Небеса не для нас (СИ) - Чикина Елена. Страница 15

— Зайдем в кабинку? — прошептал он.

Господи, неужели я лишусь девственности в кабинке школьного туалета с парнем, который вообще ни во что меня не ставит? Более дикой ситуации и придумать невозможно. Я не такая! Что этот человек творит со мной и моей волей? Где мой стыд, куда подевалась гордость?

Но тут он снова поцеловал меня в губы, его язык проник в мой рот, и внезапно я стала готова на все. Я все еще ощущала движение его пальцев у себя между ног, оно пробуждало в моем теле невероятное наслаждение, и вдруг все удовольствие мира, казалось, сосредоточилось в этом месте, и, запрокинув голову, я содрогнулась всем телом и застонала громко, прерывисто, сладострастно…

Мои ноги дрожали, я тяжело дышала и пыталась опереться на раковину, да и вообще словно находилась в забытьи. В туалет зашли какие-то девушки, и Макар слегка отодвинулся от меня.

— По-моему, вышло как-то нечестно. Ты получила свой оргазм, а я нет. Хочешь встретиться со мной после школы, чтобы отдать должок? — спросил он, усмехнувшись.

Встретиться после школы… чтобы заняться ни к чему не обязывающим сексом? Внутри меня всколыхнулась утраченная гордость, ко мне вернулся стыд, и я посмотрела на него расширенными глазами.

— Ну, нет, так нет.

Повернувшись, он вышел из туалета, аккуратно прикрыв за собой дверь. Через какое-то время я двинулась следом за ним ‒ перемена подходила к концу, нужно было возвращаться в класс.

Все, что произошло, ошеломило меня, сбило с толку. Я не знала, что и думать, не знала, как теперь относиться к Макару, и даже не знала, было это унизительно, неправильно, грязно… или же восхитительно, неповторимо и даже возвышенно?

Я все еще чувствовала послевкусие этих ощущений, сладких, глубоких, горячих, и словно бы часть из них мое сердце уже перенесло на Власова. Я знала, что это всего лишь ложные чувства, они вызываются гормонами любви и привязанности, вроде окситоцина, которые выделяются во время секса и могут сбивать с толку, но все же…

Все же я чувствовала себя… как-то иначе. Не помешает разобраться во всем этом на трезвую голову. Меньше всего мне хочется влюбиться, действительно влюбиться в Макара, проникнуться к нему какими-то настоящими чувствами. Увлеченность и страсть — это не то. Если я позволю себе полюбить его… да он же просто уничтожит меня!

Я села за свой стол рядом с Витей, все еще находясь в серьезном раздрае и эмоциональном, и умственном. Снова Макар вывел меня из равновесия, сделал своей игрушкой! Чего он хотел этим добиться, доказать нам обоим, что может в любой момент соблазнить меня, что бы я ни говорила, как бы ни оскорбляла его?

Тут внезапно я поняла, что на мне все еще не было трусов ‒ неужели я оставила их на полу в туалете?

— Ева, — с широкой улыбкой на губах Макар громко обратился ко мне, так, чтобы его слышали все, — ты кое-что забыла. Держи свои трусики, а то простудишься!

И на глазах у всего класса кинул их на наш с Витей стол.

Глава 8. Правильное отношение

Что я могла сделать в этой ситуации? Могла процедить презрительно «Отнеси это туда, откуда взял», или что-то вроде того. Могла залиться слезами и убежать из класса, надеясь прийти в себя вдали от этих насмешливых глаз.

Но я просто убрала трусы в карман, ни на кого не глядя и не говоря ни слова. Наверное, во мне был превышен некий предел стыда и отвращения, а потому в этот момент я словно онемела.

Ребята в классе шушукались и хихикали, поглядывая на нас, а на Витю мне и посмотреть было стыдно ‒ он дрался из-за меня, а я снова оказалась втянута в очередной скандал, снова позволила Макару смешать себя с грязью. Я вздрогнула.

Я позволяла ему делать такое, чего никому не позволяла, и готова была пойти на большее, пойти до конца. Он пробудил во мне невероятные ощущения и даже… чувства. А сам всего лишь хотел восторжествовать надо мной, оскорбить и отшвырнуть от себя. Мелочно отомстить за урон, который я нанесла его самомнению, а может, и за ту драку.

Макар продемонстрировал всему классу, что я ничего для него не значу, и он в любой момент может получить от меня все, что захочет. Я понимала, что сама виновата ‒ мы с Власовым не друзья, так что говорить о каком-то предательстве не приходится. Я отринула гордость, потому что хотела ощутить его прикосновения. И ощутила…

Онемение, охватившее меня в первые минуты после произошедшего, ушло, и мое нутро обожгла знакомая смесь мучительных эмоций. Я снова почувствовала себя никем и ничем, девушкой, от которой парням нужно только одно. В этот момент я пожалела, что так и не убежала из класса, когда у меня была такая возможность, эти чувства достигли во мне своего пика… но затем постепенно пошли на спад.

Мной овладело холодное спокойствие, невозмутимость, во мне пробудилась некая внутренняя сила. В сознании возникло кристально четкое понимание того, что этот человек умер для меня. Он не стоит и одной пролитой из-за него слезинки, не заслуживает ни одной моей мысли о нем. Он оказался наихудшим представителем своей породы. Настоящим подлецом. Как тот парень, который распространял обо мне грязные слухи.

Мне нет нужды что-то доказывать ему или самой себе. Потому что отныне его для меня не существует.

На следующей перемене одноклассники принялись расспрашивать меня, как у Макара оказались мои трусы, что все это значит, и простит ли мне Витя «измену».

— Мы с Витей не встречаемся, — в очередной раз повторила я, — Власов… придурок.

На языке у меня вертелись другие слова, но я же все-таки приличная девушка. Вроде как.

— Прости, что втянула тебя в это, — сказала я другу во время перехода в другой кабинет, — всякий раз, как мне кажется, что я, наконец, достигла дна, и ситуация уже не может стать позорней, происходит еще что-то…

— Ты ни во что меня не втягивала, передо мной ты вообще ни в чем не виновата ‒ я сам ввязался в ту драку и не жалею об этом. Но мне жаль, что я так и не смог отбить у него желание портить тебе жизнь. Но Ева… — он поколебался, прежде чем задать вопрос, — это не мое дело, конечно, но неужели тебе не хватило того, что было раньше? Зачем же ты снова с ним связалась?

К моему лицу прилила кровь.

— Он извинился передо мной за все что сделал и наговорил, застал врасплох… а потом… — мои оправдания прозвучали очень слабо, и я опустила глаза.

— Он лжец. Ева, он не тот парень! Я неплохо его знаю. Власов всегда ставил себя выше других, издержки воспитания, наверное. К миру у него чисто потребительское отношение ‒ вещи, друзья, девушки, по его мнению, он может пользоваться ими и выкидывать, когда они ему уже не нужны. Власов эгоист, настоящий и стопроцентный. Я уверен, он даже не понял, как сильно ранил тебя всем этим. Даже не потрудился об этом подумать. Ему захотелось ‒ и он сделал гадость. Пожалуйста, держись от него подальше!

Я не ожидала от Вити такой пылкой речи, и на какое-то время после нее замолчала.

— Поверь, Власов для меня больше не существует, — наконец, сказала я, — то, что он сделал ‒ просто за гранью любых разумений. Раньше я его ненавидела, но сейчас, наконец, поняла, что он и ненависти моей не стоит.

— Значит, с Власовым покончено? — улыбнулся друг.

— Можешь в этом не сомневаться, — я покачала головой.

Мы уже дошли до очередного класса, и тут к нам с Витей подошли Леся и Анжела. Я подавила вздох.

— Абрамова, — засмеялась блондинка, — а ты вовсе не такая скромница, какой хочешь казаться! Не бойся, никто тебя здесь не осуждает. И как такому не позволить снять с себя трусики? Подобной выдержки ни у одной девушки не найдется. Выше нос!

Анжела задорно подмигнула мне, Леся улыбнулась, и они прошли мимо нас к дверям, ведущим в коридор. Ну, надо же, меньше всего я ждала поддержки от этих двоих! От их слов мне и в самом деле стало легче. Наверное, не такая уж я и тряпка, просто Власов чересчур привлекателен.

Как бы там ни было, на этом я ставлю точку. Какие бы чувства он не вызывал у меня, как бы меня к нему ни влекло, я никогда и ни за что не позволю ему снова так с собой поступить!