Собственность сводного брата (СИ) - Гром Елена. Страница 17

— Прости меня, — шепнула я ему на ухо, пока он сжал в своих ладонях мои.

— Не извиняйся. Всякое бывает. Без формы это мог быть и я.

— Тогда хорошо, что не ты. Как бы мы лазали по деревьям? — посмеялась я и чуть отошла в сторону. Села на его окно, чтобы посмотреть в сторону леса.

— Что дальше? Бросишь фигурное? — спросил он вдруг, и я посмотрела на него как на дурака.

— Нет, конечно. Папа мне обязательно найдет нового партнера.

— Нового? — поднял Яр брови. Сделал вид, что удивился, но я уже тогда видела, как он сжал челюсть. Но потом, заметив мой взгляд, пришел в себя. — Ну и отлично. Надеюсь, он будет кататься лучше.

Глава 28

Ярослав

Я чувствовал, что начинаю терять ориентиры. Раньше я видел границы, за которые мне нельзя переступать. Но чем старше становился, тем они становились бледнее. Словно кто-то ловко настраивал на гаджете режим прозрачности.

И я ведь понимал, что поступаю плохо, я понимал, что в тот день спровоцировал Диму, но я не мог остановиться. Не мог сказать своей дикой ревности «стоп». В мозгу горел зеленый свет любым решениям, которые помогут быть рядом с Мирой.

Пусть Мира катается одна. Она лучшая в группе. Всего добьется. Я же буду рядом. И по началу все шло по моему плану. Она каталась сама, но почти нигде не выступала, была все время рядом, радуя меня улыбками и вниманием. Я знаю, что ее расстраивало, что она безвылазно сидит в Усть-Горске, не надевает своих расшитых бисером и стразами платьев. Но она смирится. Меня ей будет достаточно. Не словами, но действиями я убеждал себя и ее, что нам никто не нужен. Что она самая лучшая. Самая красивая. Само совершенство. И она верила и почти стала счастливой, принимая все как данность.

Несмотря на своих подружек, которых я почти ненавидел, большую часть времени она проводила со мной. Сидела на моих тренировках, улыбалась, пока я сидел и ждал на ее занятиях. Она учила меня играть в ее игры, я научил ее рубиться в приставку. Это было действительно потрясающее время. Мой день рождения. Ее день рождения. Каждый день вместе. Почти неразлучны. Я ее тень, она мой свет. Мы не расставались до такой степени, что она порой засыпала в моей кровати, пока мы без умолку болтали, а я пол ночи смотрел, как она спит. Просто смотрел и наслаждался тем, как приоткрываются ее губы во время вздоха, как трепещут длинные ресницы, как кожа светится при лунном свете.

И я мечтал, что это будет всегда. Жаждал того, что Мира больше никуда от меня не денется. И не важно, что она просто мне сестра и мне никогда ее не тронуть. Мне было достаточно этого. Платонического единения душ.

Но все оказалось зря. Я просчитался. В октябре в Усть-Горске появился новый Плющенко. Напыщенный и высокомерный. Он даже волосы отращивал, как чемпион. Он был на год старше меня и учился в другом классе. Пообщаться с ним мне толком не удалось. Но меня радовало, что к Мире он был совершенно холоден. Скорее всего потому что она для него малолетка, да и тусить он здесь вечно не собирался.

Некое временное пристанище, пока он восстанавливается после травмы. И все бы ничего, но однажды Мира как никогда счастливая приехала с соревнований. Я помог донести ее сумку до комнаты и наткнулся взглядом на блестящий блокнот, выглядывающий сбоку. Он был немного помятый, весь в сердечках. Странно, но я трусил туда заглядывать, подсознанием догадываясь, что именно я там увижу.

На первой же странице была приклеена фотография этого «Плющенко», а именно Павла Богатенко. В тот момент меня как парализовало, особенно от того, как Мира обклеила весь блокнот сердечками, а наверху подписала «Мира плюс Паша».

Когда? Как? Почему я не заметил, как раздражение от того, что этот хлыщ ее не замечает, переросло во влюбленность?!

Как я мог быть настолько невнимательным?

Руки сами сжались в кулаки, сминая злосчастный дневничок юной влюбленной девочки. И внутренний голос подсказывал, буквально кричал, что нет в этом ничего страшного, что это просто детская влюбленность в того, кто впервые не восхитился ее внешностью и талантами. Просто обратный эффект его безразличности.

Голос кричал, что мне нужно это пережить, не обращать внимания. И скорее всего, будь я постарше, я бы так и сделал, но я не смог.

Глава 29

Я забрал из комнаты дневник и сжёг его в ближайшей каменной урне, что стояли на придомовой территории. А потом мозг поплыл, границы разумного стерлись, и я стал думать, как избавиться и от этого партнера. Не будь я сыном Распутина, я бы просто убил его. Искромсал его рожу ножом, чтобы он перестал привлекать Миру, чтобы она даже взглянуть на него боялась. Но даже я понимал, что так делать нельзя.

А вот случайность может произойти с каждым.

Но я решил выждать, попытаться обуздать свой гнев на этого мальчишку, который скорее всего даже не знал о влюбленности Миры. При этом злиться на нее даже не получалось. Скорее всего перекинь я свой гнев на нее, с парнем бы ничего не случилось.

Идей, как нейтрализовать Павла, с которым Мира стала проводить все больше времени, у меня не было. И я даже радовался этому, потому что она мне доверяла и, несмотря на свое увлечение, была бесконечно предана мне. Рассказывала все-все. Все свои тайны, кроме той, что хранилась в ее дневнике. Об его утере она спросила горничную, но так, чтобы никто не слышал. И скорее всего просто завела новый, но я его не нашел, хотя и перерыл всю ее комнату.

У нас получалось проводить вместе воскресенье. Один чертов день в неделю, когда ее внимание было полностью моим.

С утра я приходил к ней в спальню и просто смотрел, как она спит, а когда она открывала свои глазки, то тянулась ко мне. И я, забывая про обиду, про гнев, что горел во мне как действующий вулкан, просто ложился рядом и прижимал ее к себе. Все существо тут же наполнялось полным упоительным удовлетворением. В такие моменты мне хотелось, чтобы время замерло, мир исчез, а мы так и лежали вместе. Всегда вместе.

— Жалко, что мне на воскресенье поставили тренировку, — вдруг сказала она, высвобождаясь из объятий.

Ее слова были как удар молота по наковальне. Громкими. Почти разрывающими меня изнутри.

— Ладно. Но потом-то мы пойдем гулять, — я ощущал себя щенком, которого просто кидают. Закрывают в комнате, чтобы не мешал. Черт. Я не нуждался во внимании окружающих, не пытался заслужить уважение отца, любовь Нины. Мне было плевать на всех, кроме Миры. Только ее присутствие рядом делало меня подобием человека, без нее тьма все сильнее закручивала гайки, взращивая монстра.

— Нет, Яр. Потом у меня примерка нового костюма. Но можем, кстати, вечером сыграть в твои шахматы.

Мои шахматы. Ее благосклонность убивала. Занимая все высшее положение в ранге спортивных побед, она менялась. Ей были интересны только тренировки, наблюдение за другими спортсменами, она все реже могла общаться на другие темы. И да, я тоже изучил досконально этот вид спорта, понял, что с ее талантами она добьется славы, если будет кататься в паре, никак иначе.

Но это все не имело значение, потому что из обычной девочки медленно, но верно Мира превращалась в зазнавшуюся звезду, которой остальные люди были не интересны.

Я вспылил. Нет, кричать я не стал. Встать и уйти показалось мне наилучшим решением. Я просто брат. Человек, который через несколько лет станет тем, кому звонят пару раз в год, рассказывая друзьям только лишь о его наличии. И я не хотел этого. Я хотел Миру. Свою Миру, а не эту зазнавшуюся дрянь, которая все чаще делала вид, что ей со мной интересно, а на деле лишь выполняла социальный долг.

Тогда я настроился на сейф. Он стал занимать все мое внимание, а Мира даже не заметила, как мы почти перестали общаться. Я все так же приходил ночью, смотрел, как она спит, вспоминал о том времени, когда я был единственным для нее. Самым важным. Но чем больше мы отдалялись, тем больше я понимал, что если что-то не сделаю, то потеряю ее насовсем.