Выскочка, научи меня плохому (СИ) - Палла Иоланта. Страница 5

— Вот зачем ты так с ней? Обиделась же… — Последнее, что услышала, выходя из амбара.

Степыш решил за меня заступиться. Сейчас они будут долго и упорно друг другу доказывать свою правоту. Может даже подерутся, а потом снова наступит мировая у всей нашей троицы.

Настроение окончательно рухнуло куда-то к сатане в преисподнюю. Еще и тряска в автобусе добавила дегтя в бочку, где его и так было достаточно много. Отвлекалась разглядыванием пейзажа за пределами пыльных окон транспорта.

Не верила, что совсем скоро стану студенткой, точнее уже стала, но сегодня предстоит поставить родителей перед фактом, и надеюсь, мне поможет кто-то свыше, иначе меня ожидает смерть, а не жизнь.

Деревья, дома и машины мелькали пятнами перед глазами, сливаясь в единую серую массу, ведь чем ближе было жилье Алимеевых, тем сильнее я себя накручивала. Что если Леха прав, и Максик сообщил Свете о том, что произошло? Сестричка воспользуется таким шансом, чтобы меня опозорить перед родителями. Она не из тех, кто упускает возможность принизить позорными фактами. Никогда этим не брезговала, наоборот, смаковала, как самый сладкий десерт.

Я выбралась из автобуса и медленно направилась в сторону подъезда, где стояла машина отца. О-о-о, оттянуть виселицу не получилось…

Вяло вошла внутрь и поднялась в квартиру. Стоило только переступить порог, как в коридор вышел Владимир Эдуардович. Он, видимо, не успел переодеться, пугая своим серьезным видом. Наверное, этот лизоблюд все-таки слил все сестричке…

— Лилия, где ты пропадаешь? — Прозвучало вместе «Здравствуй, доченька! Давно не виделись. Как ты?».

— Я… — Начала говорить, но он покачал головой, выставляя руку вперед и потряхивая белым конвертом.

— Можешь не утруждать себя. Лучше объясни, вот это что?

Глава 3

Максим

Домой попадаю только поздним вечером, и совсем не против вообще не переступать порог маминой квартиры, в которой я вырос, но приходится из-за ее приступов.

Радость от того, что я съехал продлилась недолго. Все пару месяцев свободной жизни на съемной хате, а потом пришлось вернуться обратно и терпеть нытье мамочки изо дня в день.

Надежда на то, что она мирно спит, рушится, как только я шагаю за пределы двери.

— Почему ты не отвечал на звонки, Макс? — Старается говорить доброжелательно, чтобы я не свинтил к черту на рога, но получается у нее хреново.

Командирские нотки, которые она оттачивала годами, проскальзывает в голосе и заставляют меня стиснуть челюсти до боли. Без слов иду к себе в комнату, скинув ботинки в коридоре.

— Я с тобой разговариваю. — Идет за мной и не дает закрыть дверь перед ее носом.

Втискивается в дверной проем и складывает руки на груди, изображая обиженную и заботящуюся мать, у которой на свет появился неблагодарный отпрыск. Пилит меня взглядом, а я на каком-то ментальном уровне ощущаю, что она сыпит ругательствами и обвинениями.

Всю мою сознательную жизнь так и происходило. Она постоянно тыкала тем, что спонсирует меня. Каждый разговор заканчивался тем, что я оказывался ошибкой ее молодости.

Да, если учитывать тот факт, что моим биологическим отцом являлся Аристов, то любимая мамочка была недалека от правды.

До сих пор не мог принять информацию о родстве с Даном. Нет, я был рад, что у меня есть брат, но остальное… Особенно то, что касалось Алиски, убивало, делало из меня дегенерата и заставляло регулярно ковыряться в себе, чтобы понять, кто же я на самом деле.

— Так и будешь молчать? Где ты пропадал целый день? — Снова повторяет вопрос, и я с тяжелым вздохом, кислорода от которого не поступает в легкие, поворачиваюсь к ней.

Выглядит идеально, как всегда. Неудивительно, что мои отчимы менялись со скоростью Бэхи пятерки. Русые волосы тяжелыми локонами падали на плечи, а голубые глаза, которыми мама и меня наградила, требовали ответа. Весь облик говорил о том, кто передо мной находился.

Железная леди со своим мнением, которому непременно все должны были подчиняться. От таких баб мужики бегут с трусами вместо флага в руках и молят о пощаде, что они, собственно, и делали, насколько мне не изменяет память.

— Мне не пять лет, и я не собираюсь отчитываться перед тобой. — Спокойно ответил и принялся расстегивать пуговицы на рубашке.

Личико Анастасии Петровны приобретает характерный красноватый оттенок по секундам. Можно даже выстроить целый спектр, если наблюдать за ней.

— Ты живешь в моем доме, и говори, если задерживаешься, будь так добр. Я все-таки не чужой для тебя человек. — Говорит, скрипя идеально отшлифованными зубками.

— Я здесь живу по одной причине, о которой ты знаешь. — Вещаю все тем же спокойным тоном, что матери точно не по нраву, и продолжаю манипуляции с пуговицами. — Озвучить?

— Прекрати, — скрежет зубов доносится, наверное, и до соседей, настолько сильно она зла в этот момент, — почему ты превратился в противного, наглого и бессердечного истукана?!

Вот так поворот! Будто сама не знает, что меня привело обратно в ее дом. Нервно сдергиваю с себя рубашку и кидаю ее на кровать, вызывая еще один злобный взгляд у родительницы, которая уже переступила порог комнаты и уперлась руками в бока.

— Максим, так нельзя. — Начала она свою песню, но я направился в ванную комнату.

— Нельзя скрывать от ребенка, кто его отец, чтобы исключить психологическую травму на всю жизнь. — Бросаю ей прежде, чем громко хлопнуть дверью и щелкнуть замком.

Скидываю на автомате остатки одежды и забираюсь в душевую кабинку, включая прохладную воду и упираясь руками в стенку. Смотрю на серый цвет перед собой и часто дышу от того, как сдерживался весь день.

Я на грани.

Ежедневно.

Ее лицо напоминает о том, что случилось.

Мне хочется переключиться на режим нормальной жизни, где нет всей этой грязи и прошлых ошибок, но не получается.

Меня снова и снова отбрасывает назад.

Включается гребаная совесть, напоминая о тупости, которой не должно было быть.

Поднимаю голову и закрываю глаза, переводя мысли в другую сторону.

До начала учебы осталось несколько дней, которые я должен выдержать, а потом мозг сам перезагрузится на новый уровень.

Почему-то перед глазами всплывает Выскочка на мотоцикле.

Такая мелкая и хрупкая, но строящая из себя яйцо вкрутую.

Улыбаюсь о того, как вывернул ситуацию в свою пользу.

Скоро состоится одно важное мероприятие, и если она со мной пойдет, а у Выскочки попросту нет выбора, то я смогу одним выстрелом убить двух зайцев.

Идеальный вариант.

Лилия

Смотрю на точеный профиль Владимира Эдуардовича и считаю секунды. Это позволяет не зацикливаться на его словах и не думать о том, что произойдет дальше.

— Мы договаривались, Лилия, — отец сидит за своим столом и стучит пальцами по конверту, пришедшему из университета, — что ты идешь по моим стопам. Все давно запланировано, в том числе твоя поездка за границу, обучение и практика. — Его спокойный голос пробирается под кожу и заставляет меня сбиться со счета, что сказывается на самообладании. — Что еще за прихоть? Учиться на юридическом, да еще и в местном университете.

— Для вас это не престижно? — Цежу сквозь зубы, сжимая руками подлокотники кресла, которое для меня было не хуже печки в избушке бабы Яги.

Я вся горела от злости. Знала же, как Алимеев отреагирует на мое неповиновение по поводу учебы, но сейчас его тон и уверенность в том, что я послушаю сладкие принудительные речи, доводили до грани.

— Да, Лилия, для меня это не престижно. У нас есть возможность дать тебе лучшее образование и устроить твою жизнь. Ты не будешь ни в чем и никогда нуждаться. Для этого достаточно просто забрать документы и собрать вещи для переезда за границу. — Владимир Эдуардович расслабляет галстук, небрежно снимая его и откидываясь на спинку кресла.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Обстановка в кабинете отца напряженная. Мне кажется, даже воздух пропитался электричеством, того и гляди, что шибанет не по-детски. Я медленно вдыхаю и выдыхаю, ведь обещала бабушке отстаивать свою позицию и не сдаваться без боя. Только почему-то внутри все сжимается от страха. Как можно противостоять такому человеку, в глазах которого светится одно — жесткий приказ, и неповиновение приравнивается к преступлению?