Обмануть пророка (СИ) - Волков Юрий Григорьевич. Страница 16

Усыплённая Пашкой до смерти, Осипова ушла в трясину, разбив плёнку ржавчины на воде…

Постояли плотной кучкой, полюбовались на восхитительный закат. Бабка приобняла Пашку:

- Красиво…

Вздохнула.

- Я начинаю получать от этого удовольствие…

- А раньше ты что, - закатов не замечала?

- Да я не про закат. Я про эти… экзекуции. Никогда не думала, что такое мне может понравиться. Какое-то острое ощущение победы добра… Умиротворение от свершения правосудия…

Бабка подняла лицо, посмотрела Пашке в глаза.

- Ну вот, казалось бы чего проще, - Беда же сказала, что она врёт. Ну и всё. Тесаком по балде и привет. Но вот эта игра, как кошка с мышкой, перед тем как съесть… Паша, может я больная. Или я превращаюсь в какое-то чудовище.

- Она вела себя мужественно. Жалко.

- А тебе, я вижу, тоже нравится этим заниматься?

Короткий хмыкнул, а Пашка помотал головой:

- Нет Мила, это мне совсем не нравится.

- А чего ты тогда с ней так разговаривал. Объяснял, жалел… Ну и всё такое… Время растягивал?

Пашка почему-то разволновался:

- Знаешь… Я пытался найти причину, по которой можно оставить её жить. Не хочу убивать. Не хочу и всё. Понимаю, что это глупо. Но, до самого последнего момента надеялся, что она скажет что-то такое, что позволит её отпустить… Оставить ей жизнь… А с другой стороны, я же не кисейная барышня, я прекрасно понимаю какие будут последствия. У власти мгновенно появится формальный и законный повод разрушить Приют, уничтожить тебя, а возможно, и всех членов бригады. Но даже не это главное. Главное, Мила, что пострадают ваши дети… Да чего там говорить - Наши дети. А детьми рисковать нельзя.

Бабка обратилась к Короткому:

- Понял, какая философия?

Короткий мрачно покивал:

- Правильная философия… Мы с Нессочкой… У нас ребёнок будет…

- Ну, слава Богу! Поздравляю! Рада за вас.

И обратилась к Пашке:

- Ну, что, малохольный ты мой? Успокоился?... Короткий, а ты как?

- Ну, как-как. Надо, значит надо. Ты же знаешь - я делаю то, что надо. Нравится мне или не нравится, но работу кто-то должен делать.

- Ладно. Поехали. Да темна надо успеть домой.

Когда въехали в ворота Полиса, уже потянуло прохладой и заструились сумерки.

День наконец-то закончился. Ещё тот денек.Тут что, всё время так насыщено событиями? Но усталости от перегрузки Пашка не ощущал. Живца хлебнул капельку - и как огурчик.

В Приюте, в той части корпуса, что над столовой, были и семейные номера. Примерно, как двухкомнатные квартиры, только без кухни.

Женщины уложили детей, приведённых из детского сада. Справа и слева от большой двуспальной кровати стояли детские кроватки.

Постелили Пашке в маленькой комнате, на диване. И все улеглись.

Дугин лежал, смотрел в тёмный потолок и размышлял.

Он понял, что его буквально натаскивают, интенсивно восстанавливая его прежние таланты и дары. Натаскивают для решения совершенно определённых задач. Точнее, задача одна - выжить. Как минимум. Остальное уже в приложении - собрать вокруг себя единомышленников и организовать пространство с более-менее сносным существованием, более-менее похожим на жизнь в прежнем, нормальном мире. В принципе, нормальные биологические задачи - выжить и доминировать.

Так, на философской ноте и уснул.

Проснулся от какого то движения. Прислушался - кто-то дышит рядом.

Протянул руку прикоснулся к мягкому. Женщина сдавленно ахнула. Чёрт… Женская грудь. Пашка отдёрнул руку, как обжёгся, а Тьма в темноте горячо зашептала.

- Паша, я… Я ничего, Паша… Я просто рядом полежу… Не обижайся, Пашенька… Можно?

- Да ладно. Лежи, - пожал плечами Дугин.

А из большой спальни выходила… Ну а кто там ещё мог выходить, Бабка конечно. С фонариком.

Она подошла к Пашкиному ложу, посветила в лицо.

- Не спишь?

- Нет, не сплю.

- Таня у тебя?

Таня из-за его спины ответила:

- Да, Мила. Я здесь.

- Паша, проглоти вот это и запей, - Бабка протянула жемчужину и пластиковый стаканчик.

- Это что?

- Пей, Паша. Не бойся, не отравлю.

Потом горестно вдохнула, положила фонарик на столик, лучом кверху и присела на край дивана.

- Тьма, вот что ты за человек?

- Мила, он мне разрешил… Я же не просто так. Он мне разрешил.

Пашка покивал в подтверждение.

Но Бабка не вошла в положение и не перестала укорять.

- Ты думаешь - я не соскучилась? Ты думаешь - мне не хочется к нему прижаться? Я такая же женщина, как ты. Но я не делаю глупостей…

Дугин смотрел на этих двух несчастных баб и чувствовал, как им хреново. И вроде прекрасно понимал, что любят они не его, а того мужика, которому, некоторое время назад, снайпер разнёс голову. А он тут так… Замена… Суррогат… Но обижать этих женщин ему совершенно не хотелось. Павел остро чувствовал их боль от утраты и слёзы стоящие в глазах, и у одной, и у другой. И их какую-то неприкаянность. Чёрт… Он слегка подвинулся.

- Мила Львовна, если это настолько для тебя важно - ложись рядом. Нет, ну правда… Ничего предосудительного в этом нет.

Повисла минутная тишина, потом Бабка видимо решилась:

- А чего мы будем на диване тесниться? Пошли в спальню.

В темноте кровать в спальне выглядела как аэродром. Павел забрался на неё и залез под одеяло. С одной и другой стороны, к нему прильнули две женщины, уткнулись носами в его плечи.

Он только предупредил:

- Только девочки… Я на большее…

Бабка прошептала:

- Да я лично и не претендую… Мы обе ни на что не претендуем…

И всхлипнула.

Что он мог сделать? Как он мог утешить этих его "жён"? В их бедных головах перемешалось всё. И боль от потери, и странное ощущение сиротства, и надежда… Женщины! Да он и сам теперь сирота…

Пашка пригрелся меж двух тёплых тел, и, на этой печальной мысли, уснул.

Глава 12. День второй. Утро хлопот

Проснулся со светлой головой и с ощущением лёгкости в теле. Что-то в организме изменилось. Обычно ведь как - встал утром, то - там отлежал, то - тут кольнуло, то - то тянет, то - это давит. Полтинник! Чего же ты хочешь? А тут - ничего подобного. Давно он себя так свободно не чувствовал.

Разбудили дети.

Кристинка сползла с кроватки, что-то зашептала матери. Та подхватила её, понесла в туалет.

Виталик тоже спустился с кроватки и молча потопал следом.

- Видел, - восторженно шептала Тьма, - ужасно самостоятельный.

Пашка сладко потянулся, подумал:

- Прилично ли будет в одних труселях щеголять?

А потом махнул рукой, - да чего уж там…

После утренних процедур, одели ребятишек и оделись сами.

Экипировались по серьёзному. Женщины броню напяливать не стали, но в кевлар залезли. Пистолеты прицепили все.

- А почему у всех по одному пистолету, а у меня два?

- Потому, что ты наша огневая мощь, - ответила Бабка, подгоняя кобурные стропы, - пошли на завтрак.

Спустились в столовку. В дальнем углу, у большого окна, стоял пяток маленьких столиков, на четыре человека каждый. Там уже сидела и галдела куча детишек. Кристинка с Виталькой утопали туда и привычно заняли места. Две женщины обыденно ухаживали за ребятишками.

Бабка уловила Пашкин взгляд:

- Две детсадовские воспитательницы. "Там" всю жизнь в садиках проработали и тут та же история. Профессионалки.

Взрослые подходили к раздаточному окну, шутили с поварами, отходили с подносами. За столами ели, переговаривались, смеялись. Даже инвалиды не сидели хмурыми, а перекидывались шуточками, по мере сил, ухаживали за единственной женщиной в больничном халате и с перебинтованной головой..

- Община, - констатировал Пашка.

Довольная Бабка усмехнулась:

- А ты как думал. Давай в темпе завтракать и на планёрку.