Слуги хаоса (СИ) - Лисина Александра. Страница 30

— А ты хоть знаешь, сколько времени ты здесь провел?

Но он только грустно искривил губы.

— Вечность…

Фолова бездна! Смелый паренек. И отчаянный, если сумел самого себя заковать в некое подобие клетки. Да еще и сроком на целую вечность.

Я по привычке хотел было призвать Тьму, чтобы оценить, насколько парня обглодали, но вовремя вспомнил, что Тьмы-то у меня больше нет, и ненадолго задумался.

Судя по тому, как аккуратно сторонилась этого места Тьма, угрозу свою хаос действительно исполнил. Парнишку медленно ели изнутри… десятилетиями, если не веками, высасывали из него душу. А это значило, что хаос все еще там, внутри него. И он действительно опасен. Но что с этим поделать и как помочь несчастному, я не представлял.

— Убей меня, — шевельнул губами парень, видя, что я не тороплюсь с решением. — Прошу. Убей и избавь меня от этой поганой твари!

— Он все еще в тебе…

— Да знаю, — нетерпеливо отмахнулся он. — И душу мою он тоже порядком обгрыз. Но хаос не всесилен. И он вовсе не так могуч, каким хочет казаться. За это время я изучил его… я понял, как с ним бороться!

Я встрепенулся.

— Что?!

— Я видел его… — задыхаясь, прошептал парнишка. — Пока он проникал в меня, я так же постепенно проникал в него. Я знаю, как он мыслит. Знаю про него все. Он вечен. Он холоден. Он — зло. А еще у него нет души, поэтому-то он и поглощает наши. При этом он не Начало, не Исток, как он сам себя величает. Он самый обычной бог… просто бог… точно такой же, как все остальные!

— Бог… — растерянно повторил я, лихорадочно припоминая то, о чем мы говорили с Ферзой. — Демон меня задери! Точно! Это же означает, что ему, как и другим богам, необходимо вместилище!

— Да. Без него он слаб… и он не может просто так влиять на нас из своей реальности.

— Верно! Это же основа! Тот самый божественный закон, который даже Фол не сумел когда-то преступить! Без своих вместилищ боги слабы. Без них им мало что доступно. Но нашим богам хватает каменных вместилищ…

— А хаосу необходимо живое тело, — прерывисто сообщил паренек. — Иначе он не умеет. Не может. Только внутри разумного он может хоть как-то влиять на наш мир.

— Вот для чему ему нужны марионетки…

— Они — его глаза и уши. Но они, к счастью, долго не живут. Хаос нетерпелив и жаден, поэтому не всегда может сдержаться. Еще он очень порывист, поэтому часто меняет свои решения. Может то спешить куда-то, то потом на века затаится… вот и со мной тоже так. И это трудно. Никогда не знаешь, когда он придет и когда оставит меня в покое. Сперва говорит одно, а делает другое… невозможно предугадать. Невозможно подготовиться.

— Он безумен?

— Можно и так сказать, хотя, скорее, он порождает безумие. Все, к чему он прикасается, рано или поздно теряет упорядоченность, даже если сам хаос этого не желает. Поэтому ему сложно. Каменное вместилище ему не подходит. В камне ему никак не усидеть. Первоначальный элемент… для него как клетка. И только в живых телах он чувствует себя свободным и хотя бы на какое-то время может удержаться внутри.

— Но для этого ему нужны сны…

— И души, — подтвердил безнадежно искалеченный паренек. — Пока душа жива, хаос так и сидит внутри. Как паук. Как зверь в засаде. Но как только он ее поглотит… а это неизбежно… привязка исчезает, и ему приходится искать себе новое пристанище. В это время он особенно уязвим. Мир, который его окружает, все время стремится его…

— Упорядочить? — предположил я.

— Да… да! И в отношении хаоса это так же верно, как если сказать, что порядок хочет его убить. Впрочем, и обратное утверждение тоже будет истинным.

Я нервно заходил туда-сюда.

Так. Это что же получается, что хаос можно если не убить, то остановить — точно. Запереть его в клетку. Заточить. И он уже никуда оттуда не денется. Лучше, конечно, добыть где-то черный базальт. Для богов это особенный камень. Но думаю, в случае чего и обычный сойдет. Главное, придумать способ, как хаос туда заманить.

— Помоги мне, брат, — едва слышно повторил лежащий передо мной паренек, оборвав мои размышления на самом интересном месте. — Помоги, умоляю!

Тьма! Не для того я стал темным магом, чтобы вот так просто убивать невинных! Но и оставлять его тут нельзя. Раз уж я пришел, значит, должен помочь. А раз должен…

— Нет, — качнул головой паренек, когда я огляделся и поднял с земли заостренную кость. — Если ты просто меня убьешь, хаос меня поглотит навсегда.

— Как же тебе помочь?

— Освободи… душу…

Эм. Вообще-то души — это несколько не мой профиль.

— Ферза?

Я вскинул голову, но на мой вопрос в кои-то веки никто не ответил.

— Ферза!

Фола было звать бесполезно — он бы так и так не услышал. А если бы и услышал, то точно бы не отозвался.

Но оставить это вот так?

Ну уж нет. Безвинно пострадавший паренек не должен был умирать так страшно. Столько лет… столетий… его душу пожирал невидимый враг… и он все это время был здесь один. Необученный. Не понимающий, кто он и где. Бог знает, сколько раз он оказывался на волосок от окончательной смерти, и лишь непостоянность хаоса раз за разом отсрочивала его неумолимую кончину.

Все еще пытаясь отыскать выход, я покосился на окружившую нас черную стену в надежде, что хотя бы она даст мне подсказку.

— Она твоя? — неожиданно спросил парень.

Я отступил на шаг и молча протянул руку, наблюдая за тем, как облегченно вздохнувшая Тьма возвращается в мое тело. Вместе с магией и всем остальным, что полагалось.

— А ко мне она не подошла, — с огорчением признался пленник. — Хотя я звал… молил богов… а она только молчала и постоянно уклонялась. Хотя, может, так было правильно? Вдруг я бы ее тоже заразил?

Я отступил еще на пару шагов, рассматривая его сперва сквозь одну, а потом и сразу две линзы. Потом подумал. Походил.

— Это бессмысленно, Арт, — вздохнул выступивший из пустоты Мэл. — Я тоже вижу его душу — она почти пуста.

— Но что-то же все-таки осталось, — возразил я, еще раз оценив плачевное состояние паренька.

Увы. Брат был прав. От той яркой искорки, какой должна была быть его честная, светлая и преданная любимой душа остался даже не осколок — единственная пылинка, которую прочно держало бесформенное нечто, к тому же успевшее прорасти ее почти насквозь. Будучи пленником хаоса на физическом плане, парнишка и в ментальном находился все в той же клетке. Причем прутья его решетки неумолимо смыкались, и хаосу оставался всего один глоток, прежде чем эта душа угаснет до конца.

— Его не вызволить, — покачал головой брат.

— Не трогай… не прикасайся… ты уйдешь вслед за ним… — прошептала тревожно Тьма.

Да я и сам понимал, что если сунусь, моя душа окажется в такой же ловушке. Хаос, он как болезнь. Та самая зараза, которая в считанные мгновения сумела поразить целое Управление. Тогда у меня получилось с ней справиться, но там хотя бы имелся носитель. А тут, когда носитель и пациент оказались спаяны в единое целое… когда они словно заперты в одной тесной камере… демон меня сожри! Нельзя было просто открыть дверь и выпустить одного, не освободив при этом второго!

— Тебе нужно верить, Артур, — где-то далеко-далеко, буквально на границе сознания мелькнула даже не мысль… так… воспоминание.

Ферза. Ну наконец-то откликнулась!

— Я всегда рядом, мой жнец, — тихонько прошептала Тьма. — А твоя душа, если помнишь, все так же принадлежит мне.

О да. Все это я и так прекрасно знаю. Однако ты уже во второй раз открыто намекаешь, что мне пора разобраться в вопросах веры. А я до сих пор так и не удосужился к тебе прислушаться.

Вера… вера… Когда-то ты спросила меня, что такое Свет. И я тогда ответил, что Свет — это в том числе и вера. Ты тогда промолчала. В тот раз ты хотела услышать от меня другое. Но сейчас мы снова к этому вернулись, и я всерьез начал сомневаться, что правильно тебя понимал.

Моя вера, как я уже говорил, это нечто неопределенное, поскольку слепой вере я всегда предпочитал знания, и меня это полностью устраивало.