Only you (СИ) - Палла Иоланта. Страница 15

— Софья Николаевна просила найти тебя, — Вероника поправила очки и убрала руки за спину, пока я с недоумением смотрела на нее, — уже дети завтракают…

— О-о-о… Сейчас!

Выпаливаю так стремительно, словно мне кипятка на пальцы налили. Вероника открывает рот, но я уже успеваю закрыть дверь, замечая, что мимо проходит Никита. С ним мне всячески хочется пресечь контакты. Не из-за слов Вики, а из-за него самого. Те эмоции, которые вызывает у меня Баринов, мне совсем не нравятся, а еще я катастрофически опаздываю! Умудрилась проспать и не услышать будильника!

Действую на автомате, наплевав на то, что нужно заправить кровать и открыть занавески. Быстро чищу зубы и умываюсь, накидываю на себя сарафан, тяжело вздыхая при виде скопившейся в корзине одежды. В ближайшее время нужно заняться стиркой белья, а пока бежать к детям, иначе тетушка будет недовольна. Из комнаты вылетаю ракетой и спешу в столовую, где уже стоит шум и гам. Ребятишки разговаривают и уминают завтрак, и я спешу восстановить дыхание, глядя на своих подопечных.

На днях состоятся первые соревнования между группами, и я, естественно, переживаю. Если детям в награду достанутся кубки и прочие приятные мелочи, то их вожатых поощрят прибавкой к заработку. Меня грела сама мыль об этом. Я не строила планов на некую сумму, но эти деньги мне не помешали бы. Пока пробегаю взглядом по залу, замечаю сбоку движение. Никита.

Мажор останавливается около Славика и Ильяса. У этой троицы хмурые лица, и я невольно подвисаю, рассматривая ребят. Такие ангелочки с виду, а на самом деле настоящие дьяволы в овечьей шкуре. Славик ловит мой заинтересованный взгляд и расплывается в ехидной улыбочке. Даже мурашки по спине пробегают в этот момент, но я заставляю себя отвернуться и не думать о том, что Баринов дыру во мне пытается прожечь.

Подхожу ближе к своей группе и отвечаю на приветствие девочек. Дети ведут себя странно, и это я начинаю замечать, когда завтрак заканчивается, и мы идем в библиотеку, чтобы выбрать капитана команды. За спиной раздаются смешки, но стоит мне обернуться, каждый ребенок еле сдерживает улыбку. Предчувствия отнюдь не радуют. Хорошо, что нет главных заводил — Славы и Ильяса. Без них общение с ребятами выстраивается намного проще. Перешептываний не замечаю намеренно, но до того момента, пока не нарисовывается проблема.

— Почему листы пустые?

Спрашиваю у всех, поднимая нарезанные листочки, где ребята должны были написать имя капитана. Несколько мальчишек складывают руки на груди, а не самый худой и совсем не общительный нагло заявляет:

— Славик наш капитан, а из-за вас и ваших разноцветных трусов, мы и пообщаться не можем.

Я открываю рот, ощущая, что щеки припекает.

— Да!

Тут же подхватывает второй мальчишка, а следом и все дети, кроме девочки с длинными косичками. Маша поправляет очки и смотрит на меня, как на бездомного котенка. Стены библиотеки наполняются шумом, когда ребятня принимается стучать по столу, объявляя бойкот, а Машенька подается вперед и двигает мне свой телефон.

— Василиса Павловна…

Ее тихий голосок теряется среди громких криков, и я с часто бьющимся мотором под ребрами смотрю на экран. Чат нашей группы, а в нем… В нем бурное обсуждение моего нижнего белья, и фото прилагается. Поднимаю глаза на орущих ребят, и перед ними все их лица расплываются.

Глава 20

Справиться с поднявшейся вакханалией в библиотеке я так и не смогла, и не знаю, сколько бы простояла, как вкопанная, если бы не Нина Михайловна. Женщина появилась вовремя, загородив меня собой. Она громко и четко призвала ребят к тишине. Успокоились они не с первого слова, но успокоились. Смотрели на Нину Михайловну исподлобья и слушали. Я же была кем-то вроде стороннего наблюдателя. У меня так сильно билось сердце, что я не сразу расслышала слова библиотекаря.

— Василиса, иди и сядь на мое место, — она выдавила из себя скупую улыбку и указала на стойку, где я увидела ее в первый день, — сейчас разберемся с твоими сорванцами.

Нина Михайловна подтолкнула меня в сторону своего насиженного места и принялась командовать детьми. Я на ватных ногах побрела к стойке, где безвольно опустилась на стул и смотрела на детей. Из головы не выходили их слова и уж тем более фотографии. И ведь я ничего не знала! Про чат и обсуждения! А если теть Соня узнает… Боже… Какой позор…

Щеки припекало от мыслей и осознания последствий моего выпада из окна. Всему виной Баринов, которому удается вывести меня из состояния покоя до безумия, когда мозг отключается, и на защиту выходят голые инстинкты. Безрассудно. Глупо. И до ужаса нелепо вышло. Я сглотнула тугой комок в горле и следила за приближением Нины Михайловны. По строгому выражению ее лица нельзя было понять, какие слова сорвутся с уст пожилой женщины, и когда она приблизилась, закрыв своим слегка располневшим телом вид на увлеченных рисованием ребят, я успела сто раз промотать в голове варианты предстоящего диалога. Правда, ни один из них не проигрался.

— Расскажи-ка мне, Василиса, что произошло? Почему они так раскричались?

Нина Михайловна говорила тихо и поглядывала на детей. Я же не могла смотреть в их сторону. Даже руки дрожали. Для меня такое впервые. Я много раз была свидетельницей буллинга и никогда не становилась предметом насмешек. Даже в школе травля обходила меня стороной. В университете я тоже не успела обзавестись врагами. И никак не ожидала, что группа доверенных мне детей начнет так издеваться с подачи двух сорванцов. В том, что это их рук дело, я не сомневалась. Лицо Славика в столовой, щелчок, оповещающий о запечатленном кадре, перешептывания за спиной — все сводилось к злостному чату. Я, как запрограммированный робот, рассказала обо всем библиотекарю и ждала осуждения, как минимум, но Нина Михайловна лишь кивала, посматривая за группой сорванцов, которые уже посмеивались, закончив данную им работу.

— Пойдем, — женщина улыбнулась и задержала на мне взгляд, который показался странным, — сейчас будем ликвидировать проблему. Давай, смелей.

Я кивнула и направилась следом за Ниной Михайловной, которая попросила ребят подняться и составить столы так, чтобы получился круг. Мне робко улыбалась и помогла Машенька. Почему-то улыбка этой девочки вернула мне немного уверенности, но ее было слишком мало. Ребят много, и все они негативно настроены. В каждом взгляде и жесте усмешка. Я старалась не смотреть и не придавать этому значения, только получалось плохо. Мысли пожирали серое вещество, пока Нина Михайловна не подошла ко мне.

— Итак, ребята, вы буквально пару дней в лагере, — женщина говорила громко, грозно поглядывая при этом на детей, — впереди целый месяц, а у кого-то не один, — библиотекарь подарила полному мальчишке многозначительный взгляд, — да, Соколов? — Тот тут же сложил руки на груди и стушевался, пока Нина Михайловна продолжала говорить. — На носу соревнования и борьба за первенство, а значит вам придется держаться друг за друга. И что я вижу?

В помещении повисла тишина. Дети начали переглядываться, а я краснеть, ведь большинство из них глядели на меня, как на новогоднюю елку, гирлянды на которой зажгли посреди лета. Неловкость момента нарастала со скоростью света. Мое сердце билось в такт, но ожидание было прервано симпатичной девочкой, Мариной.

— И что?

— Никто из вас не хочет победить.

Нина Михайловна пожала плечами, а я поймала взгляд Маши. Она не моргала и смотрела на меня так, что мне даже неловко стало.

— Я хочу.

— И я.

— Я тоже.

Голоса врывались в голову, и я перестала сжимать руками подол сарафана. Спокойствие возвращалось, благодаря помощи Нины Михайловны.

— Хорошо, сейчас проверим, насколько сильно вы хотите победить, — библиотекарь отодвинула стул и похлопала по нему, — сейчас каждый из вас будет подниматься, — женщина подтолкнула меня к стулу, вынуждая сесть на него, — и рассказывать о самом неприятном случае своей жизни.