Охота на птичку (СИ) - Эклер Натали. Страница 9

Чирикает обо мне как о конченом зажратыше. С чего бы? Игривый настрой вмиг пропадает. Злюсь, но стараюсь быть вежливым.

‒ Зря ты так, я бы поддержал. Не ради забавы ‒ из солидарности. И откуда ты знаешь, что мне нужно? Мы только познакомились, а ты уже сделала вывод, что я мудак.

‒ Быстро анализирую информацию, — бросает она, разворачиваясь.

‒ Херово анализируешь.

Мне кажется, голос выдает обиду. Реально задело.

‒ Сорри, не хотела говорить о тебе плохо. Но это не моя война, решила не участвовать, ‒ выставляет раскрытые ладошки и спокойно так говорит ‒ действительно извиняется. А я уже завелся и готов ругаться.

‒ Проехали, ‒ сухо выдаю я, но потом все же добавляю:

‒ Знаешь, быть сыном моего отца — это пожизненный челлендж на тему «докажи свою адекватность». Если честно, я уже задолбался ломать стереотипы, но в твоих глазах быть отморозком как-то западло.

‒ Я слишком устала и говорю не совсем то, что хочу. Фигово соображаю. Обидеть не хотела.

Дергано протягивает руку и пытается тут же одернуть, но я успеваю ее схватить и притянуть к себе. Обнимаю. Сам того не ожидая, крепко обнимаю.

Она прижимается, утыкается носом в грудь, сопит. Чувствую тепло ее дыхания, и меня просто разрывает от нежности. Пусть это длится дольше, пожалуйста!

‒ Давай я тебя отвезу, ‒ предлагаю я, потому что отпустить не могу — слишком уж мне хорошо от ее близости.

‒ Сейчас такси приедет, ‒ отвечает еле слышно.

Слегка отстраняюсь, беру ее за плечи. Она запрокидывает голову, смотрим друг другу в глаза. Пытаюсь что-то прочесть, а там есть все и сразу, даже читать не нужно. Секунда, две, три. Накрываю ее приоткрытые губы своими.

Целую нежно, бережно, неспешно — не так, как хотел, совсем не так.

Соприкасаемся только губами, пробуем друг друга, изучаем. Охрененно приятно, но хочется большего. Провожу языком по верхней губе, еще раз. Теперь чуть всасываю нижнюю, смелею. Она не сопротивляется, не отталкивает, просто замирает.

Такая вкусная, что сдерживаться не получается. Медленно перемещаю одну руку к затылку, второй обхватываю за талию, прижимаю и углубляюсь языком. Отвечает! Это молниеносно придает уверенности. Врываюсь языком внутрь, тяну ее в себя, вжимаю.

Наш поцелуй быстро перестает быть томным. Страсть накрывает так стремительно, что вмиг становится похрену, где мы и кто сейчас может нас видеть.

Пятерней зарываюсь в волосы, всасываю ее робкий язычок. Второй рукой спускаюсь чуть ниже талии, жмусь плотней пахом. Сгребаю шелк ее платья, веду по голой спине вверх, затем вниз, слегка захватывая попу. И уже судорожно ищу глазами опору, к которой могу ее прижать и закрыть собой. Но тут из-за угла выныривает такси, слепит фарами.

Соня отпрыгивает от меня, как от горячего чайника. Роняет сумочку, хватается за лицо, смотрит дико и испугано.

‒ Зря мы, это неправильно… ‒ бормочет она, заикаясь.

Затем быстро поднимает свой клатч и машет таксисту, пока тот разворачивается. Бежит к машине.

‒ Стой, Сойка-пересмешница, ты не можешь вернуться в свой дистрикт, ты нужна Капитолию, и я еще не показал тебе Розовый сад, ‒ возбужденно кричу ей вслед.

‒ Я не буду играть с тобой в игры. Ни в голодные, ни в жестокие, ни в азартные ‒ ни в какие! Даже не мечтай! Адьос, Никитос! — огрызается она и прыгает в такси.

Уезжает. Стою, как болван, смотрю на опустевшую дорогу.

Мне нравится, как она дерзит. Такая трогательная и непокорная птичка.

‒ Ты уже в игре, Софи-Соня, ‒ бормочу я, разглядев под ногами белый айфончик с потухшим экраном. Выпал из сумочки, а она и не заметила.

________________

Саундтрек к этой главе

XOV — Animal

https://youtu.be/I6OtrVur0gA

Глава 7

Соня: …секс пока мне только снился

До съемной квартиры я ехала как в тумане. Хорошо, что таксист молчаливый попался, не лез в душу с расспросами, все равно не смогла бы отвечать адекватно. В голове ‒ абсолютный вакуум, а измятое его пальцами тело горит и стонет изнутри, истошно требует продолжения. Словно огромная гормональная бомба разорвалась внутри и теперь медленно меня выжигает. Губы ноют, во рту остался его вкус ‒ совершенно чужой, но мне он нравится безумно. Слизываю его с губ, припечатываю языком к небу и проглатываю ‒ пусть останется во мне.

Дома падаю на кровать, медленно подтягиваю колени к груди, скручиваюсь. Когда низ живота стянут тугой спиралью, в такой позе переждать легче. Лежу и таю в угасающей неге сумасшедшего возбуждения, боюсь пошевелиться. Так и проваливаюсь в сон, в котором снова появляется он, его жадные руки, требовательные губы, его запах и голос в круговерти из приглушенных звуков музыки, чужого смеха, звона бокалов и аромата ночных фиалок.

Через несколько часов выныриваю из этого омута, плетусь в душ. Останавливаюсь у зеркала, смотрю и не узнаю себя. Волосы взъерошены, губы припухли, в глазах нездоровый блеск. Вид такой, словно температура поднялась. Только заболеваю я не гриппом, а Никитой Гордиевским.

Надо срочно смыть его с себя, стереть все следы, перезагрузить мозг и нормально выспаться. Уже сегодня самолет унесет меня далеко, и там, на знойном испанском побережье, я быстро выздоровею, вернувшись к своей рутинной жизни.

Стоя под горячими струями воды, зачем-то считаю, сколько времени прошло со дня первого и последнего сексуального опыта в моей жизни. В этом вопросе я вовсе не преуспела. Сначала была слишком занята учебой, зубрила то английский, то испанский. Реально было не до парней. Потом приехала в Барселону, и все усложнилось еще больше. Отсутствие опыта оказалось не таким страшным, как языковой барьер и разница менталитетов.

С противоположным полом я, конечно, общалась, но в основном ‒ дружила. Замечала, что некоторым нравлюсь, но меня никто не цеплял. Первый короткий и малоприятный секс случился только прошлым летом. Парень был наполовину французом, наполовину ‒ голландцем. Подружкам я потом в шутку говорила, что меня не устроила ни одна из его европейских частей.

Все шло неплохо, пока мы не перешли, собственно, к половому акту. Я почему-то постеснялась сказать, что это у меня впервые. Наивно полагала, что изрядно подвыпивший парень ничего не заметит. Он заметил. От внезапной боли я сжалась и вскрикнула, он резко вышел из меня, толком не успев зайти, после чего вскочил с кровати и ошарашенно уставился на свой член, испачканный кровью.

До сих пор помню, как он брезгливо сморщился и сразу же убежал ‒ сначала в душ, а потом ‒ из студенческой комнатки и, соответственно, из моей жизни. Это было так унизительно, повторения не захотелось ни разу.

На двадцать первый день рождения девчонки-испанки подарили мне розовый неоновый вибратор, но и с этим инфантильным другом половая жизнь не заладилась. Мне было слишком странно собственноручно пихать его в себя, так что я убрала этого красавчика в бельевой ящик и благополучно о нем забыла.

В общем, секс пока мне только снился, причем ‒ в буквальном смысле. Удивительно, но между полуночными откровениями и чувством, которое накрыло меня сегодня рядом с Никитой Гордиевским, оказалось много общего. Его прикосновения, вкус его поцелуя, аромат его парфюма — все это переносило меня в другую реальность.

Вернувшись в спальню, вспоминаю, что не включила будильник, и что аккумулятор моего старого айфона разряжен. Открываю клатч, но телефона в нем нет. Перерываю всю постель, смотрю под кроватью, в ванной… ищу везде, где только можно. Точно в такси выронила, растяпа. Только этого мне не хватало!

Утром меня будит звонок, и я машинально шарю рукой у подушки, но потом до меня доходит, что это мама звонит по видеосвязи на планшет.

В нынешний приезд мы даже ни разу не увиделись. Они с отчимом отправились в горы, куда собирались уже давно, и вернутся оттуда только послезавтра. Теперь мама решает проявить заботу и проконтролировать, чтобы я не проспала и не забыла паспорт. Почему-то я думаю: ей просто не хочется, чтобы я случайно осталась.