Эпангелиас (СИ) - Барабашкин Артемий Вячиславович. Страница 19

Корнелио

Сумрачно. Большое серебряное зеркало в потрескавшейся деревянной раме. Тускло горят свечи. Неровное пламя колышется от дуновений воздуха из приоткрытого окна. Длинный дубовый стол. На нем толстая книга в потрепанном кожаном переплете, раскрыта где-то на середине. Рядом лежит черный плащ в обрамлении серебряных перекрещенных молний.

Напротив зеркала стоял мужчина в черном камзоле с серебряной вязью, в жестких простых брюках, заправленных в высокие кожаные сапоги. Волнистые черные волосы небрежно перехвачены в хвост.

Корнелио протянул руку, снял со стола подсвечник с горящей свечой и поднес к зеркалу. В нем отразилось загорелое уставшее лицо, запавшие серые глаза, под которыми пролегли глубокие тени, длинный нос и тонкие губы. И шрам. Косой шрам шел от правого виска до уголка губ. Корнелио улыбнулся, красноватый шрам исказил лицо в страшной гримасе, которая отпугнула бы любую ночную тварь. В серых глазах не было улыбки. Редко кто видел в них отражение каких-либо эмоций.

Корнелио отвернулся и отошел к окну. Холодный воздух обволакивал его, холодил грудь, лунный свет упал на серебряный медальон с перекрещивающимися молниями. Знак Святой Экхалорианской Церкви. А медальон - знак ее верного слуги - охотника на еретиков.

Корнелио закрыл глаза. Воспоминания нахлынули на него. Такое случалось, когда он оставался наедине в комнате полной свежего воздуха, который прогонял аромат сгоревшего жира некачественных свечей. В такие минуты ему хотелось натянуть на себя плащ и забыться в беспечной дремоте, погрузиться в далекие воспоминания. И как это часто у него бывало - в самые неприятные.

Он хорошо помнил небо в тот летний вечер. Полную луну, темно-серые обрывки облаков, робкие первые звездочки. В тот день Богу было угодно изменить судьбу шестилетнего крестьянского мальчика.

Только закончилась уборка ржи, по поводу чего устроили ночной праздник. Корнелио помнил танцующих девушек, украшенных венками из ржаной соломы и задорную мелодию волынки. И отчаянный визг.

Волколак выпрыгнул на поляну. Все бросились бежать, а ноги мальчика онемели от страха. Так Корнелио и стоял, ожидая неминуемой смерти. Черная свалявшаяся шерсть, колдовские изумрудные глаза человека. Клыки с локоть. Запах псины. Как Корнелио не старался он не мог вспомнить волколака целиком, в памяти всплывали лишь отдельные детали.

И когда волколак разинул пасть, собираясь откусить мальчику голову, глаза Корнелио вспыхнули серебряным светом. Волколак странно заскулил и убежал. Дар? Возможно для деревни, но для мальчика он оказался проклятием. Через два дня в деревне уже был Святой отдел по борьбе с магией. Инквизиторы.

Корнелио сжал кулаки. Капельки пота выступили на лбу, не смотря на холодный воздух из окна. Охотник промокнул лоб черным шелковым платком.

Он помнил, как его травили собаками соседи. Как заперли его родителей в доме. Его хотели сжечь те, кого он спас.

Инквизиция в какой-то мере спасла его. Заинтересовалась его способностями и решила проверить их на другой нечисти. Нежить была хуже любого волколака. Мальчика бросили в яму с пойманными тварями. Вопреки надеждам соседей он выжил. Не оставил не одного ожившего мертвеца, способного нанести ему вред.

Инквизиторы стояли полукругом над мальчиком, залитым своей и чужой кровью, в рваной одежде, с вырванными клочьями волос. Мертвая черная кровь стекала с Корнелио на пол, обезумевшие глаза пытались найти поддержки у взрослых, но видели лишь ненависть... и страх. Корнелио хорошо запомнил этот страх в их глазах. Он стоял и смотрел на них, запоминал черты каждого. Навсегда. Их лица словно выжгли клеймом в памяти.

Святой отдел по борьбе с магией пощадил его. Корнелио подозревал, что они просто не нашли упоминания о таких способностях в своем страшном кодексе.

Необычная способность не раз спасла Корнелио. Глаза почти потеряли выразительность, став двумя кусочками льда, зрение с каждым годом портилось. Скоро придет день и Корнелио придется надеть стекляшки, которые часто приходилось носить ученым людям.

Если бы не было это способности... Как он тосковал по простой деревенской жизни. Корнелио встряхнулся. Не ему принадлежала роскошь мечтать. Не в эту ночь.

Он подошел к столу, упер палец в книгу. Корнелио искал поддержку в вере. И часто находил. Он страстно верил в Небесного Отца - Экхалора, создателя и наставника всех людей. Тысячу лет назад он спустился с небес в обличье простого человека, чтобы спасти эндорийцев, несших в своей душе истинную веру, пришедшую из глубины веков. Спасти от гнёта всесильных магов.

"Маги отвергли Небесного Отца, уверенные в своем могуществе. Для них магия, сила природных стихий была источником власти и огромной мощи. Экхалор проповедовал против магов в землях эндорийцев, смог переубедить в своем отношении и многих чародеев. Но совет архимагов видел в нем угрозу. Во время Великой проповеди архимаги направили в Небесного Отца молнию. На глазах многих тысяч людей молния не смогла причинить вреда Господу, но вызвала гигантский столб света с небес, что вновь вознес Бога на небеса. Охваченные праведным гневом люди веры уничтожили архимагов, и всесилию магов был положен конец.

Но бедствия эндорийцев не закончатся, пока не окрепнет вера в их душах. Многобожники-артарийцы поклонялись огню. Их магия открыла портал в мир демонов, они возродили ордена магов. С тех пор зло царит в нашем мире. Отголоски тех событий до сих пор бродят по земле в виде нечисти и демонов, изредка прорывавшихся в этот мир. Ты, взявший книгу в руки, уверуй в Экхалора или Эпангелиас ждет забвение". - Корнелио прочитал вступление на первой странице.

Охотник закрыл книгу и убрал в заплечный мешок. Это книга была не той, что должно носить благочестивому охотнику на еретиков. Ее написали еще до Раскола, в ней нет глав про исключительную благодать Экхалорианской Церкви, про необходимость борьбы с другими государствами, про Святой отдел по борьбе с магией... Корнелио слышал, что её написал древний историк, уверовавший совсем недавно, и поставивший своей целью изменить устройство самой религии. Кощунство! Ересь! Как иронично, что именно Корнелио, живший по заветам этой книги истреблял еретиков.

Корнелио бросил взгляд на зеркало и в очередной раз увидел свое обезображенное лицо. Обругав себя за то, что снял комнату с зеркалом, он вышел из комнаты.

Старый придорожный трактир. Грязные деревянные столы, низкий закопченный потолок, вечный табачный дым. Ранним утром еще не встал ни один постоялец. Хозяин спал, положив голову на стойку. Корнелио подошел и требовательно постучал пальцами около его уха. Трактирщик вскочил, ошалело хлопая глазами, хрипло спросил:

- Чего-то надобно, мастер?

- Скажи, неподалеку есть лес или роща?

- В двадцати пяти лигах, мастер, Шанграбенский лес, - трактирщик часто закивал головой.

- Значит, без коня не обойтись, - Корнелио прикинул оставшееся время. - Ты продашь мне коня, - с этими словами Корнелио положил перед ним грамоту Экхалорианской церкви. - Запишешь сюда сумму, отдашь в ближайшее отделение Святого отдела борьбы с магией.

- Но, господин охотник, ближайшее в сотни лиг отсюда.

- Предлагаешь отнять? - Корнелио наклонился к его лицу, кривя лицо в страшной ухмылке.

- Пожалуй, возьму бумагу, - сглотнул трактирщик.

- Верное решение. Так, где мой транспорт?

- Что? А, лошадь. За трактиром конюшня. В третьем стойле мой конь, стало быть.

- Молодец, - кивнул Корнелио, - да поможет Экхалор в твоих бедах. - Трактирщик проводил его кислой улыбкой.

На улице хмуро. Небо заволокло низкими серыми тучами, на поля черной шляпы упало несколько капель дождя. Корнелио подошел к низкой, потемневшей от времени калитке и начал не спеша натягивать перчатки. Темная тень отделилась от стены и скользнула в сторону охотника. Он не сдвинулся с места, только невзначай положил руку на рукоять меча. Тень несколько секунд стояла, покачиваясь из стороны в сторону, а затем резко бросилась вперед. Корнелио мгновенно развернулся и отбросил тварь ударом меча плашмя. Нечисть тут же вскочила на ноги и низко наклонилась вперед. Корнелио ушел от атаки и ловко прыгнул за её спину, нанес рубящий удар по спине. Тварь захрипела и упала. Корнелио рывком перевернул её и наступил ногой на грудь, приставил кончик меча к горлу нечисти. Темное ссохшееся лицо, серые спутанные космы грязных волос, нижней губы нет, видны игольчатые зубы. Корнелио вглядывался в выпученные красные глаза.