Only you (СИ) - Палла Иоланта. Страница 2

Всю ночь. Прямо на кончике языка вертятся эти слова и колют его острыми иголочками, но я пожимаю плечами. Мол, не представляю, а сама соображаю, как лучше поступить.

— Побуду там часа два, а может и один. Ты же знаешь, что мне не по душе тусовки, где каждый хочет показать, насколько он крут, и у кого денег больше.

Сколько бы баек мне не рассказывала Иринка, всегда ключевыми фразами были лишь те, где у парней такая-то марка автомобиля, одежонка от великих кутюрье или айфон новой модели. Все сводилось к одному — деньгам и статусу, чем я похвастать не могла. Да, тетя работала в престижном месте, но она никогда не кичилась этим и подавала достойный пример, как мне, так и ребятам из летнего лагеря.

— Оу… — Родственница нахмурилась, но тут же закивала с удвоенной силой. — Хорошо. Тогда собирай вещи. Я заеду за тобой к вашему клубу, и мы поедем в лагерь. Просто мне с утра нужно встретиться с…, - она показала кавычки пальцами, смешно кривясь при этом, — важными людьми. Ехать пару часов. Может больше, если вдруг пробки возникнут. Ты точно не хочешь зависнуть с Иришкой на всю ночь?

Вопрос ударил в лоб, будто грабли. Я выпучила глаза и открыла рот, вызвав у тети смех.

— Думаешь, я древняя, и не знаю, как там веселится молодежь?

— Я…

— В общем, давай, налетай, — теть Соня указывает рукой на тарелки, — собирай вещи и готовься к веселью. Я заеду за тобой, как только позвонишь.

Мне не остается ничего другого, как с недоумением поглощать пищу, пока тетушка посмеивается. На автомате работаю конечностями, еще не осознавая в полной мере, на что подписалась своим согласием.

Глава 2

Наша семья никогда не выделялась среди прочих среднестатистических. Я не помнила родителей. Их не стало, когда мне было четыре года. Остаточные воспоминания иногда вырисовывались, но я не принимала их близко к сердцу. Лица напоминали фотографии в рамках. На тумбочке, столе, полках для книг. Их было много. Тетушка постаралась оставить след в моей памяти, но я, к сожалению, не могла похвастать чувствами к ним. Да, при взгляде на улыбающуюся пару невольно горло сдавливала тисками грусть, но той скорби, которую испытывают при потере близких людей не было. Из-за этого я ощущала стыд, будто согрешила или провинилась. Признавалась себе в таком, но вслух произнести боялась и, когда речь заходила о родителях и трагедии, отмалчивалась.

Накатывала другая боль. Ее мы перенесли на пару с теть Соней. Никому никогда не пожелала бы стать свидетелем подобного горя. Вероника. Именно так звали мою двоюродную сестру. Мы вместе росли. Ника была на пять лет старше меня, и пик ее бунтарства я застала в самом расцвете. Сестра помогала тете во всем. В то время с нами еще жил дядя Петя. Никин отец и мой вечно ноющий дядюшка. Мне он никогда не нравился. Хмурый, с морщинами на лбу и сигаретой в зубах дядь Петя вызывал отвращение. Я не могла объяснить причину своего неприятия, да и не пыталась. Просто избегала общения с ним.

В один прекрасный вечер в начале июня Ника сбежала из лагеря, где помогала тетушке, в город на вечеринку. Это был день ее восемнадцатилетия, и он запомнился всем нам…

Нет, истерик не было. Лишь тихое всхлипывание на кухне. Теть Соня подпустила только меня. Дядь Петя после похорон Ники сильно запил, и она собрала ему вещи. Пары крупных ссор хватило, чтобы убрать его из нашей жизни. К тому же, после смерти Вероники тетушка стала другой. Замкнутой. Задумчивой. Так было несколько месяцев. Я не видела ее улыбки и сама плакала в подушку по ночам, ведь Никины вещи находились повсюду и напоминали о произошедшем.

Слишком больно это было, а потом теть Соня внесла в нашу жизнь перемены. Я до сих пор помню, как утром, проснувшись и пройдя по коридору, замерла. Тетя улыбалась и накрывала на стол, словно ничего не произошло. И действительно.

Она стерла все следы Ники в квартире. Ни одной вещи. Ни одной фотографии. Все исчезло. Я пыталась начать разговор, но тетушка лишь покачала головой, показывая, что тема закрыта. Дядя Петя так и не вернулся. Сейчас жил в деревне у своей матери и пил. Часто, но я этого не видела. Слышала обрывки «милых» бесед тети с родственниками бывшего мужа. Это являлось единственным напоминанием, что когда-то на свете жила красивая девочка Ника.

— Ты будешь в восторге, Кукушкина.

Ирка копошилась в своем шкафу, откидывая вешалки с нарядами, а я вынырнула из воспоминаний, которые тяжелым якорем тащили за собой, а все потому, что я оказалась в доме у подруги. Нашу скромную квартиру нельзя было поставить в сравнение с их шикарным особняком в два этажа. В коридорах и комнатах, наверное, потеряться на неделю можно. И если наша маленькая семья относилась к среднестатистической, то Иркина была богатой. Я невольно засматривалась на лаконичный интерьер. Современное исполнение. Минимум мебели, но какой. Качественной, дорогой. Прикасаться к подобным атрибутам стало страшно. Вдруг что-то испорчу.

— Василиска, — подруга расплылась в улыбке, прижимая к себе что-то очень маленькое и черное, — это идеальный вариант. Мы тебе ухажера точно найдем.

— Не продолжай.

Отмахнулась с улыбкой и попыталась усесться на кресло, но Иришка тут же схватила меня за руку.

— Э-э-э, нет, милая. Так не пойдет. Вот. — Она впихнула мне в руки вешалку с черным платьем, от длины которого мои глаза увеличились, и задрала голову. — Перевоплощение начинается.

И оно, действительно, началось. Иришка колдовала над мои лицом минут двадцать, после чего улыбнулась так широко, что я думала у нее нечаянно рот порвется. В зеркало смотреть не решалась. Не только из-за макияжа и прически. Каблуки. Чертовы шпильки, которые так любит красотка-подруга теперь украшали мои несчастные ноги. Черная тряпица, которую мне протянула Ира, оказалась платьем. Приятным для кожи. Мягким. Струящаяся ткань сильно не облегала тело, но и хватало ее ровно настолько, чтобы прикрыть половину бедер. Непривычно. Неуютно. Неудобно. Я бы могла подобрать еще много определений своего состояния, но Ира не дала мне времени и чуть ли не силой развернула к огромному зеркалу, в котором я увидела преображенную себя и открыла рот, задержав дыхание.

— О-о-о, Кукушкина, ты — перфекто! — Подруга точно была довольна своей работой и не обратила внимание на то, как я опешила.

Да уж… Перфекто…

В отражении была совсем другая Василиса. В сказке такую точно бы назвали Прекрасной. Я повертелась из стороны в сторону, оценивая масштаб трагедии, но это не прибавило платью длины, а мне уверенности.

— Не дрейфь, Васька, — Иришка быстро перевоплощалась в привычную себя, пока я представляла, как убого буду ковылять на высоких каблуках, — я буду рядом. Привыкнешь. Я тебе говорила, что пора становиться женственней, а то кроссы, тапочки, ботинки… Ты же девушка.

Она блистательно улыбнулась и подмигнула мне.

Ага, девушка…

Остаток сборов Иришки я провела в глубокой задумчивости. Стояла на том же месте, не рискуя раньше времени, и наблюдала за тем, как подруга становится принцессой. Без зависти. Я видела, что она фигуристая, красивая. На ее фоне я казалась лишь тенью. Даже с макияжем и в платье. Ничего не менялось. И к лучшему. Отсижусь за столиком и спокойно поеду в лагерь с теткой. Утешала себя этой мыслью, пока мы не покинули дворец подруги. Вот тут-то наступил момент волнения. Я ни разу не появлялась на глазах у группы в таком виде и не представляла их реакции. Вообще, мне должно быть все равно, но нервишки не слушали и пошаливали.

— Пойдем уже.

Ира легонько толкнула меня в плечо и улыбнулась прежде, чем выпорхнуть из такси. Я же медленно проскользила по сиденью, чтобы платье не задралось до неприличия, попрощалась с водителем и выбралась из авто. Пару секунд любовалась яркой светящейся вывеской клуба, после чего перевела взгляд на Иришку, которая отошла вперед и уже беседовала с каким-то парнем. Она махнула мне, приглашая присоединиться, и я с тяжелым выдохом шагнула вперед, но замерла с ужасом, увидев, как на меня надвигаются фары. Их-то я видела, а вот сам автомобиль нет. В пору бы зажмуриться, а я не могла. Слышала, как кричит Иришка, и еще визг тормозов. Ослепленная ярким светом ни сразу поняла, что машина остановилась в нескольких сантиметрах от меня. Хлопнули двери, и раздался заливистый смех.