Созданные магией (СИ) - Чикина Елена. Страница 44

У меня часто забилось сердце. То, что он сказал… просто исполнение тайной мечты моего детства! Я все еще не доверяю ему, но… я хочу узнать его лучше. Неужели, после всех этих лет, после всех ужасных открытий, сделанных мной, у меня может появиться отец? Я смахнула с лица непрошенные слезы.

Глава 12.3

Я кивнула, побоявшись, что мой голос задрожит. Потом несколько раз вздохнула и неуверенно ему улыбнулась. От его ответной улыбки у меня на душе стало тепло, как никогда. Он записал мой номер, обещал позвонить, проводил меня до двери. На прощание мы даже обнялись, и в этот миг я ощутила ни с чем не сравнимое счастье.

Я вернулась к лифту, все еще пребывая в странном эмоциональном состоянии. Я не могла ни на чем сосредоточиться, рассеяно смотрела, как загораются кнопки, отмечая прохождение этажей. Но на выходе из лифта, меня поджидал сюрприз. В коридоре стоял…

Эрик, тот самый, убивший мою мать. Повзрослевший, но вполне узнаваемый.

Я посмотрела ему вслед. Так значит, отец все еще встречается с Эриком. Но, как ни странно, это открытие не рождает в моей душе ожидаемой бури.

И тут я кое-что поняла. На меня наложено заклятие. Вот так, просто. НА МЕНЯ НАЛОЖЕНО ЗАКЛЯТИЕ!!!

Так он все это время мне просто лапшу на уши вешал? Но зачем? Зачем он пудрил мне мозги?

Это он убил мою маму! Я вспоминаю последние минуты ее жизни… Он явно ни о чем не сожалеет. Он манипулировал мной, надавил на такие струны моей души, о существовании которых я не признавалась даже самой себе!

Медленно иду в сторону МЦК. Во мне поднимается отвращение, оно грозит затопить меня. Я вспоминаю, что почувствовала, когда он обнял меня… и меня рвет на траву на обочине дороги.

Я представила себе, как накладываю самое сильное заклятие на Эрика, приказываю ему задушить отца… но к чему врать самой себе, я на такое не способна. Наверное, бабушка права, я просто слабая никчемная тряпка. Даже рыбу убить у меня не хватило духу, а отца и подавно не хватит. Во что он превратился за эти годы? Я так и не узнаю точно. Я не хочу этого знать.

Как только я села в поезд, меня началась страшная мигрень, перед глазами все поплыло. Я сжала голову руками, но не полезла за ибупрофеном. Пусть болит, это отвлекает.

Я вспоминаю разговор с отцом, вспоминаю симпатию, рожденную заклинанием. Но это явно не только магия. Он умудрился проникнуть в мое сердце, умудрился заставить меня поверить, что мы можем стать семьей. В моей душе до сих пор живет отголосок этого чувства, тем больнее и ужаснее кажется правда. Я почти готова пожалеть, что внезапное столкновение с Эриком открыло мне глаза на его истинную сущность.

По небу плывут сине-серые клубящиеся тучи, листья берез дрожат на ветру, небольшое поле покрыто островками ярко-розового иван-чая. Природа, мирная, спокойная… чистая. Как я соскучилась по чистоте!

Голова болит, мне трудно терпеть…

Мне вспомнилась песня «Я уснула» Флер. Красивые стихи, мрачные образы. Однажды я дала ее послушать Арине, а она сказала, что хочет зажать уши и кричать, как в кошмарном сне. Теперь я ее понимаю. Зачем я вообще вспомнила эту песню?..

Я все-таки достала таблетки и приняла сразу две. Пожалуйста, пусть боль утихнет!

Пожалуйста… Пусть боль пройдет...

Глава 13. Время

Проснувшись на следующий день, я осознала две вещи.

Во-первых, мой отец — не очень хороший человек, но люди крайне редко бывают плохими на все сто процентов. В каждой темной душе, таится божья искра… и все такое. Как в книгах Достоевского. Мой отец вполне мог искренне хотеть познакомиться со мной, что не мешало ему быть при этом манипулятором и соучастником убийства. Знать его больше не хочу, ни за что не позволю искусственной симпатии влиять на меня и мои поступки.

А во-вторых, я вконец устала от Москвы. Заберу зарплату, попрошу Настю подыскать мне замену и уеду, наконец, в Петербург. Хватит с меня! Я не мазохистка, в конце концов. При мысли о бабушке, о ее объятиях, у меня на глаза навернулись слезы.

Антон как-нибудь справится, я пробуду дома всего пару недель, приду в себя и снова уеду. И больше уже его не потревожу. Если уж на то пошло, мне нужно с ним поговорить, я даже не уверена, что он собирается учиться в Питере.

Пора домой. Дома мне сразу станет легче.

Я поговорила с Настей, она сказала, что попросит пожить у себя подругу, без проблем. Мне перед ней слегка неудобно, но я, в любом случае, не смогла бы жить здесь вечно.

Я взяла Петю на прогулку по поселку художников. Это что-то вроде местной достопримечательности, он находится в двух шагах от нашего жилья, а я умудрилась так ни разу и не побывать там за все это время.

Мы идем по влажному после дождя асфальту, смотрим на деревянные дома за невысокими заборами. Солнце пробивается сквозь густую листву деревьев, птицы поют просто оглушительно, можно подумать, мы и впрямь за городом. Я буду скучать по Пете, за это время я успела по-настоящему полюбить его. А он быстро меня забудет, у детей короткая память, но это и к лучшему.

Вернувшись в комнату, я купила авиабилет до Петербурга, как ни странно, лететь на самолете удобнее, быстрее и даже дешевле, чем ехать на поезде. Немного дороже поездки на автобусе.

Я купила Насте большой торт в благодарность за то, что она меня приютила. Мы с ней попили чай на кухне, поболтали. Настя очень хорошая девушка, прекрасная мать. Добрая, совсем не глупая. Верно говорят, люди в жизни получают не то, что заслуживают, а просто что придется. Моя мама — отличный тому пример.

А я получила то, что заслужила? Пожалуй, так и есть. Я сама выбрала свою судьбу, мне ли теперь жаловаться? Я много требую от себя и чисто физически не могу поступить непорядочно, и от других требую того же. Но люди, правда, не идеальны. Кто сможет соответствовать моим требованиям? Я и дальше продолжу вышвыривать из своей жизни людей оступившихся, совершивших ошибку?

Но я не могу ничего с собой поделать. Отец… если он позвонит, я скажу ему, что наше дальнейшее общение невозможно. Он показал себя во всей красе, и доверять ему я не смогу. Пусть скажет спасибо, что я не сдала его в полицию.

Что ждет меня впереди? На этот вопрос мне не сможет ответить даже ведьма. Но я точно знаю, что не стану пользоваться своими способностями в корыстных целях. А это значит, что легких путей для меня не будет, и я этому даже рада. Легкость развращает.

Я открываю окно, влажный свежий воздух обволакивает меня. Я закрываю глаза. Пусть случится то, что должно случиться.

Петербург встретил меня солнечной погодой. Даже удивительно, насколько теплым и солнечным выдалось это лето. И весна. Из аэропорта меня забрала бабушка. Я рассказала ей, что рассталась с Андреем, но не стала вдаваться в подробности. Знакомые улицы, дома, каналы, все родные места… Почему меня не радует то, что я наконец вернулась домой?

Смотря на город, проносящийся за окном, я не узнавала его. Он изменился, точь-в-точь как Москва. Я изменилась. Теперь внутри меня словно чего-то не достает.

Я зашла в квартиру, и она показалась мне чужой. Я не узнала комнату, в которой прожила всю жизнь. Понадеявшись, что когда высплюсь, я наконец приду в чувство, успокоюсь и смогу стать самой собой, я перестала слоняться по дому, как неупокоенный дух и легла в кровать. И так провела еще несколько часов, рассматривая трещины в штукатурке, пока, наконец, не уснула.

Но утро не принесло мне облегчения. Что со мной? Я не могу ничем заниматься, не могу читать, от сериалов меня воротит. Я сижу на диване возле окна, смотрю, как по обивке медленно ползет пятно света, и мое сердце точит едкая, противная тоска.

Мне стало еще хуже, чем было в Москве. Там я боролась с трудностями, работала, играла с Петей — это отвлекало. Я не могу плакать. Не могу злиться. Я просто сижу, наблюдая, как уходит время. Минута за минутой. И оно течет медленно, чертовски медленно. Вот любовь и превратила меня в лужу на полу. Правда, мы ничего не знаем о любви, пока не потеряем ее.