, — нас поджимает. Начнем с бала, на котором я представлю вас моим друзьям. За обедом, думаю, последует прием. — Он сказал это серьезно и вдруг воскликнул: — Черт возьми! Все решат, что я окончательно сошел с ума. Прием здесь! Это не тот бал, которые я обычно закатывал. Одному Богу известно, как я смогу все объяснить моим друзьям!

— Вероятно, они решат, что вы слишком постарели для юношеских развлечений, — предположила Тина, еле сдерживая смех.

Он сердито посмотрел на нее, и вдруг его губы скривились в ухмылке.

— Ах вы чертенок! Вы твердо решили надавить на меня, не так ли? Я ведь тоже в долгу не останусь! Найду вам самого уродливого, старого и вздорного мужа во всем Лондоне!

Она рассмеялась:

— Осторожно! Гораздо легче будет найти для вас древнюю, морщинистую старуху с полумиллионом в кармане, страстно желающую заиметь красивого мужа!

Оба буквально тряслись от смеха, когда дверь распахнулась и зычный голос дворецкого провозгласил:

— Ее светлость вдовствующая герцогиня Хартингфорд, милорд.

Глава 3

Лорд Уинчингем с Тиной повернулись и уставились на гостью. От ее появления у них перехватило дыхание. Маленькая, старая, с желтым, морщинистым лицом, герцогиня была одета по последней моде: платье из блестящего землянично-розового атласа на кружевной нижней юбке серебристого цвета и с серебристыми лентами на корсаже; вся грудь увешана сверкающими жемчугами, бриллиантами и рубинами… Только это изобилие блестящих украшений скорее подчеркивало ее возраст, нежели скрывало его.

На белом парике красовалась маленькая кокетливая соломенная шляпка, весело украшенная перьями и завязанная под подбородком лентами. В ушах, как и на костлявых запястьях, сверкали крупные бриллианты.

Вид вдовствующей герцогини казался настолько фантастичным, что на первый взгляд было невозможно принять ее за реального человека.

Удивительно низким и глубоким голосом, немного надтреснутым в силу возраста, она произнесла:

— Что, потеряли дар речи? Твое гостеприимство, дорогой внучек, не знает границ!

Лорд Уинчингем с трудом пришел в себя.

— Простите, бабушка. — Он подошел к ней. — Но вас я менее всего ожидал увидеть!

— А почему, позволь спросить? — Старуха протянула ему руку для поцелуя. — Ты прекрасно знаешь, что в сезон я всегда приезжаю в Лондон.

— Я действительно знаю это, мадам, но в последнюю нашу встречу вы поклялись переступить порог этого дома только тогда, когда меня вынесут отсюда .вперед ногами!

Герцогиня хихикнула.

— Неужели я действительно так сказала? — удивилась она. — Наверное, ты был в более невменяемом состоянии, чем обычно! Но если и сказала, то ты должен быть вдвойне мне благодарен, что я приехала, как только миссис Браунинг поведала мне о твоем затруднительном положении.

— Она же поехала к Анне! — удивился лорд Уинчингем.

— Знаю, знаю. На твое счастье я оказалась у нее, когда там появилась миссис Браунинг. Бедняжка Анна очень плохо себя чувствует, она пожелтела, как гинея, и не сможет помочь тебе, по меньшей мере, в течение месяца.

— Черт, какая неудача! — воскликнул лорд Уинчингем. От досады слова его прозвучали неестественно громко.

Вдовствующая герцогиня не обратила ни малейшего внимания на его досаду. Шурша шелковыми юбками и звеня драгоценностями, она медленно прошествовала к Тине, которая тихо стояла на коврике перед камином и тревожно наблюдала за этим обменом любезностями.

Вдовствующая герцогиня шла с достоинством, как корабль под парусами. Наконец остановилась в нескольких футах от Тины, и от ее проницательных, несмотря на возраст, глаз не ускользнула ни одна деталь во внешности девушки. Слегка улыбнувшись, она повернулась к внуку:

— Почему ты не представишь мне это дитя? Твои манеры, Стерн, становятся все хуже и хуже! Впрочем, я тебе уже неоднократно это говорила!

Простите, бабушка, — извинился лорд Уинчингем. — Позвольте представить вам мисс Тину Крум, которая нанесла мне неожиданный визит. Она — дочь моего старинного друга. Тина, это моя бабушка, которая с младенчества бранит и мучает меня! Уверен, я не смогу сделать ничего, что она сочла бы правильным! Старуха снова хихикнула:

— Ты недооцениваешь себя, мальчик! Я всегда говорила, что ты дьявольски красив, но это единственный комплимент, который я могу тебе сделать!

Герцогиня протянула руку Тине, а та присела в глубоком реверансе.

— Вы действительно красивы, — тихо, словно самой себе, сказала герцогиня, — вернее, будете красивы, когда вас прилично оденут. Так, дайте подумать. Вы, должно быть, дочь моего старинного друга Николаса Крума, младшего сына благородного отца? Да. в вас есть что-то от Николаса, к тому же вы, вероятно, богатая наследница, и скоро весь Лондон будет у ваших ног!

Тина не успела открыть рот, чтобы ответить, как внезапно герцогиня оглушительно чихнула:

— Апчхи! Где мой носовой платок? Где этот проклятый мальчишка? Я же велела ему быть все время подле меня! Абдул! Абдул! — Ее звонкий голос разнесся по комнате, и она энергично, совсем не по-старушечьи, быстрее внука подошла к двери, распахнула ее и закричала: — Абдул! Проклятый мальчишка! Ну, я покажу ему, пусть только появится!

В коридоре послышался топот, и, к удивлению Тины, в комнату влетел черный мальчик, одетый так же необычно, как и его хозяйка. Он опустился на одно колено перед герцогиней и, словно зная, что ей нужно, кротко протянул ей маленький ридикюль, расшитый бисером, из которого торчал белый, обшитый кружевом носовой платок. Герцогиня выхватила ридикюль и, снова чихнув, отвесила мальчику подзатыльник.

— Не отходи от меня! — резким тоном приказала она. — И есть я тебе больше не дам: ты и так толстый!

Пока она распекала мальчика в блестящем зеленом тюрбане, Тина повернулась к лорду Уинчингему и тихо прошептала:

— Объясните ей, кто я на самом деле! Он кивнул:

— Объясню, как только смогу вставить слово, — и вдруг хитро прищурился. — Нет, оставим как есть! Николас Крум давно умер, но он, наверное, согласился бы быть вашим родственником!

— А он действительно был родственником, только очень дальним. С нами он никогда не общался, мы для него были слишком бедны!

— Сейчас ему придется исправить свою ошибку! Если моя бабушка думает, что вы его дочь, пусть так и думает!

— Ну разве можно?! — запротестовала Тина.

— Предоставьте это мне! Если вы наследница, то больше ничего не надо будет говорить!

До Тины сразу же дошел смысл его слов. Одно дело представить свету бедную, никому не известную девушку, и совсем другое — богатую наследницу!

— Я не могу… — начала она, но поднятая рука лорда остановила ее.

Герцогиня наконец перестала распекать своего пажа, высморкала свой аристократический нос и посмотрелась в овальное, украшенное драгоценными камнями зеркальце, которое всегда носила в ридикюле. Затем подошла к внуку и Тине и продолжила разговор точно с того места, на котором он прервался:

— Миссис Браунинг сказала мне, дитя мое, что вы приехали в Лондон, чтобы быть представленной в свете, и ищете компаньонку. Что ж, раз Анна Ловелл заболела, сопровождать вас буду я!

— Вы, бабушка? — Лорд Уинчингем с трудом выдавил из себя эти слова.

— А что ты так удивляешься, мой мальчик? Зачем же я приехала сюда? Разумеется, для того, чтобы занять место Анны. Да и мне для разнообразия интересно встретиться с молодым поколением! Мне до смерти надоел Бат и все мои подружки с их бесконечными болезнями и воспоминаниями о минувших днях. Все-таки приятно, когда тебя находят, если знают, где искать, а, юный франт? — Она ткнула лорда в живот костлявым пальцем и, хихикнув, добавила: — Я слышала, ты большой озорник! На прошлой неделе видела твою пассию в экипаже. Бьюсь об заклад, она обходится тебе в кругленькую сумму?

Лорд Уинчингем нимало не смутился.

— Я удивлен, бабушка, вы ведь вообще не должны об этом знать, — с притворной суровостью произнес он.