Фрау Маман (СИ) - Блэр Лия. Страница 4

— Костик, а это ошибка моей разгульной молодости. Знакомься, — представила женщина свое детище, едва Мира попыталась просочиться в подъезд. — А ну, передвигай копытами сюда, Мирослава.

В день, когда ее застукали за просмотром порно, было не так мучительно больно, как в этот момент.

— Мам, у меня дела, — оставалось каких-то пару шагов до спасения за железной дверью.

— Хочешь, чтоб рассказала, как ты любишь спать? — слова Фрау Маман попали в самое сердце дочери. Настоящий и неприкрытый шантаж вынудил сжать губы и смиренно подойти. Позорно. Понуро. Подчиняясь. Все на букву «пиздец».

В их семье хранилась тайна, которую родители обещали не выдавать никому, в том числе под пытками. Даже если их захватит кубинский наркокартель — они будут держать язык за зубами. Лишь папа сказал, что если пытки примут нелицеприятный оборот, то он будет вынужден перейти на сторону врага и повиниться.

Секретом являлось не что иное, как странность организма Миры: каждую ночь засыпала хорошо и правильно, а вот просыпалась со смачным шлепком по заднице от родителя. А все потому, что пятая точка неизменно покачивалась вздернутой вверх. Короче, просыпалась в позе раком, головой на подушке. Стыдоба. Много раз пыталась себя привязывать и укутывать — бесполезно.

— Давай! Знакомься, — приказал родитель, едва Мира подошла ближе. Выражение лица Константина сменилось на ухмыляющееся и оценивающее, что зародило желание врезать ему по физиономии. Сильно.

— Здрасьте, — буркнула через силу. — Мирослава.

— Константин, — прищур его глаз стал ехидным, а гнев Ивановой на грани фола. — И как же фея любит спать?

— Призывно, — хохотнула Фрау Маман, а ее чаду хотелось впервые заломать эту невозможную родную женщину и запереть на ключ от всего мира.

— Хм, — улыбнулся своей дьявольской улыбкой сосед. — Какие еще таланты?

— Могу отфеячить… Больно. Быстро. Недорого, — выплюнула Мира, одарив его самым убийственным взглядом, и пошла домой.

Первое впечатление моментально улетучилось. Терпеть, да черт с ним, смириться с поведением родителя могла и успешно практиковала, но выносить издевки от посторонних не собиралась. Хамовитых и самовлюбленных самцов девушка не переносила на дух. Во всех сказках коими ее пичкали, все принцы галантные, вежливые, добрые и нежные. Так что сосед не вписывался в образ.

Только Константин думал иначе. В королевичи не записывался, но потрепать изрядно нервы Ивановой сподобился. Козлина.

3

Следующая встреча с Гориным не заставила себя ждать. Через пару недель Мирослава столкнулась с ним на детской площадке, откуда ей велели забрать Павлика, сына Надежды Степановны — соседки. Пакостник шести лет демонстративно не реагировал на грозные крики матери из окна, а сама она не могла выйти за ним по причине подгорания коржей на торт в духовке.

С соседями семья Ивановых жила очень дружно. Все праздники вместе, да и нерадостные события тоже. Больше десяти лет бок о бок притирались.

На улице правил декабрь, предновогодняя сессия осталась в прошлом досрочно, и Мира прожигала время, строча SMS Ирке, полные надежды на скорейшую встречу. Фрау Маман не могла отказать соседке и приказала своему отпрыску немедленно изловить засранца и ангажировать в жилище.

Натянув пуховик поверх домашних штанов и кофты; впрыгнув в валенки на три размера больше, привезенные из деревни; смирившись с творческим беспорядком на голове, в виде завернутой кульки на макушке, растрепанной от елозинья по подушке, Мира пошла ловить ребенка.

— Павел! — гаркнула она, выходя из подъезда. — Давай домой дуй!

Мелкий оказался не лыком шит и тут же юркнул в трубообразную горку, которые чаще всего ставят в аквапарках. Обреченно вздохнув, девушка перелезла через низкий заборчик детской площадки.

— Пашка, вылазь, — уговаривала того молодая соседка. — Хватит баловаться. Я тебе разрешу поиграть в гонки.

— Я стрелялки люблю, — отозвалось из трубы.

— У меня нет стрелялок, — призналась Иванова.

— У тебя и гонок нет, — парировал мальчик.

— Есть. Какой-то ухажер мне диск подогнал. Впечатлить хотел, — она попробовала засунуть руку и схватить паршивца, но тот умело уворачивался.

— Мира, прокатишься с этой горки, тогда пойду, — засмеялся маленький демон, а она стиснула зубы от злости.

— Пашка, у меня уши отмерзнут. Не май месяц. Вылазь, изверг, — просила, понимая, что это не первый раз, когда придется идти на поводу у малолетнего соседа. Прошлый раз, когда того уговаривали прополоскать горло противным фурацилином, потому что подхватил ангину, пришлось проделывать это с ним. А если вспомнить более далекие времена, то и говорить стыдно: не каждый отважится пробовать суп из песочницы.

— Будешь кататься или нет? — не унимался Павел.

— Ладно! — прорычала Мира и полезла на лестницу.

Перспектива сунуть голову в пластиковую хрень выглядела, мягко сказать, отвратительной. Преодолев все ступени, она крикнула коронное: «Поберегись!» — и сунула башку в дыру, проталкивая тело как тюлень.

Горка узкая, с изгибом, и едва она дошла макушкой до поворота, как поняла, что дальше не пролезет. Абзац! Ситуация требовала вмешательства папы Геры, как минимум, и службы спасателей, как максимум. Безуспешно попытавшись вытолкнуться обратно или попытать счастья впереди, Мира окончательно застряла. Встряла, если точнее.

— Пашка, — испуганно кряхтела она, — беги срочно домой и скажи, что я в беде. Меня надо вытаскивать.

— Ну ты и толстая, — рассмеялся виновник происшествия. — Пойду людей позову. У тебя так смешно ноги болтаются.

— Иди дядю Геру позови, пакость мелкая! — разозлилась девушка, но Павел лишь смеялся.

— Помощь нужна? — насмешливый знакомый голос резанул Миру по живому.

— Нет, — отозвалось из трубы.

— Не удивила. Я тебя за ноги подтяну обратно, только не дергайся, — хмыкнул Горин.

Спасение оказалось быстрым и безболезненным, но очень позорным. Пока Костя тянул ее из западни, успел наложить свои лапы на все ее части тела, извиняясь, но обосновывая простым: «Иначе никак».

— Спасибо, — буркнула раскрасневшаяся Мирослава, крепко ухватив Павлика за руку.

— Обращайся, — улыбнулся Костя и заправил ей за ухо выбившуюся прядь.

Обычная забота, казалось бы, но какая-то личная, волнительная, и Мира запаниковала.

— Хороших праздников, — выпалила и поспешила скрыться в подъезде, волоча за собой сопротивляющегося ребенка.

А дальше все пошло по накатанной с неизбежным постоянством: увидела — сбежала.

Время до Нового года пролетело незаметно. В канун праздника лестничная площадка превратилась в общежитие, где все входили друг к другу без стуков и предупреждений. Женская половина шинковала салаты и мучила духовку запеченным мясом и картошкой, а мужская половина таскала столы, бегала по магазинам и прикладывалась к чарке «горячительного» при любой возможности.

В своей комнате, без энтузиазма к происходящему, Мирослава разговаривала по телефону с Иркой. Родители обещали, что сразу после праздников отвезут ее в деревню, и эта новость стала лучшей за последний месяц.

— Дочерь! — ворвалась в комнату Фрау Маман, держа початую банку соленых помидоров. — Ноги в руки — и в магазин. У нас кончились огурцы.

— Мам, — закон подлости всегда имел место, особенно перед грандиозными пьянками взрослых, — пусть папа сходит, или дядя Миша.

— Ты время видела? Они уже в той стадии, когда уважение от опьянения не отличают. Вперед и с песней!

— Иду я. Иду, — обреченно насупилась дочь, доставая джинсы из шкафа.

Улицы значительно опустели. В окнах домов горел свет, а где-то переливались гирлянды разными цветами, пахло морозом и хвоей. Слушая, как скрипит снег под ногами, девушка брела в соседний круглосуточный магазин, расположенный на углу следующего дома.

— Иванова! — обернувшись на окрик, она увидела Горина, улыбающегося открытой белозубой улыбкой, спешащего к ней.