Кот, драконы и прочие неприятности (СИ) - Мозер-Бубенецкая Аделаида. Страница 6

Я наконец смогла оценить местного любителя домашних животных. Он был высок, строен, вполне себе хорош. Кудряшки каштановые, глазки бледно-голубые, умные, лик светлый и серьёзный. В общем, неплохой аспирант получился бы. Я таких люблю, но платонически. А для более близкого общения всё же мужчину постарше предпочла бы. Но меня никто и не спрашивал, в любовники не набивался, даже и не подозревал о моём существовании в милой зверушке. Но я была благодарна аборигену за заботу и предполагаемый ночлег. С Ре Дестеном я решила пока не общаться, пусть подумает гад летающий о своём обращении с котиком.

Когда всадник закрепил седло и вещи на драконе, мы забрались в сумку, избавив доброго господина от сомнений, что делать с котом. У меня сегодня просто сплошные пересадки на драконов, транспортная сеть Москвы отдыхает. Было уже совсем темно, резко похолодало. Я не понимала, какое у них время года, соответствует ли нашим представлениям. Да и климат мог отличаться. Спрашивать своего вредного союзника не стала, пусть помучается совестью: вдруг кот не переживёт ночь… или я в нём. Но мне казалось, что тут поздняя весна или раннее лето.

Летели мы буквально пару минут. Вернулись в тот самый замок, откуда были изгнаны чёрным злодеем. Или правильно называть его, согласно модным тенденциям, афроместным котом? Но теперь в дом нас внесли на ручках, так что враг добраться не мог. Я навострила уши в надежде понять, куда ж нас забросила судьбина.

Разумеется, путь я не запомнила, поскольку всегда страдала топографическим кретинизмом, а замок был построен с расчётом на то, чтобы враги, проникнув в него, заблудились и сдохли от отчаяния. Мой новый приятель пробирался длинными, весьма крутыми, видимо, чёрными лестницами, но вскоре мы оказались в шикарном коридоре, украшенном явно ценными гобеленами и зеркалами, которые делали его визуально шире. Потолки были сильно далеко от пола. И не только с позиции кота. Интересно, гостям дома выдавали карту, компас и суточный запас провианта?

Котоспасатель постучался в высокую дверь. Красное дерево, искусная резьба и всё такое. Хоть табличку «объект всемирного наследия Юнеско» вешай.

— Я не хочу никого видеть! — раздался капризный женский голос.

Глава IV. Буквы разные писать тонким перышком в тетрадь

Товарищ чуть приоткрыл дверь и всунул нашу морду. Роскошно! Полы устилал большой ковёр со сложным узором, мебели было немного, но явно музейный вариант — диван, обитый шёлком, да с замысловатыми подлокотниками, пара кресел из той же оперы, изящный письменный столик-бюро на фантастических лапках, на окнах — изысканные витражи. Думаю, создатели сериала «Версаль» завистливо вздыхали в сторонке. Во всём этом великолепии сидела крайне недовольная жизнью молодая особа. Со скучающим видом она листала толстую книгу. Источником света служили свечи, но гораздо ярче привычных мне.

Девица была «прэлестна», как сказала бы ворона из Блудного попугая: жемчужно-русые волосы, большие серые глаза, пушистые ресницы, правильные черты юного лица, фигурка хрупко-воздушная. Платье воплощало мечту моей юности, когда я чуть было не записалась в эльфийки толкиенистов, — не в обтяжку, но и не баба на чайнике. Корсет красиво очерчивал грудь. Рукава до локтя узкие, далее свободно падали на запястья. Кончик вышитой туфельки кокетливо выглядывал из-под струящейся ткани длинной юбки. Я бы тоже в таком наряде неплохо смотрелась — в родном теле, особенно если сбросить те несчастные два-три килограмма, которыми меня одарило проклятое «Сидите дома».

Оценив обстановку, я, как могла, напомнила Дени про нашу несчастную судьбу, все тяготы сегодняшнего дня и неопределённое будущее. Не знаю, благодаря этому, или после реки мы имели жалкий вид, но девушка вскочила и бережно взяла зверька.

— Леди Элизинда! Я прошу прощения за столь поздний визит, но право не знаю, что делать с этим бедным котом. Он чуть не утонул в реке.

— Феонир! Опять?! Я приютила уже одного котёнка! Давай, ты будешь приносить подобранную живность кому-нибудь ещё!

— Не у кого другого нет такого доброго сердца. А если оставить кота в парке, ему спасу не будет от Черногрива.

Девушка тяжело вздохнула, положила кота на диван.

— Ладно. Возьму потом приданным… Надеюсь, жених будет в восторге.

Феонир поклонился и вышел. А нам представили нашего кошачьего родственника. Юного, полосатого — у нас такую расцветку часто называют шпротной — очень пушистого и дружелюбного Шушу. Он даже не пытался фырчать или шипеть. Я тоже не позволила Дени выражать негативные эмоции, так что к умилению нашей новой патронессы знакомство прошло на высшем уровне приличия, разве что лапки друг другу не пожали. В нашем распоряжении оказался целый этаж, но утомлённые путешествием мы интересовались только лотком, миской и кроваткой. Тем более было уже поздно, и девица стала при помощи горничных разоблачаться, дабы отойти ко сну. Я всё же сходила глянуть на храм белого трона и восхитилась сантехническим прогрессом. Ну не хуже, чем у нас, честное слово! Хотя пока мне это было неактуально. Сил разбираться, в какой мы стране, не осталось. Надеюсь, за одну ночь всех ценных эрланов не переубивают. С этими мыслями я в согласии с Дени свернулась клубочком в глубоком кресле, и мы заснули.

Сквозь сон слышала, как до меня пытается достучатся Ре Дестен, а на рассвете проснулась от его воплей в нашей с котом голове. Дракон верещал почище белки.

— Ну что тебе, негроящер? Никак тхарлы вас победили?

— Нельзя этим шутить!

— А оставлять нас на погибель ночью в лесу можно?

— Ну вы же выжили, — Ре Дестен был ещё взволнован, но голос его звучал тише.

— Не твоими молитвами точно! Я так и не знаю, в какой анус мира мы попали. А главное, как и кому сообщить о твоём Магистре-покойнике и его опасениях.

— Сначала разберись, где вы. Любому тёмному владетелю, думаю, можно доверять. Истинный патрикианец или демиановец не встанет на сторону ретиров никогда!

— Ага. Истинные арийцы… — хотелось добавить неопределённый артикль, часто используемый в русском языке. Но я ж филолог, нежный цветочек… умолчим о моём владении многоэтажными конструкциями. — Я у них свидетельство об арийском, то есть патрикианском и прочем происхождении, как в фашистской Германии, спрашивать должна?

— Какие арийцы?

— Не поймёшь. Рассказывай о патрикианцах и иже с ними.

— Кто живёт в землях Патрика — патрикианцы, истинные — значит, владеют его магией, демиановцы — в землях Диксандирка.

— Это я помню. А как отличать? Клеймо на интересном месте? Нимб, рожки, хвост? Крылышки или копыта… хотя бы погоны, эполеты?

— У владетелей есть медальоны, в виде звёзд. В центре звезды — драгоценный камень, синий у патрикианцев, красный или оранжевый — у демиановцев. Остальные тебе не нужны.

— А во лбу звезда горит…

— На груди.

— И без тебя поняла. Это ты русской классики не знаешь, ископаемое. Придумай теперь, как я достучусь до разума ваших владетелей. Азбука Морзе у вас не в почёте?

— Что?

— Проехали. Думай, голова! Родина в тебя верит!

Пока я объяснялась с Ре Дестеном, Дени совершил утренний туалет и моцион, был накормлен приветливой служанкой и изучил ближайшие окрестности. Кошачий брат составил нам компанию. Я была не против, надеясь, что он сможет показать путь к хозяйке, если вдруг Дени заразится от меня топографическим слабоумием. Далеко отходить мы всё же не рискнули, опасаясь злого Черногрива, чуть не утопившего нас в реке.

Прислуги в замке было много, но в основном тихой и фактически незаметной. Звезданутый господин нам не встретился. Потому вернулись в спальню. И очень вовремя. Девица в весьма парадном, с моей точки зрения, виде, куда-то направлялась. А мы увязались следом. Идти пришлось долго. Хотелось временами закричать, как гость с юга в «Чародеях»: «Люди, кто так строит?!» Ну, пусть эрланы. Честно говоря, они не так уж сильно отличались от людей, во всяком случае внешне. Хотя я ещё не была специалистом, а только потенциальным спасителем мира. Пишу в мужском роде из уважения к моему мохнатому телу.