История лендалского убийцы или Тайна четырехлистного клевера (СИ) - Зотов Саша. Страница 19

— А-а? — удивлено взглянула на капитана Кет.

Мелирленс поежился под ее взглядом. В конце концов, он уже не первый год живет один и привык быть разумным в своих расходах, так что если и имел дела с долгами, то только одалживал, но не просил у кого-нибудь из коллег. А ведь стоит попросить и от расспросов да шуточек не удастся отделаться и до конца года. Иными словами, эта девушка, с которой его общение продлится не дольше, чем это дело, казалась единственным спасением. Прожить же на остающиеся у него после уплаты счетов четыре кроны, да еще и с ребенком, было задачкой не из простых.

— Одолжи мне хотя бы пять крон.

— Так сразу? А вы, господин капитан не производите впечатление человека, который клянчит денег у первого встречного.

— У меня были причины… непредвиденные траты.

— Непредвиденные? Вы кого-то убили?

— Убил?! — переспросил Мел, во имя всех темных богов, да что за представления о милиции у этой девчонки?! - разумеется, нет… Я купил мороженое для Розетт в «Сливочном Айсберге».

— «Сливочном айсберге»? Знаете, господин капитан, — Ренс вновь перешла на «вы» да и взгляд у нее как-то помрачнел, словно бы она смотрела на дохлую кошку, — я в Городе живу не так давно. Это какая-то ресторация с улицы Элинаса?

— Да… что-то вроде того. На Колючем мосту. Я выложил четыре кроны.

— Четыре? И сколько же мороженого вы сожрали на четыре-то кроны?

— Розетт. Одну вазочку.

— Да уж, Город пугает… — только и смогла пробормотать Ренс-младшая, — знаете, я за две декады в «Горшочке» получаю только 28 перье и 10 медяков, а вы потратили на одну вазочку мороженого почти столько же… И вы, господин Мерс, еще жаловались на цены в «Горшочке».

— Ты права…

— Ладно, но мне нужно будет зайти к себе… Я не ношу с собой столько денег, пока же довольствуйтесь этим.

Кет протянула милиционеру уже наполовину обглоданную ножку курицы словно бы своему песику и, как бы то ни было стыдно, но в его положении отказываться показалось Мелу неразумно.

— Надо бы мне посмотреть на эту девочку, которая может так запросто спустить мою зарплату на вазочку мороженого, — тем временем задумчиво пробормотала Кет, по лицу которой расплывалась улыбка, приличествующая злодейке из романа в мягкой обложке.

Мел с видом брошенного пса обгладывал кость.

— К слову, — взяв тон куда как более серьезный, студентка достала из своего кожаного дипломата, скорее приличествовавшего бородатому профессору, чем юной деве, тетрадь, — я кое-что нашла о четырехлистном клевере. Вам интересно, господин транжира?

И все же, судя по всему, он совершил страшную ошибку. Насмешницы большей, чем эта Ренс быть может на всем белом свете не сыщешь, в Лендале так точно.

— Если это и правда что-то стоящее…

— Четырехлистный клевер — традиционный символ удачи, — проигнорировав этот слабый выпад, начала Кет, — Господин Ларберг-Тиршерец в своей «Символике магии поздней Древней империи в знаках и пиктограммах» пишет так:

«Знак четырехлистного клевера — символ Древних, что уходит в самые истоки Древней империи, а быть может, и за их «звездный мост»3. В письменных источниках же он четко фиксируется не позднее начала второго тысячелетия эры Древних, к рассматриваемому же периоду известен повсеместно».

Он встречается во многих орнаментах и фресках как пожелание удачи и благополучия.

Так же известно несколько благородных родов Древних, для которых четырехлистный клевер являлся частью родового знака. Есть среди них и два черных.

Вроде бы что-то и среди благородных имен второй империи, но я не успела разобраться… да и не уверена, надо ли.

Что касается символики, то значение этого символа менялось. Если сейчас его связывают с удачей и скорее денежным достатком, знаешь, все эти гномики с горшочками золота на конце радуги, то у Древних символ четырехлистного клевера чаще обозначал возрождение и бессмертие.

Впрочем, эльфы на то и эльфы, что только и знают, как бы своим бессмертием похвастаться.

Девушка перелистнула страничку, в то время как капитан перевел взгляд с обглоданной кости на меню, висевшее над стойкой хозяина, который то ли экономя дерево, то ли в попытке держать марку «трактира Университета» начертал его огненными буквами в воздухе.

— Ульрик Зельнес в «Значках и Грамариях» — продолжила девушка, — отмечает: «Сфера с четырьмя лепестками — иначе именуемая четырехлистный клевер — основа трех общеизвестных и более чем десятка полузабытых грамарий — основ магии лечения и защитных куполов».

— К слову, однажды, когда я очень сильно заболела, наглотавшись злого снега, мама вычерчивала вокруг меня как раз клевер… хотя я не помню уже, что это было4.

Ниже он же пишет:

«Многие забывают о том, что комбинаторика и принцип равноценного обмена позволяют не только яд обратить в лекарство, но и напротив — лекарство сделать ядом, если речь идет о знахарской магии. Даже у этого знака есть темная ипостась — черный клевер».

Ну-у, и что скажешь?

— А-а? Прости, оценку отлично за доклад я бы тебе поставил, но боюсь некуда, — отозвался капитан… темные боги, чем он тут занимается?

— Вы и правда меня не слушали, господин капитан, фу, как нехорошо, — девушка скрывшись по глаза за тетрадкой, бросила на Мела презрительный взгляд.

— Слушаю, слушаю, — Мел перевел скептический взгляд на девушку. — Вот только я читал нечто подобное в отчетах. И понятно ж дело, что это какое-то заклинание, вот только… дальше-то что? Следов воздействия магии, равно как и каких либо иных следов на телах жертв не обнаружено. Непонятно даже, как появляется этот знак. Он словно родимое пятно иссиня-черного цвета, или что-то в этом роде. Ни следов прижигания или татуировки, ни остаточного маннодного поля. Ничего.

— И что же у вас есть, господин «Ничего»?

— Ничего… — скис Мел.

— К слову, а что мы ищем тут, в Университете? Ты ведь, господин капитан, к директору прогуляться решил не ради позволения смотреть в мои прекрасные серые глаза? Ведь не просто так вы просили у него позволения использовать этот гениальный ум для вашего дела?

— Ты… — капитан просто не находил слов, чтобы выразить все свое возмущение столь нагло искажаемыми фактами, — нет… мой информатор… свидетель, сообщил, что источник зла университет.

— Свидетель… а свидетель та самая девушка, что раздела тебя до нитки, господин Мел?

— Не девушка, а… постой. Я ведь не говорил тебе о Розетт?

— Нет, не говорил, господин капитан. И прежде чем ты дашь себе труд задать еще один банальный вопрос вроде «как ты узнала?!», я откажу себе в удовольствии сообщить, что всё дело в моем сером веществе. Это был лишь тычок пальцем в небо, — покончив со своей пламенной речью, Кет подцепила на вилку последнюю картошину.

— Вот как…

— Что ж, пойдемте, погуляем по нашему славному университету, господин Мелирленс?

Кет и сама удивлялась себе. Отправляясь на учебу, девушка обещала себе не влезать в истории, вместо этого сосредоточившись на учебе, несмотря на то, что мама последние полгода и намекала в попытках разжечь ее любопытство на тайны Университета, которые сама Анналикса, в те годы еще Кальнес, а не Ренс, не успела раскрыть. Вот только сама Кет была склонна думать, что уж за ту тысячу лет, что существует университет, все его тайны раскрыли раз по двадцать. Что же до тайн вроде чудес директора, то от них у самой Кет шли мурашки по коже.

Вот только дружба с Втри разрушила планы Кет, не успела она толком окончить и первую ступень. Очень уж заманчиво звучали все эти рассказы о далеких странах, хотя сами приключения и выходили слишком вредными для окружающих. Но этот капитан милиции. К Кет вернулось старое еще, школьное, едва не позабытое чувство «книжности» бытия. Да хоть последнее, столь милое «вот как» в ответ на ее книжный стереотип.

Конечно, Кет отдавала себе отчет в том, что все более чем серьезно. В конце концов, какая-то пакость убивает старых магов, и это не игрушки. И все же хмурое лицо капитана, словно бы всем своим видом говорившего: «И чем это я, на вашу милость, занимаюсь вместо работы?» невольно заставляло растянуться ехидную улыбку Кет от уха до уха.