Между нами война (СИ) - Марика Ани. Страница 42

Мне тоже нечего было сказать, те слова Арслана вчера: "Это последние твои слёзы, больше никогда ты не будешь плакать"… Я восприняла их совсем по-другому. Посчитала, что он указывает мне, как и что делать — и разозлилась: без году неделя, как муж, а уже командовать вздумал. Так накрутила себя, что даже адекватно не соображала.

После объяснений мамы взглянула на ситуацию с другого ракурса. Нет, я совершенно точно не собиралась мигом бежать и падать в объятья к мужчине, но решила хотя бы не накалять обстановку и дать возможность высказаться, не перебивать, постараться объективно оценить слова и предложения — а уж потом думать, нужно ли сейчас вырвать его чешуйки, или пусть живёт. Немного ушла в свои мысли и переживания, опомнилась и посмотрела на мать мою, женщину.

— Какие кокошки, мам? Он гладкий везде, так, слегка хвост намочила.

— А что? Уже искала, поди? — глупо хихикала женщина.

— Маам, — поторопила я дамочку, — давай уже, открывай секрет на миллион!

— Ой, не мамкай. Всё у него там в порядке, всё на месте — где и у наших мужчин. Просто прикрыто пластинами специальными, а в нужный момент они раскрываются и оп! — штаны снимать не надо.

Я во все глаза смотрела на женщину, слушала её, и даже рот открыла от удивления, а мама хихикала, смотрела, как я краснею и бледнею, представляя, как там «оп, и штаны снимать не надо».

— Я думала, у него нет кокошек, поэтому моя честь его не интересует, — пробормотала я.

— Ой, не могу Мирка, — хохотала уже в голос Антонина Ивановна, — Только ему такое не говори, а то ринется доказывать обратное! Мужчины в этом плане очень ранимы, а не интересуешь ты его, пока связь не окрепнет. Так как при соитии змей кусает свою женщину, впрыскивая яд, вам нужно сначала притереться друг к другу, чтобы его яд усвоился в организме с наименьшими потерями для тебя. Тем более он признался, что не знает, как наша раса отреагирует на укус — может, ты вообще не почувствуешь ничего, а может, соберёшься коньки отбрасывать. С человечками наги никогда не сталкивались, прецедентов не было, поэтому и ясности нет, как всё протекать будет. Считай, ты — первооткрыватель.

— Ну спасибо, не собираюсь я быть первооткрывателем, и кусать себя не дам. Пусть сцеживает свой яд в баночки и хранит в холодильнике — найдём суррогатную мать, она ему и выносит яйца со змеёнышами, — открестилась от идеи стать подопытным кроликом для змеи и поднялась с насиженного места.

— Другая не сможет, помрёт. Я же тебе только что говорила про истинность, Мирка, соберись! — хлопнула меня мать пониже спины.

— Хватит драться! Хорошо, я согласна не ссориться с Арсланом по возможности — и не требуй от меня большего, — возмутилась я. — Мне и так дико сложно, как вижу его хвост огромный, мурашки по коже и передёргивает до сих пор. Мирон, пойдём уже спать.

Я увела сына наверх, искупала его и уложила на дневной сон. Сын рассказал, чем занимался утром с Колдером, и что занятия ему понравились. Это радовало. Мы улеглись с ним на мою кровать, и я решила вместо сказки поговорить о насущном. А именно — о мужчинах в нашей жизни. Ведь ребёнок видит всё, подмечает, и может сделать неправильные выводы.

— Мирош, нам нужно с тобой поговорить, мне нужно тебе рассказать кое-что, — начала я, прижимая малыша к себе. — Понимаешь, дядя Велгард пригласил меня на свидание.

— Зачем? — удивился сын и поднялся, чтобы посмотреть на меня.

— Тебе нравится дядя Велгард? — ответила я вопросом на вопрос.

— Да, — кивнул мальчик.

— Мне тоже.

— И ты ему нравишься, он так сказал, — важно изрёк сын, вызывая улыбку.

— Он ухаживает за мной и хочет, чтобы мы были вместе, — аккуратно подбирала я слова.

— Как семья? — уточнил Мирон, хмуря брови.

— Да.

— А папа? — помолчав с минуту, спросил он.

— Папа, он… — я замялась, — у него важные дела сейчас. Он король, и очень любит тебя, просто пока не может быть рядом с тобой.

— Дядя Велгард станет моим папой? — Мирон сунул палец в рот и стал грызть ноготь. Вытащила палец, — дурацкая привычка, стараюсь отучить.

— Если ты захочешь.

— Ладно, сходи на своё дурацкое свидание, — разрешил ребенок, и снова улёгся под бок.

— Спасибо, малыш! — чмокнула его в макушку.

— Бабушка сказала, что у меня будет много пап. Боженька на небе увидел, что я рос без папы 5 лет, и решил подарить мне много-много пап, целых… — он на пальцах посчитал и показал цифру шесть, а я поперхнулась.

Вот ведь Антонина Ивановна! Откуда вообще взялась на мою голову эта женщина, зовущая себя моей мамой? Умеет она манипулировать и внуком, и дочерью, и змеями. Мирон уснул довольно быстро, рядом с ним и я уснула, чтобы вновь встретится со своим ночным кошмаром.

— Мира, выпусти меня, я соскучился по сыну, — зашёл Корвус с козырей, как только я оказалась в тёмном помещении.

— Пять лет не скучал, а тут заскучал, — усмехнулась я.

— Ему нужен отец, — разорялся демон, — я нужен ему!

— Да не особо — у него есть Велгард и… — я резко замолчала, — …и мы справимся.

— И кто? — прищурился Корвус, — Кого ещё ты себе нашла, или от дракона сбежала к третьему, а? Ты ударилась во все тяжкие, да, Мира? В чью постель ты прыгнула на этот раз?

Демон с силой сжал мои руки и встряхнул так, что зубы клацнули друг об друга. Выпуталась из его клешней и отошла подальше.

— Какой же ты испорченный, Корвус, — тихо сказала я, — Ты сравниваешь меня с собой, ведь именно так ты и сделал, когда ушёл, я права? Прыгнул в постель, хотя нет, это к тебе прыгнули! И сколько их было после меня? Десять, двадцать, сто? И ты смеешь меня в чём-то обвинять? Ведь ты был первым моим мужчиной. Или забыл?

Тьма медленно схлынула, и мы оказались в гостиной нашей квартиры. Я отошла чуть дальше и стала осматриваться. На диване сидели молодые мы, страстно целуясь. Корвус посадил меня на колени, его руки вовсю гладили меня под кофточкой, он шептал нежные слова. А я неумело ёрзала и пыхтела, смущаясь, и не зная, как попросить быть аккуратным.

— Ты меня так заводишь, малышка, — шептал молодой демон, — ты такая сладкая, я так хочу тебя.

— Корвус, я хотела тебя попросить… Понимаешь, я немного волнуюсь, у меня ещё никого никогда не было, — шептала я, пытаясь отстраниться.

Он перевернул меня и уложил на скрипучий диван, закрывая рот поцелуем. Его руки стянули с меня кофту, а губы переместились к груди.

— Не бойся, — жарко шептал молодой Корвус, посасывая соски и медленно опуская руку вниз к моим джинсам, — я тебя не обижу, малышка моя, ты только моя…

Я отвернулась и отошла чуть дальше. А стоило тогда послушать свой разум и выпроводить мужчину из квартиры. Но тогда бы не было Мирона.

— Я… — подал голос Корвус, продолжая смотреть на молодых нас, но я его перебила.

— Ты уже тогда знал, кто я? Ты знал, что я твоя истинная? Ты планировал? Может быть, и ребёнок был частью твоего плана? Ты был со мной два месяца — почему? Почему не две недели, или месяц? Ты узнал, что я забеременела, и ушёл, чтобы вернуться и забрать? Это твой плевок вселенной? За то, что случилось с твоими родителями, ты мстишь через меня своим Богам? Ответь мне на эти вопросы Корвус, — развернулась я, медленно надвигаясь на мужчину и говоря всё громче.

С каждым моим вопросом демон отходил всё дальше, и возмущённо выпучивал глаза. Наша гостиная пропала, возвращая нас в темноту.

— Нет… Как тебе такое вообще пришло в голову? Да, я знал, кто ты, но не знал о Мироне. И — нет, я не планировал всего этого, я потерял голову. Влюбился в тебя, — ругался Корвус.

— Тогда почему не остался? Почему бросил нас? — грустно спросила я. — Мы так нуждались в тебе…

Картинка сменилась — мы опять были в моей квартире, только теперь уже в маленькой спальне, где я лежала на полу, обнимая свой живот. Я тогда весила чуть больше 37 кг, это на пятом-то месяце беременности! Корвус кинулся ко мне, но не мог прикоснуться. Это было очередное воспоминание.

— Именно в тот день я поняла, что ты не вернёшься. Лежала на полу и молилась о том, чтобы врачи успели приехать, проклинала тебя и день, когда ты переступил порог этого дома, — безэмоционально и монотонно рассказывала я мужчине подробности того дня. Корвус сел рядом с молодой мной и смотрел, как я сжимаюсь от боли в животе, лежу в лужи крови, и тихонько протяжно скулю.