Внизу (СИ) - Агишев Руслан. Страница 18

Лицо парня при этих, скажем прямо неожиданных словах, вытянулось еще сильнее. Правда, было непонятно, как можно было удивиться еще больше, чем сейчас.

— Прежде чем, ты мне скажешь, что сделал неправильно, я расскажу тебе одну историю про нашего предка, — тут он уважительно посмотрел на висевший напротив них на стене портрет князя Кавказского. — На одном из светских приемов, где присутствовал сам император, нашего предка оскорбили. Его давний враг задурил голову одному юнцу, наговорив ему невероятных небылиц про его супругу. Мол, князь Кавказский оказывал ей недвусмысленные знаки внимания и даже пытался взять ее силой. Естественно, юнец вспыхнул. На приеме подошел к нашему предку и грязно оскорбил его. Знаешь, что сделал князь Кавказский?

Скуратов-младший перевел взгляд на портрет и многозначительно ухмыльнулся. Зная, тянувшуюся за предком славу, можно было понять, что произошло дальше. Тот никогда не отличался миролюбием или сдержанностью, насколько помнил боярыч. Наверняка, размазал наглеца по полу, как таракана.

— Зря улыбаешься. Не все так однозначно. Тогда наш предок был еще не так известен, как через некоторое время, когда вошел в полную силу, — качнул головой боярин. — Князь Кавказский ничего не ответил на оскорбления юнца. Промолчал, презрительно улыбнувшись. Опешивший юнец еще пытался что-то сказать, прежде чем его увели с приема. Затем прибежали отец юнца и его супруга, которые тут же принялись извиняться…

Заерзавший на сидении, парень не выдержал.

— Отец, это же… глуп…, - парень поперхнулся, проглотив лишнее слово. — Это же по меньшей степени странно. Его, боярина, оскорбили при всех, а он молча проглотил все это. Даже ничего не сказал в ответ…

Скуратов слушая сына, вновь недовольно качнул головой. Ничего-то тот и не понял из этой истории. Не глубоко копает, поверхностно. Схватывает лишь то, что видно и бросается в глаза. При этом еще порывист, не сдержан и очень горяч. Взрывоопасная смесь получается. Одно слово, молодость. А ведь, когда-то и он был точно таким же. Резким, жестким, не признающим авторитетов и на всех смотрящим с высока. Ничего, скоро вся эта шелуха сойдет. Нужно ему лишь немного в этом помочь.

— Не торопись со своими суждениями. А разве мог наш предок поступить иначе? Мог ответить оскорблениями, бранью, опустившись до его уровня. Мог потребовать поединка и на нем убить этого юнца. Но его победа стала бы его поражением, — вздохнув, боярин начал «раскладывать» ситуацию на части. Правда жизни редко бывала простой и понятной. И эту мысль нужно было донести до парня, как можно доходчивее. — Предок сделал совершенно верно. Во-первых, поддержав ссору на императорском приеме, предок сделал бы лишь хуже, ибо был более родовит и старше. Здесь он показал всем свое благородство и выдержку. Во-вторых, он не стал вызывать юнца на дуэль, что вновь продемонстрировало его великодушие. Ведь, все прекрасно знали, что результат поединка мог быть только один — смерть безрассудного юнца. В-третьих, обвинения юнца были почти сразу же опровергнуты, как бездоказательные. Но был еще и четвертый момент, о котором не все знали…

Мужчина, сделав небольшую паузу, вновь посмотрел на именитого предка. Тот, изображенный в горделивой позе победителя, взирал с портрета с величавым достоинством и уверенностью.

— Когда прошло время и в высшем свете смокли все пересуды, семью этого глупого юнца начали преследовать несчастья. От горячки слегли его родители, затем обанкротилась одна из его торговых компаний. После супруга разродилась выкидышем, чего не смогла перенести и свела счеты с жизнью. супруг запил и в какой-то подворотне разбил себе голову о камни мостовой. А теперь, скажи мне, что ты сделал неправильно?

Скуратов-младший ответил не сразу. Некоторое время молчал, разглядывая то свои руки, то сад за окном. Наконец, он поднял голову и повернулся к отцу.

— Я понял, отец. Мне нельзя было выходить из себя. Сделав так, я поставил себя на один уровень с собой. Я показал всем, что оскорбления этого быдла смогли меня уязвить, — нерешительно начал он. Но через мгновение, увидев доброжелательную реакцию боярина, стал говорить увереннее. — Еще… Еще плохо то, что я попытался ударить его воздушным кулаком. Получается, я первым нарушил правила гимназии. А нарушить должен был он…

Боярин довольно ухмыльнулся. Главное сын понял, а остальное незначительные решаемые мелочи. Дойдет по ходу.

— Урок ты усвоил, осталось лишь закрепить его, — парень недоуменно вскинул голову. В смысле, закрепить? Ему что-то сделать теперь нужно? Скуратов в ответ продолжил. — Ты решишь эту проблему самостоятельно. И в процессе я тебе запрещаю пользоваться своей силой. Используй любые другие доступные тебе инструменты и средства, чтобы наказать своего врага. Даю тебе два месяца сроку. Решишь проблему, получишь в оперативное управление 0,5 % акций нашего энергохолдинга и станешь младшим директором одного из департаментов. Попробуешь свои силы в бизнесе.

У боярыча глаза аж округлились от удивления. Ему отпишут целый процент крупнейшей энергетической корпорации империи, стоимость которого была сопоставима с ценой хорошего столичного особняка? Это же просто фантастические деньги! С такими деньгами он сможет себе позволить все, что захочет, ни у кого не спрашивая разрешения. В воображении тут же начали возникать самые разные соблазнительные картинки — мчавшийся с бешенной скоростью ярко-красный двухместный мазератти, сверкающий разноцветными огнями танцпол собственного клуба, собственный пентхаус с огромным бассейном на одном из небоскребов престижного жилого комплекса.

— Иди, иди, время у тебя не так уж много, — Скуратов проводил сына глазами и перевел взгляд на портрет предка. — Думаю, Лавр, ты бы одобрил такое решение. Пусть львенок выйдет на свою первую охоту. Он должен сам почувствовать этот азарт, чтобы понять свое место в этом мире… Азарт, ощущение погони, запах первой крови, — его ноздри хищно раздувались. Память будоражили старые-старые воспоминания, которые он уже давно похоронил. Ведь, для него, когда-то очень давно, все начиналось точно также. Ему, безусому юнцу, отец вручил старенькое ружье и кивнул в лес, куда только что убежала его дичь. Он помнил, как у него дрожали руки от дикого адреналина в крови, как туманило голову от предчувствия крови. Теперь все это предстоит почувствовать и его сыну. Позже, значительно позже, можно будет подумать и о настоящей охоте на человека. — Пусть сначала покажет себя. Я же буду наблюдать. И мои ищейки присмотрят…

Ничего никогда не откладывая «на потом», боярин набрал на коммуникаторе одного из своих людей, отвечавших за решение так называемых общих вопросов.

— Скинул тебе фамилию одного безродного. Установи про него все, что можно. Выставь за ним плотное наблюдение. Мой сын немного с ним позабавиться и ты проследишь, чтобы все было, как надо.

Судя по ответам из коммуникатора, человеку боярина уже не раз приходилось выполнять такого рода полномочия.

Не ожидал…

— //-//-

Кодекс Ла Турна, первого интела человечества

Правило 5. У знаний нет предела. Любая мера, применяемая к ним, ни на йоту не отражает реальность. Граница, воспринимаемая, как предел, в другой позиции является лишь началом нового. Меняй позиции восприятия, расширяешь пределы познания.

— //-//-

Произошедший конфликт показал, что Александр слишком затянул с адаптацией в этом мире и начал терять инициативу. Последнее же, в его положении, было смерти подобно. Именно сейчас, когда он наиболее уязвим, ему нужно было быть на шаг, а лучше на два шага впереди своих потенциальных врагов.

— Нужно ускоряться, причем радикально. А это значит, посещение информатория придется на время отложить, — бормотал он, ведя беседу с самим собой. Тем более обстановка располагала: ночное дежурство, в этой части здания больше никого не было. В полной тишине раздавался лишь гулкий звук его шагов и ничего больше. — Где тут у нас химлаборатория? Надеюсь, не зря ее нахваливали, называя одной из лучших в столице.