Слуги хаоса (СИ) - Лисина Александра. Страница 25

Мои ученики, соответственно, отправились на защиту наиболее уязвимых для хаоса людей.

Все темные маги Алтира были отряжены им в помощь.

Целители лечили.

Жрецы молились…

И только у меня была возможность беспрепятственно перемещаться по темной стороне. С помощью прямых троп мгновенно преодолевать огромные расстояния. Из всех темных магов только я мог беспрепятственно спускаться на нижние слои Тьмы. Только мне не нужно было опасаться обитателей темной стороны. И только я мог в кратчайшие сроки проверить стекающиеся к Корну слухи, потому что для этого мне было нужно лишь название и координаты, по которым я мог бы переместиться.

А еще мы с Мэлом все-таки пришли к выводу, что искать логово хаоса рядом с Алтиром бессмысленно. Даже с учетом того, что именно там находится его главная цель.

Более того, я, кажется, понял, почему он так долго бездействовал — пока наши боги не имели физических воплощений, а их разумы блуждали во Тьме, до них, вероятно, было трудно добраться. Их святилище оказалось разрушено. Где искать их самих, даже жрецы не знали. Поэтому хаосу пришлось выжидать, пока его главные цели не вернулись на положенное им место, и только после этого он начал действовать.

К тому же Лотий обмолвился, что в нашем мире у хаоса даже сейчас есть какие-то ограничения. И я был склонен с этим согласиться, потому что в противном случае он бы нас уже уничтожил, да и явился бы сам, а не прислал своих марионеток.

Если бы я оказался его месте, то, будучи сильно ограниченным в средствах и не имея возможности завоевать мир с нахрапа, предпочел бы затаиться. В какой-нибудь глубокой норе, откуда удобно наблюдать и отдавать приказы.

На месте хаоса я бы не стал бездумно уничтожать все прилегающие к месту моего обитания территории, а обошелся лишь небольшим плацдармом, который несильно привлекает внимание.

При этом я не попер бы напролом к первохраму, оставляя после себя целую просеку из праха, песка и камня. Напротив, я бы спокойно все обдумал, подготовил, по максимуму ослабил своих врагов, а затем выждал момент и одним ударом уничтожил то, что наметил.

Хаос, конечно, далек от человеческой логики, да и мыслит, я полагаю, совсем иными категориями, так что мои догадки вполне могли оказаться ложными. Однако при этом мы совершенно точно выяснили, что, как и все боги, хаос мало что делает напрямую и предпочитает использовать посредников. Причем в этом качестве он очень любит (а может, и вынужден) использовать не нормальных людей, а исключительно безумцев.

Более того, находит он свои жертвы не в реальном мире, а через сны. Быть может, он сам не совсем материален. А может, и еще по какой причине, но сны для него как маяк. Цепочки наших неосознанных мыслей чем-то сродни путеводной ниточке. Причем мы, сами того не зная, создаем их для хаоса. Ему же остается их только подобрать и, размотав клубок из снов, добраться до первоисточника.

Насколько реален сам хаос, никто точно не знал, однако последователи Сола непрозрачно намекнули, что у наших снов есть определенный цвет, запах и даже вкус. Хорошие светлые сны оставляют после себя приятное послевкусие. Тяжелые недобрые и пугающие, напротив, дарят нам поутру самые отвратительные впечатления.

Хаос, как выяснилось, тоже неплохо в этом разбирается. И безошибочно находит именно таких людей, от которых во сне отчетливо исходит привкус безумия.

Когда такой человек появляется на примете, хаос незаметно проникает в его сны и, как обычный вампир, цепляется за них длиннющими отростками. Сперва осторожно пробует на вкус, опутывает невидимыми щупальцами, как-то время изучает добычу, проверяет, смакует и, только убедившись, что жертва подходит, намертво к ней присасывается.

После этого несчастный обречен. Если хаос окажется особенно голоден, то душу он высосет подчистую, и однажды утром в постели обнаружат еще один труп. Для жертвы это всегда означает окончательную смерть, ее душа никогда не попадет в божественные чертоги, и леди Смерть не сможет вернуть ее на круг перерождения, потому что от собственно души уже ничего не осталось.

Если же хаосу захочется поиграть, то душу он, конечно же, высосет, однако не целиком. Оставит обглоданный, почти не соображающий кусок, который будет способен лишь на то, чтобы выполнять самые примитивные задания.

Так, собственно, и появляются куклы.

Зачем для этого вообще нужна душа, никто из нас не знал. Но если предположить, что привязкой для кукловода служили именно сны, то, вероятно, внутри должен был остаться кто-то, кто способен их видеть. И именно так телом можно управлять.

Последователи Сола, правда, не подтвердили и не опровергли моей догадки, однако я все же дал им повод задуматься. А еще решил, что некоторое время буду спать исключительно на темной стороне, и ученику посоветовал научиться это делать.

— Мастер Рэйш, а вы уверены, что хаос нас не обнаружит?

Я сошел с тропы и, бегло оглядев виднеющуюся неподалеку крохотную деревушку, опустил взгляд на появившегося рядом Роберта.

В большой широкополой шляпе ученик по-прежнему смотрелся несколько комично, но его бледное лицо выглядело подчеркнуто серьезным, а почерневшие глаза недвусмысленно предупреждали, что шутить над выбранным им образом будет чревато.

Я, кстати, поначалу не хотел его с собой брать. Маленькому мальчику не место на большой войне, которую вот-вот готовились развязать боги. Да и я пообещал себе его сберечь. Однако этим утром он, не дождавшись меня дома, сам пришел в Управление. Внимательно выслушал все, о чем мы говорили с сотрудниками. Дождался, когда мои старшие ученики разбегутся кто куда, а потом просто подошел ко мне и тихо сказал:

— Я пойду с вами, мастер Рэйш. Без меня вам будет не справиться.

Причем он так это сказал, что я ни на миг не усомнился — маленький жнец знает, о чем говорит. Поэтому игнорировать его предчувствия было почти то же самое, что игнорировать пожелания нашей общей богини.

К тому же оказалось, что, будучи частым гостем в Управлении, он успел от нас нахвататься навыков оперативной работы, поэтому перед уходом из дома сначала тщательно подготовился, прибрал комнату, взял только самое необходимое и честно оставил на столе записку, предупредив родителей, что ушел в первохрам.

Поскольку лжецом он не был, то действительно вскоре появился на нижнем уровне. Однако так как отец Гон в это время был наверху и, насколько я понял, затевал в главном столичном храме какой-то грандиозный молебен, то мальчик спокойно развернулся и, никем не остановленный, ушел ко мне, о чем, разумеется, в записке не было ни слова.

Формально он никого не обманул, хотя, конечно, ближе к ночи его непременно хватятся. Но я решил, что лучше пусть маленький жнец проведет это время со мной и Мэлом, чем останется в растревоженном городе один или, чего доброго, не надумает отправиться на поиски в одиночку.

— Мастер Рэйш? — не услышав ответа на свой вопрос, запрокинул голову Роберт.

— Есть вероятность, что простых людей хаос воспринимает так же, как наши боги, — наконец ответил я, взяв его за руку. — Они для него не опаснее муравьев. Мы с тобой, правда, больше похожи на ос, однако поскольку теперь на мне нет благословения Фола, то я для него уже не такая лакомая цель. А про тебя вообще мало кто знает, так что серьезного повода для беспокойства пока не вижу.

— А благословение Ферзы он может почувствовать?

Мда. Сообразительный у меня все-таки ученик.

Божественное благословение — это вам не поцелуй. Такую метку издалека увидеть можно. Не зря владыка ночи меня от нее избавил.

— А сама Ферза тебе что по этому поводу сказала? — вместо ответа поинтересовался я. — Ты ведь уже спросил у нее совета? В храм, небось, сегодня не зря сходил?

Роберт неожиданно смутился.

— Она сказала, что полноценных благословений не дает, а метка, которую она поставила, видна лишь обреченным. Поэтому даже хаос не сможет ее увидеть вплоть до того мига, когда она за ним не придет.