Умоляй меня (ЛП) - Дрейвен Грейс. Страница 48

— Очевидно, что нет, — она одарила его усмешкой и сдвинулась так, что его эрекция устроилась между ее обернутых тканью бёдер.

Проклятие принесло одно или два неожиданных блага, и его измененное зрение имело свои преимущества. Даже в полутьме кровати он видел каждую ее черточку: глаза с тяжелыми веками, выступающий нос и угловатые скулы, полные губы и острый подбородок. Она была красива так, как Изабо никогда не была — царственная внутренняя сила, вырезанная в самих костях ее лица. Баллард подумал, что от нее захватывает дух.

— Поцелуй меня, — приказал он.

Она мгновенно подчинилась и все еще улыбалась, когда их губы встретились. Они провели так несколько мгновений, зарывшись под одеяло и обмениваясь поцелуями, которые были то томными, то страстными. Когда они остановились, чтобы перевести дух, Луваен сделала странную вещь: она прикрыла ему глаза одной рукой, убрала ее и повторила действие.

Баллард нахмурился:

— Что ты делаешь?

Она пожала плечами:

— Темно, как сердце демона, в этой постели. Я не могу видеть свою руку перед лицом, но я вижу твои глаза: как у совы, светящиеся, круглые и освещенные изнутри, — она пошевелила бровями. — Я никогда не думала, что буду спать с гигантской птицей. Что ты видишь этими глазами?

Он перевернул ее на спину так быстро, что она ахнула. Баллард перенес свой вес на локти, чтобы не раздавить ее.

— Ты издеваешься надо мной, — сказал он своим самым угрожающим голосом: трудная задача, когда она раздвинула бёдра и подняла свои длинные ноги, чтобы обхватить его.

Пальцами она разминала мышцы на его шее.

— Только в самом добром смысле, — поддразнила она. — И мне очень нравятся твои золотые глаза.

— Совы едят мышей.

Она фыркнула:

— Разве ты не назвал меня волком раньше? Я еще не видела, чтобы сова съела волка.

— Эта сова может.

Он бросился к ней и уткнулся лицом в ее шею. Она взвизгнула от смеха, когда он зарычал и обнюхал ее шею, мягко кусая от челюсти до верхней части плеча. Она изогнулась в его объятиях, когда его пальцы пробежали вверх и вниз по ее ребрам, ткнув коленом ему в бок, при попытке избежать его щекотки. Их игра стала серьезной, когда Баллард провел пальцем по линии ее груди. Он сделал паузу и подул на один сосок. Луваен застонала и замерла, за исключением ее рук. Схватившись ими за его плечи, ногтями с силой впилась в его плоть. Он взял ее грудь в рот и пососал, своим весом сдерживал ее, когда она выгнулась и прошептала ободряющие слова.

Его чувства пошатнулись. Она пахла цветами и была сладкой на вкус. Ее стройное тело вплелось в его, твёрдое и нетерпеливое. Единственной женщиной, с которой он спал в этой постели, была Изабо, и эти встречи не имели ничего общего с любовью, а были связаны с войной. Это противоречивое существо, одновременно язвительное и любящее, околдовало его. Он бы с радостью провел остаток своих дней, завернувшись с ней в одеяло.

Он переключился на другую ее грудь, уделяя ей такое же внимание, в то время как руками скользнул по ее бокам к льняной набедренной повязке и остановился. Он оставил ее грудь, чтобы уткнуться носом в ложбинку у нее на шее.

— Красная повелительница — настоящий тиран, — проворчал он.

Она затряслась в его объятиях от беззвучного смеха.

— Не надо так жаловаться. Ты не тот трон, на котором она сидит раз в месяц.

— Нет, только жалкий проситель, который стоит перед ней на коленях, — он погладил ее ноги до икр и провел языком по ключицам. — Я хочу доставить тебе удовольствие.

Луваен надавила, толкая его, пока он не перевернулся на спину, и она снова легла на него сверху. Ее распущенные волосы упали, окружив его сладко пахнущей завесой.

— Ты доставляешь мне удовольствие, — заверила она его. — Я давно не делила постель с мужчиной, с тех пор как потеряла Томаса, а ты такой же прекрасный мужчина, каким был он.

У Балларда перехватило дыхание, когда он встретился с ее пристальным взглядом. Она ругалась с остротой хорошо отточенного лезвия топора, но ее неожиданные, откровенные комплименты лишили его дара речи. Она поцеловала кончик его носа, прежде чем скользнуть вниз, чтобы исчезнуть под одеялами. Он приподнял одеяло, чтобы посмотреть на нее.

— Луваен, что ты делаешь?

Он откинулся на подушки, задыхаясь, когда ее язык проложил извилистую дорожку вверх по внутренней стороне его бедра. Ногтями он впился в простыни, когда ее губы сомкнулись на его яйцах и нежно втянули их в рот. Звуки, вырывающиеся из его горла, звучали в темноте по-звериному: тонкие стоны и низкое рычание перемежались прерывистым дыханием. Он не ожидал и даже не надеялся на это, когда она снова появилась в соларе. Он все еще был ошеломлен их интерлюдией в кладовой. Боги, которые отвернулись от него столетия назад, теперь решили даровать ему благосклонность Луваен. Он был не из тех, кто отвергает столь щедрый дар.

Она ублажала его, пока он не залил ее рот горячим семенем и не превратился в дрожащую массу мышц и крови, которая текла по его венам, как стремнина. Пот стекал по его вискам и капал на живот даже после того, как он сбросил одеяла, чтобы остыть. Он облизнул пересохшие губы и постарался замедлить дыхание. Луваен сползла с изножья кровати, забрала свою долю покрывал и устроилась на боку.

— Это было прекрасно, — самодовольно промурлыкала она. — Мы должны сделать это снова и очень скоро.

Баллард задавался вопросами, как скоро это произойдет, и переживет ли он третью встречу. Он обхватил ее завернутое тело, не желая пока забираться под душные одеяла. Мужчина положил ее голову себе на плечо и обнял одной рукой за талию.

— Вот как умер твой муж, — он уткнулся носом в ее волосы. — Удовлетворяя желания своей похотливой, требовательной жены.

Ее тихий смешок пощекотал его плечо:

— Нет, хотя он не раз клялся, что я пыталась убить его своим энтузиазмом.

Баллард поблагодарил этих новых щедрых богов за то, что они познакомили его с Луваен после того, как она овдовела, иначе он бросил бы вызов Томасу ради нее.

— Он был счастливым человеком.

Она переплела свои пальцы с его:

— Я была счастливой женой. Томас был исключительным человеком. Человеком, который имел дело с мертвыми, но с великой радостью принимал жизнь. Он научил меня смеяться.

— Ты все еще скорбишь о нем? — а как она могла не скорбеть? Каждое слово, которое она говорила о своем муже, отзывалось восхищением.

— Да, хотя боль с каждым годом уменьшается, — она повернулась в объятиях Балларда, и в ее чертах проявилась старая печаль. — Он умер от чумы.

Баллард поморщился, вспомнив насмешки Эмброуза, Гэвина и его самого по поводу причин кончины ее мужа, некоторые из которых были адресованы непосредственно ей. Она либо отвечала резким оскорблением, либо подавлено улыбалась. Смерть придет ко всем. Даже он и Гэвин, чьи жизни неестественно затянулись из-за проклятия, умрут — либо от руки друг друга, либо по милости Эмброуза. Иногда шутки по этому поводу сдерживали страх смерти. Никто не шутил по поводу чумы. — Мне очень жаль, Луваен. Если бы мы знали…

Она прижала палец к его губам, чтобы остановить его извинения.

— Я не держу зла, и Томас тоже. Честно говоря, он посмеялся бы над твоими предположениями и предложил бы несколько своих, — она усмехнулась. — Несколько горожан поклялись, когда мы поженились, что он умрет через неделю, отруганный до смерти или зарезанный во сне.

Он взял ее за руку и поцеловал ладонь:

— А больше силы духа, чем здравого смысла.

Она выгнула бровь:

— К тебе это тоже относится. Ты переспал со мной.

— Учитывая, что я переспал с тобой один раз несколько дней назад и был в твоей власти дважды сегодня, я думаю, можно с уверенностью сказать, что это ты переспала со мной, госпожа Дуенда.

Они обменялись усмешками и погрузились в довольное молчание. Он чуть не застонал, когда Луваен испортила момент, спросив:

— Ты скучаешь по своей жене?

Скучал ли он по ней? Только в те моменты, когда он удалялся в свою камеру в кладовых и преодолевал поток в припадке конвульсий и агонии, от которых его глаза вылезали из орбит, а голос становился хриплым от крика. О, тогда он скучал по прекрасной Изабо, молился о возможности повернуть время вспять. Он аннулировал бы договор, с улыбкой передал бы ее Седерику и заявил, что нет двух людей, которые заслуживали бы друг друга больше. Это или убить их обоих и похоронить их тела вдали от его владений.