Бес Славы (СИ) - Еленина Юлия. Страница 39
Она стоит и смотрит на воду. Руки все так же обнимают изящные плечи. Распущенные волосы и подол легкого платья слегка колышутся от слабого ветерка. Замираю, разглядывая ее тонкую фигуру, стройные ножки. А потом быстрым шагом подхожу и стелю на землю большое полотенце. Кладу бутылку.
– Садись, – говорю я Славе и начинаю обтирать маленьким полотенцем свое влажное тело.
Девушка оборачивается, смотрит на землю, а затем медленно садится. Обхватывает руками свои колени, а я, закончив обтираться, сажусь рядом. Беру бутылку, открываю.
– На, – протягиваю я девушке. Слава качает головой:
– Не хочу.
– Для расслабления.
– Терапевтическая доза? – спрашивает она. Я непонимающе хмурюсь. – Вы так сказали... тогда.
Странно, но я действительно припоминаю такое. Во всяком случае эта фраза есть в моем лексиконе.
– Ты, – произношу я.
– Что?
– Не вы, ты. Хватит фамильярничать.
– Я постараюсь, – кивает она. Я опять протягиваю ей бутылку со словами:
– Выпей немного и рассказывай мне свою биографию.
– Зачем вам... тебе?
– Затем, что я хочу знать.
Слышу тяжкий вздох. В очередной раз протягиваю Славе бутылку, и на этот раз она берет. Принюхивается и делает небольшой глоток. После него девушка откашливается и говорит:
– У меня дежавю.
– Знаешь, а у меня тоже, – признаюсь я. Ведь, правда, есть во всем этом что-то знакомое. Я даже вспоминаю какие-то детали, например, что волосы тогда у Славы были длинней. – Я слушаю.
– Мои родители рано умерли, меня воспитывала бабушка. А я всегда мечтала о большой семье, – начала наконец Слава. – Еще в школе начала встречаться с Митей. И когда мне исполнилось восемнадцать, мы подали заявление в ЗАГС... Однажды вечером, примерно за месяц до свадьбы, пришла ко мне подруга, Наташка, и попросила пойти показать городским дом ее бабки, они с мамой давно пытаются его продать. Ну, я и пошла... Первым, кого встретила, был Саша. Потом в дом пришел второй... Ильдар, кажется... он начал ко мне приставать. Так противно... Я выбежала из дома и практически налетела на в... тебя... Я не пила до этого алкоголь. Признаться честно, сегодня второй раз, – она кивает на бутылку, а потом смотрит на меня. – Я сама виновата. Практически не сопротивлялась, потому что просто не могла. Но пыталась... – Слава отворачивается и продолжает: – Как пришла домой, даже не помню уже. Бабушки, слава богу, не было. Она ушла тогда в соседнюю деревню, у знакомых ребенок заболел...
– Она у тебя врач? – интересуюсь я, потому что паузы, которые делает Слава, нагнетают. Но я хочу выслушать.
– Нет. Она знахарка. Чувствует людей, болезни. Лечит народными методами.
– Что потом было?
– Пришла в себя спустя несколько дней и начала готовиться к свадьбе. А через две недели бабушка заметила, что я беременна. Я сделала тест, он подтвердил. Я думала все, отменить свадьбу. Но Наташка уговорила... – Слава всхлипнула и уставилась на воду. – Настал этот день, день свадьбы. А я совсем не рада, не счастлива... понимала, что так нельзя, так нечестно. В общем, я оставила растерянного жениха в ЗАГСе. Сбежала. Не смогла я, жаль только, что так дотянула...
– Дай угадаю, – усмехаюсь я. – Жениху ты собиралась сказать, что залетела в первую брачную ночь, а потом бы ребенок родился раньше срока, – делаю кавычки пальцами на последних словах.
– Мне так подруга посоветовала, – отвечает Слава тихо.
– Да уж, с такими подругами… Ладно, и что было дальше?
– Дальше меня в деревне стали называть… В общем, нехорошими словами. Из дома я выходила только во двор, так и провела всю беременность и три месяца после. Ребенка я не полюбила с первой минуты. Ее глаза… Такие же ледяные, как ваши… твои.
От последних ее слов я даже давлюсь. Охренеть, блин, сравнение.
– То есть ты запомнила мои глаза?
– Глаза и татуировку. Бабушка все понимала, вот и отправила меня в город поступать. И только там, вернее, здесь, в городе, я осознала, что люблю этого ребенка. Она моя…
«Наша», – чуть не вырывается у меня, но я сдерживаюсь.
История, конечно… Бля, я думал, что сценаристы мыльных опер на какой-то траве сидят, а тут в жизни все бывает еще круче. Сидит рядом со мной девушка, которую я когда-то по пьяни трахнул и даже не запомнил, и рассказывает, что у нас есть общий ребенок.
– Едем, – говорю я, поднимаясь.
– Куда? – резко вскакивает с земли Слава, немного отступая назад.
– Домой, – тяжело выдыхаю.
Все еще боится. Все-таки я однозначно был мудаком. А сейчас хочется все исправить. Только как? Это надо обмозговать.
– Вы отвезите меня, пожалуйста, на съемную квартиру.
– Мы еще не договорили. Надо решить, что мы будем делать дальше.
Наверное, мои слова она воспринимает неправильно, потому что вдруг хватает меня чуть выше локтя и начинает нервно тараторить, почти проглатывая окончания слов:
– Пожалуйста… Что вы хотите сделать? Пусть все останется как есть, как будто этого разговора и не было. Вам же это все не надо…
– Слава! – зову ее, но девушка не слышит, сжимая мою руку все сильнее. Черт! Больную руку.
– Пожалуйста… Матвей Георгиевич. Не надо… Не надо… Не надо…
– Слава! Прекрати истерику!
Она замолкает и отпускает мою руку. При этом выглядит такой… Такой, что хочется ее утешить.
Глава 34
Стася
Мне больно, волнительно. Я не понимаю, что меня ждет, но четко осознаю: не боюсь.
Его глаза снились раньше, доводя до паники. Он мне казался чудовищем, внушающим страх всем вокруг. Самым настоящим бесом из глубин ада.
Но я не боюсь больше. Вроде и должна – даже как будто сама хочу, но стоит прислушаться к себе… Нет страха.
Искоса бросаю взгляд на Матвея, надеясь, что он не заметит. Он совсем не страшный, даже симпатичный. Конечно, сейчас его профиль рассмотреть сложно, но осознание того, что страха больше нет, помогает. Я вспоминаю, как он улыбается – милая, почти мальчишеская улыбка. Вспоминаю, как он иногда поджимает губы, когда злится – а губы у него такие очерченные, как подведенные. Вспоминаю, как он хмурится, когда думает – появляется вертикальная складка меж бровей, которая добавляет ему возраста.
И откуда я все это знаю? Почему помню?..
– Слава, ты во мне сейчас дыру прожжешь, – усмехается Матвей, пока я ищу внутри себя ответы на вопросы, которые никто не задавал.
– Извините, – говорю и отворачиваюсь к окну, глядя на огни города.
Это у нас в деревне все затихает и замолкает рано, а здесь… Всегда жизнь. Машины, фонари, вывески... Странно, что я теперь часть этого. Девочка, которая хотела жить в деревне, рожать детей от Мити и, возможно, где-то работать.
А сейчас я хочу… Еще не знаю, чего именно, но точно уже нет тех желаний, что были раньше. Да! В первую очередь – получить профессию. Потом, может быть, когда-нибудь я выйду замуж. Вроде бы обычно распланированная жизнь, но как отличается от того, чего я хотела раньше.
– Слава, ты о чем замечталась? – слышу вопрос и вздрагиваю, но всего лишь от неожиданности.
– Почему вы… то есть ты, – поправляюсь быстро, – так ко мне обращаешься? Меня все называют Стасей.
– Чтобы хоть какая-то слава мне осталась, – произносит он тихо, но я слышу.
Слова какие-то странные и непонятные, но вызывают интерес.
– И какой славы ты лишился?
– Олимпийской, – отвечает Матвей после небольшой паузы и дальше молчит.
Я понимаю, что мы уже подъезжаем к его дому, и почему-то боюсь потерять этот момент откровенности.
– А что произошло?
– Травма плеча, прямо во время игры, – хмурясь, отвечает Матвей. – На спорте крест, разве что в тренеры идти. Но у меня нет педагогических навыков – хреновый и ленивый вышел бы тренер, – он резко крутит руль, сворачивая на улицу, а потом косится на меня и говорит: – Я ушел в загул, Слава. Много дней не помню. Напиться и забыться – вот такой был девиз моего бессмысленного существования. А до этого спортивный режим, строгость во всем... Когда гибнут мечты – люди начинают всех вокруг ненавидеть. А себя больше всего.