Король арены 2 (СИ) - Богдашов Сергей Александрович. Страница 5

Им бы на себя со стороны посмотреть, тогда бы они поняли — кто у нас самый красивый.

Мне впору скоро беруши для этого мира начать изобретать. Ещё немного и по коридорам Академии мне без шума не пройти — студентки пачками в обморок начнут падать и сами в штабеля укладываться.

Ну, ладно — это дело будущего. А пока мне приходится отвечать на вопросы. На много вопросов. Зачастую они повторяются и мне за день одно и то же нужно повторять раз по пять. Видимо мозги вивисекторов так устроены, что информация в них поступает только по личному каналу. Пока каждому, глядя в глаза, одно и то же не скажешь — не понимают-с…

Пожаловаться и попечалиться на судьбу мне некому…

Ректор со всей этой братией заодно.

Мердок и Балич меня не поймут — ибо не пристало мужчине жаловаться.

Федру некогда — он пачками скупает карты и атласы и раскладывает их на столе в общем зале — я второй день завтракаю стоя, а на просьбы освободить стол приятель не реагирует.

Кенгуру моими рассказами только насладится и попросит ещё.

С Адой чем меньше говоришь, тем лучше — она девушка стеснительная и такого обращения не понимает — её лучше сразу того — этого, чтобы не давать лишнего времени на размышления.

Одна Элина у меня осталась. Вот же святая душа! Пить совершенно не умеет. Всего лишь один бокал местного сидра, а у неё уже глаза блеклые, как у варёной рыбы, и ни единой мысли в них не отражается. Идеальный слушатель!

Я сегодня вечером тоже выпил чуть больше положенного и от пережитого за день во мне проснулся дар рассказчика. Уже минут десять ей вещаю про несправедливость жизни вообще и про хреновых исследователей в частности.

Заливаю — куда там рыбакам и охотникам…

— Они выпили из меня всю желчь, слили пять литров крови, отторгли полведра желудочного сока, но я молчал. Потом меня резали. Всю ночь. А утром сожгли моё расчленённое тело на костре! — с пафосом закончил я рапорт о моём противостоянии вивисекторам.

— Бедненький. Тебе же больно было, — прощебетала девушка, опускаясь коленями на специально приготовленную для неё подушку меж моими ногами.

Глава 3

Я опять попал на деньги!

Почти треть моего дохода от продажи блеска для губ ушла на покупку алхимической мешалки.

Этакая малая механизация для алхимиков. Кстати, интересная конструкция! Простая до безобразия и отчего-то напомнившая мне работу двигателя. Здесь тоже что-то вроде поршня ходит взад — вперёд, а несложный механизм превращает эти движения во вращательные.

Реле времени тоже присутствует. Это пружина. Её можно завести на разное количество оборотов специальным ключом, как заводную детскую машинку из моего мира. Максимум оборотов ключа — шестнадцать. Как показали первые испытания, для моей продукции достаточно восьми оборотов. Завода хватает примерно на полчаса.

Короче, пружина крутит маленькое колёсико, оно разделено пополам и переключает магическую тягу то на плюс, то на минус, обеспечивая ход поршня. А дальше — вращение. Как по мне — гениально и чертовски надёжно. Туда бы ещё пару подшипников, и можно сказать, что мешалке сносу не будет.

Поразила реакция Федра. Для него это простейшее устройство — как сказка. Готов часами смотреть, позабыв про карты и атласы. Всё никак поверить не может, что остров мы уже нашли.

Когда он мне показал четыре острова в разных местах, подходящих по очертаниям на изображение на найденной карте, то я сразу уверенно ткнул только в один из них.

— Почему? — только и смог спросить приятель.

— А ты остальные острова по сторонам света сориентируй и твоя спящая кошка то на спине окажется, то вверх ногами, — указал я ему на маленький значок в углу карты, где было изображено подобие румбов компаса.

Очень примитивное и всего лишь с одной местной буковкой сверху, обозначающей север.

Про себя же я отметил, что работать с картами студенты Академии не умеют. Федр не самый плохой ученик, но самостоятельно решить задачу он не смог. Будет, что ректору сказать при случае.

Зато у меня успех! Словари Академии рулят!

— "Двадцать пять шагов на восход от зуба", — вот что было на карте написано на старотагарском языке.

Что могу сказать. Замучался я переводить местные меры длины в понятные мне единицы измерения.

Архипелаг Мольке состоит из более, чем шестидесяти островов и островков, раскинувшихся в длину на триста с лишним километров. Расположен он в двухстах — двухстах пятидесяти километрах на юго-восток от Белговорта, почти параллельно береговой линии материка, и считается неудобным для плавания из-за мелей, рифов и очень сильного течения, омывающего его во время приливов и отливов. Если верить официальным данным, то заселено там всего лишь два самых крупных острова, находящихся друг от друга на расстоянии в сто двадцать километров.

А теперь самое интересное! На самом дальнем от нас обитаемом острове живут и процветают пираты!

Имперские справочники о таком факте неохотно упоминают, но я, как бульдог вцепился в этот вопрос и выяснил ещё один прелюбопытнейший момент: — Когда-то пираты жили на южной территории материка. Той самой, где нынче находится Академия Белговорт.

Имперские войска сразились с ними двести сорок лет назад и победили пиратов и их наёмников в боях, продолжавшихся три недели. Пиратский город огнём баллист и катапульт был сожжён дотла, чему в немалой степени способствовали постройки из дерева.

Рыбацкий посёлок на месте сгоревшего города основали бывшие легионеры и раненые гвардейцы, которых имперская армия оставила защищать завоёванную территорию. Судя по некоторым намёкам, число раненых и выздоравливающих было куда как больше, чем тех, кто был способен нести службу.

Пираты тоже понесли серьёзные потери и долгие годы им не было никакого смысла соваться во вновь образовавшееся поселение, где каждый второй, если не первый, был обучен держать в руках оружие, а поживиться там толком и не чем.

Озадачившись проблемой выживших пиратов, до сих пор существующих как факт, я начал улыбаться. Неназойливо везде мелькало упоминание, что пираты никогда не нападают на корабли, если на самой высокой мачте у них реет флаг флота Империи Конти!

Браво! Плюс один Императору! Если что, право на установку флага — величина масштабируемая и чётко регламентируемая. Плата за право на его установку зависит от водоизмещения корабля. Пошлина в казну — от четырёхсот до тысячи восьмисот золотых в год, в зависимости от величины корабля. За незаконное использование флага — как минимум пять лет каторги и полная конфискация имущества.

В качестве альтернативного варианта — очень даже вероятное нападение пиратов. А там — как повезёт.

Не удивлюсь, если когда-нибудь узнаю, что пиратам стучат вполне себе официальные чиновники, призванные охранять в морских портах государственные интересы.

Если учесть, что крупных морских портов, вроде Белговорта, в Империи порядка двух десятков и к каждому из них приписано больше сотни — другой торговых судов и судёнышек, то арифметика нормальная получается. Лично у меня складывается мнение, что если бы пиратов не было, то их пришлось бы организовывать за счёт государственной казны. Выгодное же дело. Морская инспекция, существующая на самообеспечении. Этакая самостийная налоговая полиция. Гениально! Аплодирую стоя!

Про то, что в случае войны корабли этих купцов — счастливчиков, плавающих под флагом флота ждёт мобилизация, я даже не упоминаю. Ещё один плюсик имперской изобретательности.

Все эти сведения Федр узнал попутно, всего лишь полдня побродив по восточной части морского порта, около рыбного рынка. Там же он и пообедал, найдя таверну поприличней. А поставив пару кружек тёмного сидра одноногому плотнику, узнал, какие небольшие суда можно заказать в окрестностях Белговорта и сколько стоят у рыбаков небольшие карбы, пригодные для выхода в море вдвоём.

Что такое карба — я естественно не знал. На весьма посредственном рисунке, который старательно выводил Федр, вырисовывалась лодка с двумя парусами. Один, основной, имел форму неправильной трапеции, а к носу шёл небольшой треугольный парус.