Отпустить или влюбить? (СИ) - Фомина Татьяна. Страница 44
Но я уже смотрела, как Рейн убежала с мальчиком к воде. Видимо, они решили играть подальше от людей, чтобы больше никто не пострадал. Пожилая пара, бабушка и дедушка мальчика, которые приехали с внуком на отдых, тоже с умилением смотрели за ними.
Малыш, брызгал на Рейн, заливисто смеясь.
– Дим, я тоже такого хочу, – вырвалось у меня. Почему-то так захотелось услышать смех своего ребёнка и увидеть его глаза.
– Ты хочешь, чтобы у нас был ребёнок? – прошептал муж.
– Ага, – ответила, даже не посмотрев в его сторону. Блики солнца, играющие в брызгах, устроенных детьми, их смех, завораживали. – Ай! Что ты делаешь?! – возмутилась, когда Дима сгрёб меня с шезлонга и понёс в сторону нашего домика.
– Ты же сама только что сказала, что хочешь мальчика, – прошептал муж, крепко прижимая к себе. – Я тоже хочу сына.
– Ты с ума сошёл?! Прямо сейчас?! – От его шёпота мозг перестал соображать. Совсем. И я не сразу поняла на что намекает Дима.
– А чего ждать?
– А Рейн?
– Дед с бабулей за ними приглядят.
– Ты сумасшедший!
– Нет, я просто очень люблю свою жену.
Эпилог
Великая моралистка: «Девочки, меня одну тошнит?»
Женская логика: «Голова болит и работать не хочется».
Шальная императрица: «У меня ничего не болит и мне другого хочется! А им, видите ли, угрозу выкидыша поставили! Нашли, кого слушать! А мне что делать?!»
Нет, меня и вправду тошнило, но не сильно. А вот с угрозой – да. Когда я вышла из кабинета врача и поделилась с мужем, что мне сказали, Дима побелел так, словно сейчас сам родит. И несмотря на мои уговоры, Дима соблюдал все предписания доктора.
Шальная императрица: «Сам ведь страдает, и нас мучает. Садист!»
Великая моралистка: «Не садист, а заботливый мужчина!»
Шальная императрица: «Был бы заботливый, не заставлял бы стольких дам мучиться!»
Женская логика: «Вот родим, и будет всем счастье!»
Шальная императрица: «Я сейчас счастья хочу!»
Я провела рукой по своему животу, мгновенно почувствовав отклик.
– Привет, малыш, – прошептала я, получив ещё один несильный толчок в ладошку. – Где, интересно, сейчас твой папа?
Дима настоял, чтобы я ушла в декрет раньше. Он почему-то решил, что носиться беременной по судам мне не стоит. И вот я уже третий месяц практически ничего не делаю.
Но сегодня долго лежать не получится – возвращается Эдик. Прошёл ровно год, как брат ушёл в армию. Никогда бы в этом не призналась, но мне ужасно не хватало его и его насмешек. А вспоминая, каким он красивым был в форме, так и совсем начинала скучать. Кажется, я становлюсь сентиментальной. Списала это на своё состояние. Ну там гормональный сбой и всё такое.
– Рейн, заходи! Я не сплю, – ответила, едва заслышала тихий стук.
– Доброе утро, София. Не хотела тебя разбудить, но папа попросил узнать, проснулась ты или нет.
– А сам почему не узнал? – Я нахмурилась.
– Он не сказал.
– Рейн! – Я выразительно посмотрела на неё.
– София, ты же сама знаешь: папа готовит тебе сюрприз, – сжалилась Рейн.
Я натянула одеяло до подбородка.
– Рейн, я не люблю сюрпризы.
– Этот тебе понравится!
– Скажешь?
– Не-а!
– Предательница!
– Ну, София! Я не могу!
– Ладно. Не надо. Сюрприз так сюрприз.
– Я скажу тогда папе, что ты скоро придёшь? – обрадовалась Рейн.
– Конечно, скажи.
Рейн тут же упорхнула из комнаты. Тоненькая девочка превратилась в настоящую красотку.
Я осторожно встала с кровати.
– Ну что, мой хороший, дядя Эдик возвращается. Придётся тебе немного потерпеть, не вздумай проситься на свет сегодня!
Прислушалась к своим ощущениям. Вроде бы ничего необычного. Не хотелось бы ехать в роддом прямо с вокзала.
Стоило мне только высунуть нос из комнаты, как до меня донеслись умопомрачительные запахи. Вот какой сюрприз! И я, как мышонок из детского мультика пошла на кухню.
Обожаю своего мужа. Но ещё больше люблю, когда Дима готовит. Я уже говорила, что вид мужчины в фартуке — это самое прекрасное зрелище на свете!
– Доброе утро, дорогой! Ты почему нас бросил и сбежал?
– Я не сбежал. Я приготовил для вас завтрак!
– М-м-м! Пахнет божественно! Что это?
Дима прекрасно знал, что я никогда не ем на завтрак овсянку и что-то подобное, но для малыша нужно было как-то приучить себя к полезной еде. Хотя для меня мясо в любом его виде очень даже полезно. Ну ладно, с мясом я могу съесть немного каши.
– София, может ты останешься дома? – спросил муж.
– Дима, назови хоть одну причину, по которой я должна остаться дома?
– Ты должна скоро родить.
– Не волнуйся, на вокзале я не буду рожать точно. Обещаю!
– Почему ты никогда не слушаешься?
– Потому что я не привыкла, чтобы со мной так нянчились. Дима, я хорошо себя чувствую, и малыш в порядке, но твоя забота мне приятна, – промурлыкала, чтобы Дима перестал хмуриться. – Не сердись. Всё будет хорошо.
На вокзале было очень много народу, и Дима боялся, что меня может кто-нибудь нечаянно задеть. Рейн тоже не отходила ни на шаг. Мне даже казалось, она волновалась больше моего.
Поймала её за руку.
– Тебе тяжело? – обеспокоенно спросила Рейн.
– Нормально. Можно я за тебя подержусь?
Признаваться, что сильно тянет поясницу, не хотелось. Дима быстро меня отправит домой.
– Конечно! Точно всё нормально?
– Да. – Я с благодарностью опёрлась на Рейн. Даже выдохнула.
Мы решили отпраздновать приезд Эдика в нашем новом доме. Эдик его не видел. Дима настоял, чтобы и у него была своя комната. Не думаю, что Эдик останется, но спорить с мужем не стала. Приближение поезда я не увидела, скорее почувствовала, как изменилось настроение тех, кто тоже встречал своих сыновей, любимых или братьев, как я.
Перрон замер. Я искала знакомое лицо в мелькавших окнах, понимая, что его точно там не будет. И вот когда поезд остановился, проводница, опустив входную подножку вагона, спустилась вниз, я увидела брата. Ноги подкосились и, если бы я не держалась за Рейн, то точно присела.
– Эдик, – прошептала, вцепившись в Рейн.
Эд на секунду задержался в дверном проёме вагона, чтобы с высоты увидеть нас. Махнула ему рукой, собираясь идти навстречу, но Дима не пустил.
– София, он сейчас сам подойдёт. Пожалуйста, потерпи немного…
Договорить он не успел, как из толпы показался Эдик.
– Дик! – Предательские слёзы сами потекли из глаз.
– Соня, ты выглядишь ужасно беременной! – Эд осторожно обнял меня, стараясь не причинить вреда.
Не могла отпустить этого чудика, прижавшись к его груди, и, кажется, намочила своими слезами красивую форму.
– А где моя маленькая племяшка? – спросил Эдик.
– Эд, ты чего?! Вот же она! – Я, наконец, отлипла от своего брата и показала на стоявшую рядом Рейн.
– Привет, Эд, – мягко произнесла Рейн, теребя от волнения ремешок клатча.
– Рейна?! Это ты?! – В голосе брата сквозило неподдельное удивление, но брат быстро пришёл в себя. – Признавайтесь, куда вы дели мою маленькую Рейну? – спросил шутя Эд, заставив Рейн улыбнуться.
– Ай!
– Что?! – Дима отодвинул от меня Эда.
Смотрела на мужа огромными от испуга глазами.
– Дима, я, кажется, рожаю, – произнесла, глубоко хватая ртом воздух.
– О, боги! София! Я так и знал!
У нас родился мальчик. Роберт. Сам же Роберт Иосифович, в честь которого мы с Димой назвали нашего сына, вместе с Мари уехал во Францию и возвращаться пока не планировал.
Рейн стала студенткой юридического факультета. Дима хотел, чтобы она училась во Франции, но Рейн наотрез отказалась, уйдя с головой в изучение русского языка. Думаю, у меня будет достойная смена в «Гарантии».