Рождение нации (СИ) - Лопатин Георгий. Страница 25
– Как охрану.
Рус объяснит ситуацию с упертыми или слишком хтрожопыми племенами, что перехитрожопили самих себя и теперь опасались за целостность своих жоп.
– Так что брат приказал мне их отвести на север. Ну и вам проще будет, пройти через северные горы. Путь конечно выйдет длиннее, но и заработаете прилично. Гораздо больше, чем если пойдете по южным землям по пути грабя ромеев, как вы наверняка сейчас планировали.
– Ну да, – не стал отрицать Альбоин. – Все равно после такого в союзе с ромеями нам не быть, так хоть стрясем с них что сможет взять и унести.
– Только вам в этом случае придется отбиваться не только от авар, но и от ромеев, какие-то местные отряды там есть, а это лишние потери и снижение грузового потенциала. А если пойдете под меня, то отбиваться придется только от авар, ну и заработаете гораздо больше.
– Не сочти за недоверие, князь, но что ты можешь предложить такого, что это будет выгоднее потрошения богатых ромейских вилл?
– Не такие уж они и богатые, – отмахнулся Рус. – Что же до моей платы, то это доспехи. Каждый твой воин по прибытии в Русгард получит по подобному комплекту доспехов и вооружения, – зашел он с козырей. – А лично ты сверх того, получишь еще столько металла, что хватит еще на тысячу бронь.
– О! Это действительно богатая плата, – с восхищением, кое не скрывал, согласился Альбоин,
Военный вождь лангобардов уже успел оценить доспехи славянских воинов из-за чего их общие потери свелись к минимуму. Кроме того он быстро осознал, что это упрочнит его положение среди воинов и в случае чего сразу отсчет прочих претендентов на верховную власть, а то его положение было не таким уж и прочным.
– Я согласен.
Скрепив договоренность рукопожатием, Рус отправился к славянским воинам, а точнее их вождям, что уговорили пана Леха подсобить им с бегством на север.
– Выберете гонцов и отправьте их в свои рода, чтобы люди начали готовиться к исходу. А мы же пока немного погуляем и поводим за собой погоню, если таковая будет. Но думаю будет…
Племена, что не приняли участия в общем Исходе и не разбежались после появления авар в Нижнедунайской низменности, отошли к югу от Дуная в горы между реками Искыр и Лом. По прямой от дельты Дуная это примерно пятьсот километров на запад, десять дней пути быстрого хода с учетом всех реальных топографических трудностей.
– Когда мы придем и поведем всех на север, чтобы все были готовы. Если кто вдруг будет не готов… никого ждать не станем.
Что до авар, то, как стало ясно, они разделились на две армии примерно по сто тысяч человек. Точнее на три, – третья часть из раненых, юных и излишне возрастных остались на месте.
Первая стотысячная армия авар устремилась в погоню за гунногурами и вторглась на их плечах в Среднедунайскую низменность пройдя туда между Восточными и Южными Карпатам. Между двумя этими горными системами имелась узость годная для прохода столь великой армии. Ее можно было запереть, сил гунногуров даже после заданной им трепки для этого хватило бы с лихвой встав по примеру трехсот спартанцев, особенно если бы скоординировали свои действия с уходящими на север славянами, но… сражаться никто не желал. Опять же, откуда им было знать, что если бы проявили немного стойкости, то могли дождаться подхода армии Леха, что окончательно переломило бы ход в их пользу? Все жаждали добраться до родных краев, словно нашкодившие детишки стремясь спрятаться за мамкиной юбкой, словно не понимая, что это их не спасет. Странное поведение, но, с другой стороны, объяснимое, гунногуры в своей душе уже окончательно проиграли и биться моральных сил просто не имелось, включился звериный инстинкт самосохранения, что призывал их укрыться в своем логове, ну а то, что он сработал не правильно, не годится для людей, это уже другое дело. Бывает.
Вторая стотысячная орда устремилась на юг за ромейской армией и вошла в Мезию – обособленную территориальную единицу провинции Фракия. Под осаду попали такие города как Тресмис, Томы, Дуросторум и Каллатис в которых укрылись ромейские части и авары подвергли грабежу округу доходя до Одесс.
Император приказав войскам и городам держаться (типа денег нет в смысле откупиться от врага, казна и впрямь пуста) спешно сдристнув в столицу принялся лихорадочно собирать армию с азиатских провинций, для отражения вторжения с выходом на статус-кво.
На этом фоне Рус все же надеялся, что авары ими не заинтересуются. В конце концов у них на это просто нет лишних сил. Но надежды оказались тщектны. Где-то на полпути к цели у городка Никополь отряд уходящих догнал Халява, что нес арьергардный дозор, с сообщением:
– Князь, за нами погоня. Савиры.
– Много? Может фуражиры или просто рейдовая группа с целью пограбить?
– Много князь. Очень. Больше двадцати тысяч насчитали…
Рус присвистнул. Их самих едва пятнадцать тысяч, Двенадцать тысяч лангобардов и три тысячи славян. А где двадцать, там двадцать пять и все тридцать может быть.
– …А вот в грабительском рейде они или спецом за нами идут, тут я не знаю князь… – развел руками Халява. – Языка надо брать…
– Но исходить надо из худшего.
– Да и многовато их для грабительского набега, – сказал Альбоин. – Разве что города собираются брать мимо которых мы проходим. Но как-то сомнительно… прибрежные города богаче. Это для нас была бы хорошая цель…
– В любом случае надо проверить. Гадать – не наш метод. Пойдем брать пленников. Нужно знать точно, чего они тут забыли.
«Но меня терзают смутные сомнения…» – меж тем подумал Рус, не ждущий от жизни в такой ситуации ничего хорошего.
С пленниками вышло как по маслу. Если лангобарды и славяне при отходе, отжали себе часть продовольствия собранного ромеями для пропитания союзной армии, благо гунногуры ушли фактически пустыми, так что хватило всем, разве что дербанили встречающиеся на пути отары овец да очищали встречающиеся на пути деревушки, то преследователи шли порожняком и вынуждены были рассылать во все стороны многочисленные команды фуражиров по сотню всадников.
Найти подходящую деревушку, что была расположена в удобной для организации засады местности в общем-то не составило большого труда и стоило такой фуражной команде степняков ворваться в деревню, как их накрыл тысячный отряд из лангобардов и славян. Обзавелись не только языками, но и кониной.
– Сколько вас? – спросил Рус у сотника савира, жалея, что на допросе нет Ильмеры с ее волкопсом.
Впрочем, кочевник запираться не стал и отвечал вполне охотно, даже пытать не пришлось, так отрезали одно ухо для острастки.
– Тридцать тысяч…
– Задание?
– Мы должны поймать князя Руса…
– Зачем?
– Приказ великого кагана…
«Чего это он мной так заинтересовался?» – с удивлением призадумался Рус.
– Зачем я ему понадобился?
– Я не знаю…
– Но слухи-то ходили? Говори!
– Вроде как ты князь его сильно чем-то оскорбил… а великий каган не прощает обид и жестоко мстит за подобное.
«Под оскорбление можно подвести лишь то, что, будучи у него в гостях под видом купца умыкнул трех тарханов, – снова подумал он. – Только как Кандик узнал, что тот купец и князь Рус – одно лицо?!»
– Разве что меня кто-то сдал…
Мог Коман отомстить, но Рус ставил на Леха. Тут не только надежда на то, что опасного братца завалят, но и хороший способ отвести от себя угрозу и часть вражеской армии станет преследовать не его самого, то бишь пана, а князя Руса.
– Вот же гнида…
25
– Что делать будем? – поинтересовался Альбоин.
Рус, чуть было не сказав присказку про штаны и бег, ответил:
– Поворачиваем на юг. Немного помотаем их за собой. А если получится, то немного сократим численность.
– Будем сражаться с ними в горах по примеру трехсот спартанцев?
– Откуда ты про спартанцев знаешь?
– Да был у нас один грек в рабстве… много историй про битвы прошлого знал.
– Понятно. Но нет, сражаться мы с ними не станем. Поступим проще. Хотя потрудиться конечно придется.