Ребёнок для бывшего (СИ) - Рей Полина. Страница 26

«Не нужно. Приезжай ко мне. Всё обсудим».

Выключив телефон, я уткнулась взглядом в пробегающий за окном пейзаж. Мелькающие дома, тротуары, прохожие… Всё сложилось в унылый однообразный калейдоскоп. Но, пожалуй, именно он и был наиболее созвучен тому, что я ощущала в душе.

- Ксения, мы получили результаты анализов Евгения Борисовича… - сказал врач, в кабинете которого я сидела, устроив сумочку на коленях и впившись в неё дрожащими пальцами.

Как же мне не нравилось то, что в этом разговоре были паузы. Намеренные, когда специалист как бы говорил - всё не так просто.

- Говорите, - произнесла в ответ сдавленным голосом, мысленно готовясь к худшему.

- У вашего дяди острый лейкоз. Причём развивается он стремительно. По правде говоря, с таким я сталкиваюсь впервые.

Он проговорил эти слова, а у меня воздуха в лёгких не осталось. Я могла лишь смотреть на то, как врач снимает очки, как сжимает переносицу пальцами и качает головой. У самой же всё внутри стало выжженно чем-то ледяным, что походило на цунами из морозного крошева.

- Острый… лейкоз, - повторила я. - Это лечится?

Доктор посмотрел на меня так, словно я выдала невозможную глупость.

- Всё лечится, Ксения Дмитриевна. Но не всегда. Иными словами, оставить без лечения Евгения Борисовича - это обречь его на смерть. С другой стороны, никаких гарантий дать мы не можем. Но должны найти способ обеспечить вашего дядю максимально эффективным лечением. Мы уже начали химиотерапию, но уверяю вас - этого недостаточно. Да и возраст, - развёл он руками.

Я прикусила нижнюю губу. Хотелось рыдать. Расплакаться, будто я - крохотная девочка, которая впервые столкнулась с неразрешимой проблемой. Впрочем, именно этим и казался сейчас озвученный врачом приговор.

- Мы связались с клиниками, которые специализируются на данном недуге. Чем раньше вы отправите на лечение Евгения Борисовича, тем вероятнее благоприятный исход, - добавил врач.

- Сколько? - отозвалась я, благодаря бога за то, что у меня на руках имеется какая-никакая сумма.

- Пока не знаю, но обычно стоимость довольно внушительная.

Я застыла на месте. Врач не торопил меня. Не заставлял встать из-за стола и покинуть его кабинет. Когда же я поднялась на ноги, он сказал:

- Шансы есть, Ксения. Думайте только об этом.

Кивнув, я вышла в коридор. Возвращаться к дяде, от которого ушла каких-то полчаса назад, было выше моих сил. Он либо не знал о своём диагнозе, потому я пока не могла отыскать в себе ресурсы, чтобы стать гонцом с плохими вестями, либо делал вид, что ничего не происходит.

А значит, у меня нарисовалась задача номер один - выяснить всё, что смогу, относительно озвученного недуга, а ещё - перевести необходимую сумму на счёт клиники, которая возьмётся за лечение дяди Жени.

И очень надеяться, что имеющихся в наличии денег хватит. А квартира - ерунда. Главное, поставить на ноги самого близкого человека. Остальное по сравнению с этим казалось несущественным.

В квартире опять пахло никотином. Слава, вернувшийся с пробежки, уловил этот запах сразу, как только вошёл в прихожую. В раковине живописной горой лежала грязная посуда. Еды снова не было. Веро пропадала на своих репетициях, или бог весть где, но при этом умудрялась и уничтожить запасы в холодильнике, и оставить после себя самый настоящий апокалипсис. Почему-то ей было сложно даже закинуть испачканные тарелки в посудомойку.

Когда же он намекал на то, что так делать не стоит, Веро начинала или истерить, или превращалась в холодную королеву, которая явственно давала понять, чтобы он не смел тревожить её по таким глупым несущественным поводам. В общем и целом, Теплов всё больше разочаровывался и в Шмаровой, и в жизни с ней, и в супер-идее разбогатеть, женившись на актрисе. И всё чаще вспоминал, как хорошо, уютно и спокойно было с Ксенией.

Поначалу он был зол на неё и все действия, которые предпринимал, были направлены на то, чтобы бывшую жену наказать. Сейчас же он ловил себя на том, что непередаваемо злится. За то, что она вот так просто ушла, когда её погнали. Не стала пытаться выстраивать жизнь, чтобы не потерять мужа. Не осталась рядом. Попыталась стать самостоятельной. Удивительно, но теперь едва ли не самым близким человеком для общения являлась её мать. И то исключительно потому, что бывшая тёща была целиком и полностью за сохранение их брака.

Слава быстро ополоснулся в душе, бросил вещи в стирку. Прошлёпал босыми ногами к комоду в спальне. Поморщился, когда на кровати обнаружилось тряпьё Вероники, сваленное кучей. Его взгляд помимо воли нашёл ящик, который был не заперт, и из которого выглядывало что-то розовое и кружевное.

Теплов и сам не мог понять, почему именно это его настолько разозлило. Словно некая туго сжатая пружина, всё это время мучившая Славу, распрямилась и выстрелила.

Он рывком натянул на себя домашние брюки, подбежал к ящику комода и, едва ли не вырвав его с мясом, высыпал на пол содержимое. Трусы, бюстгальтеры, носки - всё вперемежку, а не аккуратно сложенное.

Слава пнул всю эту кучу-малу, но вдруг все эмоции схлынули, когда от ноги отлетело и ударилось о стену что-то металлическое.

Теплов подошёл к этому предмету и, подняв его, нахмурился. Это был браслет Ксюши, которым она особенно дорожила. И о котором Веро врала, что в глаза его не видела. Слава был готов сразу отдать то, что принадлежало его бывшей жене - никаких вопросов по этому поводу у него не возникало. Но он, чёрт бы всё побрал, был уверен, что Ксюша лжёт! Что забрала браслет сразу же, а потом просто нашла повод повымогать за него деньги.

Положив находку в карман, Слава собрал всё шмотьё Вероники и, засунув ящик, который перекосило, обратно в комод, пошёл на кухню. Итак, всё становилось совсем не таким, каким он себе представлял. И хорошо, что выясняться некоторые моменты начали уже сейчас.

Когда Шмарова вернулась домой, он успел загрузить посудомойку и немного прибраться. Мысли всё крутились вокруг лжи Веро. Зачем ей это было нужно? Они же всё обсудили - с Ксюхой нужно расстаться быстро и с минимальными потерями для обеих сторон, а потом жить втроём. Растить ребёнка, зарабатывать деньги. Свалить из страны ко всем чертям, когда встанут на ноги.

И вот оказалось, что Шмарова действовала по-своему. Это бесило.

Она подошла к нему, обняла со спины и сбивчиво прошептала:

- Я соскучилась.

Показалось, что Вероника подшофе. Вячеслав напрягся. Эти слова и ласки Веро уже не действовали на него так, как раньше.

- Я тоже, - соврал он и обернулся к любовнице. - Ты что - пила?

Шмарова мгновенно нахмурилась. Отстранилась, поджала губы.

- Глоток красного сухого. И то - безалкогольного!

Она подняла вверх указательный палец и, икнув, отошла и села за стол. Подперев рукой подбородок, посмотрела на Славу осоловевшим взглядом. И Теплов решился. Выудил из кармана браслет и положил перед Шмаровой. Она воззрилась на украшение с промелькнувшей во взгляде досадой.

- Что это? - потребовала ответа, переведя глаза на Славу и сложив руки на груди.

- Это браслет Ксюши. Я нашёл его у тебя в ящике. Ты не заперла его.

Эмоции на лице Веро сменяли одна другую. Сначала растерянность - всего на мгновение, а затем - злоба. Причём такая, которая заставила Теплова невольно сжаться.

- Ты рылся в моих вещах? - отчеканила Шмарова.

- Я наводил порядок! Ты разбрасываешь шмотки всюду! Самой не стыдно?

Он решил идти ва-банк. По сути, Веро не могла сделать ничего того, что нанесло бы ему вред. Да, порой казалось, что она способна наброситься на него с кулаками, но Шмарова была всего лишь слабой женщиной. Да и предпочитала истерики всему остальному.

- Я живу так, как мне удобно. Если мы с ребёнком такие тебе не нужны, так и скажи!

Слава вздохнул. Похоже, сегодня всё вновь пойдёт по тому сценарию, который ему уже начал набивать оскомину.

- Я этого не говорил, - отрезал он. - И изволь объяснить, откуда у тебя браслет и почему ты лгала мне, что Ксюша его забрала?